Долгоруков, Сергей Григорьевич, князь
Князь Сергей Григорьевич Долгоруков, , † 8 (26 н.с.) ноября 1739 г.
Князь Сергей Григорьевич с молодых лет служил по дипломатической части, находясь при русских посольствах в Париже, Вене и Лондоне, а затем в Варшаве, где отец его, князь Григорий Феодорович, был долгое время посланником при польском короле Августе.
Когда в конце 1720 г. оба князя Долгоруковы, отец и сын, уезжали из Варшавы в Петербург, король поручил князю Сергею Григорьевичу передать Петру Великому, что он желает возобновления дружбы с ним и не считает себя виновным в том, что заключил оборонительный союз с немецким императором, а что касается Швеции, то он заявил, что с нею не заключал никакого договора. Если же театр военных действий перенесется в Польшу, – прибавил король, – а соседи будут относиться враждебно, то поневоле придется искать других союзников.
В 1721 г. Князь Сергей Григорьевич, будучи назначен посланником в Польшу (1721-1729), явился к королю Августу в Дрезден с ответом от Петра Великого, сущность которого такова: «Предлагая возобновление дружбы, не следовало возобновлять дел, напоминание о которых может быть только неприятно русскому царю, который, в надежде на правоту своего дела, не позволит кому бы то ни было пугать себя угрозами».
Польский король принял князя Сергея Григорьевича очень милостиво и показал вид, что доволен царским ответом, а князь Сергей Григорьевич, кроме того, уверил его, что слухи о мире между Россией и Швецией неосновательны и что мир не будет заключен помимо Польши.
В начале 1722 г., уже после Ништадтского мира, совершившегося без участия Польши, князь Сергей Григорьевич хлопотал о признании королем Августом императорского титула за Петром Великим. Когда он обращался по поводу этого к некоторым доброжелательным России польским сенаторам, они отвечали, что если король не будет препятствовать, то Речь Посполитая согласится, но только под условием письменного удостоверения, что император и его преемники не будут заявлять прав на русские области, находящиеся во владении у Польши.
В сентябре 1722 г. начался сейм, и князю Сергею Григорьевичу Долгорукову выпали на долю два нелегкие дела: препятствовать укреплению польского престола за сыном Августа II, Морицом Саксонским, и заступиться не только за православных, терпевших притеснения в Польше, но и за «евангеликов», о которых просил Петра Великого прусский король.
В начале 1723 г. король Август уехал из Варшавы в Дрезден.
Князь Сергей Григорьевич отправился за ним и в Бреславле имел разговор с сыном бывшего короля Яна Собесского, королевичем Константином, которому передал о желании Петра Великого видеть его на польском престоле. Еще до открытия сейма 1722 г. Петр Великий послал в Могилев Рудаковского, состоявшего переводчиком при русском посольстве в Варшаве, для подробного расследования обид, причиненных «людям греческого вероисповедания» в русских областях Речи Посполитой, Рудаковский не ограничился наблюдением, чтоб католики и униаты не притесняли православных, а стал вмешиваться в дела православного духовенства и доносил в Петербург помимо князя Сергея Григорьевича о том, что ему совершенно не было поручено.
Таким поведением Рудаковский восстановил против себя князя, который неблагоприятно отзывался о нем в своих письмах к Петру Великим.
Перед сеймом 1724 г., на котором должны были решиться многие важные вопросы, Петр отправил на помощь князю Сергею Григорьевичу более опытного и искусного дипломата, родственника его, князя Василия Лукича Долгорукова, вызванного из Парижа.
Во время царствования Екатерины I князь Сергей Григорьевич находился в России, а по воцарении Петра II был снова послан в Варшаву.
При свидании с примасом Потоцким князь Долгоруков объявил ему, что прислан для уверения короля и республики в дружбе России; в случае же, если бы Август вместе с прусским королем постановили что-либо противное вольности польской, то Россия вместе с германским императором будет помогать Речи Посполитой.
В Польше упорно держался в это время слух о договоре, будто бы заключенном между Саксонией и Пруссией, по которому Пруссия обязана была помогать возведению на польский престол Морица Саксонского. Князь Сергей Григорьевич не сомневался в существовании подобного договора и неоднократно доносил об этом в Москву.
