Но мы ограничимся лишь двумя, заимствовав их из летописей двух царствований, явивших (каждое на свой лад, но в определенной гармонии между собой, несомненно, предустановленной свыше, и каждое – в соответствии с ролью, предназначенной ему Божественным произволением) своего рода "апофеоз» Единодержавия на Святой Руси. Имеются в виду царствования двух благоверных всероссийских Самодержцев – царей Иоанна IV Васильевича Грозного и Петра I Алексеевича Великого (кстати, в честь Государя Императора Петра Великого был в 1709 г. выпущен в свет панегирический сборник с примечательным названием – "Политиколепная Апофеозис»).

Известный русский церковный историк XIX в. граф М. Толстой, при описании покорения царем Иоанном Грозным Казанского ханства напрямую прилагает к "казанскому взятию» сам термин "крестовый поход». Он пишет: "В последний раз взволновалась Казань и возбудила гнев Иоанна. Сильные приготовления воинские предшествовали величайшему из ратных подвигов того времени. На пути к мятежному городу заложена была Свияжская крепость, увещательные грамоты митрополита возбудили ее новых поселенцев к святому исполнению своего долга. Наконец поднялся сам Иоанн; блистательный поход его имел совершенное подобие крестового; торжественность обрядов церковных мешалась с упражнениями воинскими; молебствия начинали и заключали каждый подвиг. В виду Казани расположился необъятный стан русский, и близ шатра царского разбит шатер церковный. Пред началом приступа все войско очистило совесть исповедью. Царь молился в походном храме, при совершении Литургии готовясь к приобщению Святых Таин. Когда дьякон возгласил слова Евангелия: "Будет едино стадо и един пастырь!», грянул гром первого взрыва подкопов; при словах ектении: "Покорити под нозе его всякого врага и супостата» - второй взрыв поднял на воздух стены Казанские. Сеча закипела, но Царь причастился и дождался конца Литургии.

Едва успел он сесть на коня, как принесли ему весть: "Казань взята!». Это событие совершилось 1 октября 1552 года и сопровождалось избавление 60 тысяч христиан, томившихся в неволе мусульманской.

Торжествующий победитель сам водрузил первый крест посреди покоренного города и, обойдя по стенам с хоругвями и иконами, посвятил Пресвятой Троице бывшую столицу Царства Казанского ("Рассказы из истории Русской Церкви»).

Когда благоверный Государь Царь Петр I Алексеевич, по одержании им славной Полтавской "виктории», 21 декабря