В августе 1729 г. открылся сейм в Гродно, на котором все сторонники короля Августа, в угоду ему, желали выбрать в гетманы коронные князя Понятовского. России этот выбор был бы неприятен, ввиду близких отношений князя Понятовского к Швеции и Станиславу Лещинскому, а потому князь Долгоруков и расположенные к интересам России Потоцкие, князь Сангушко и литовский гетман Поцей всеми силами содействовали тому, чтобы сейм был «разорван», в чем они и успели.
По возвращении в Россию в том же 1729 году князь Сергей Григорьевич был вовлечен в честолюбивые замыслы своего брата, князя Алексея Григорьевича, и явился одним из деятельных участников в составлении подложной духовной императора Петра II, по которой русский престол передавался от имени юного императора его обрученной невесте, княжне Екатерине Долгоруковой, дочери князя Алексея.
Конституционный проект, поданный в Верховный тайный совет
генерал-аншефом Михаилом Афанасьевичем Матюшкиным,
генерал-поручиком Иваном Ильичом Дмитриевым-Мамоновым,
князьями Сергеем Григорьевичем и Иваном Алексеевичем Долгоруковыми
и другими.
Россия, г. Москва. 6 февраля 1730 г. Бумага, чернила, сургуч, копия, современная
оригиналу, рукопись, на обороте слева и справа остатки разломанной черносургучной печати, 32,8х20,9 см.
ГИМ
По воцарении Анны Иоанновны, 9-го апреля 1730 г., последовал указ, рассылавший всех князей Долгоруковых на службу в отдаленные провинции или на житье в дальние их вотчины.
Князь Сергей Григорьевич Долгоруков и его семья получили приказание ехать в свою муромскую деревню – сельцо Фоминки, но по дороге туда произошло изменение: новый сенатский указ ссылал их в крепость Раненбург.
Пять лет прожили они в этой крепости, а затем, вследствие заступничества Шафирова, тестя князь Сергея Григорьевича, им было дозволено поселиться в одной из деревень принадлежавшей князю Замотринской волости.
Через три года, т. е. в 1738 г., Анна Иоанновна совершенно помиловала князя Сергея Григорьевича; он был вызван ко двору и назначен послом в Лондон.
Вскоре после этого, 1-го марта 1739 г., умер Павел Петрович Шафиров, а родной племянник князя Сергея Григорьевича, князь Иван Алексеевич, измученный тюрьмою и пытками, показал на допросе, что князь Сергей Григорьевич писал в январе 1730 г. подложную духовную Петра II под диктовку князя Василия Лукича Долгорукова. Князь Сергей Григорьевич уже совсем приготовился ехать в Лондон, его задерживала только отпускная аудиенция Анны Иоанновны, – но вместо Лондона он попал в Шлиссельбург, а восемь месяцев спустя, 8-го ноября 1739 г., был казнен близ Новгорода вместе с несколькими своими сородичами.
Жена – Шафирова Марфа Петровна (1697-1762).
князя И. А. Долгорукого перевезли в Шлиссельбург, куда в начале 1739 г. были доставлены и все оговоренные им князья Долгорукие.
Целый год тянулись допросы в Шлиссельбурге. 31 октября 1739 г. было образовано обычное в то время для рассмотрения политических преступлений «генеральное собрание». Выслушав «изображение о государственных воровских замыслах Долгоруких, в которых по следствию не томко обличены, но и сами винились», в тот же день — это собрание постановило следующий приговор: князя Ивана Алексеевича Долгорукого колесовать, а затем отсечь ему голову; князьям Василию Лукичу, Сергею и Ивану Григорьевичам тоже отсечь головы.
**********
Примечание: см. также статью "Долгоруков, Василий Лукич, князь".
**********
8-го ноября 1739 г. казнь совершена в Новгороде.
Вот что говорит о ней князь П. В. Долгоруков в своих «Записках»: «Наконец очередь дошла до Ивана Алексеевича, приговоренного к четвертованию. Он вел себя в эту высокую и страшную минуту с необыкновенною твердостию; он встретил смертьи какую смерть! — с мужеством истинно русским. В то время, как палач привязывал его к роковой доске, он молился Богу; когда ему отрубили правую руку, он произнёс: «Благодарю тебя, Боже мой», — при отнятии левой ноги «яко сподобил мя еси»... «по- знати тя» — произнес он, когда ему рубили левую руку — и лишился сознания. Палач поторопился кончить казнь, отрубив ему правую ногу и вслед затем голову».
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.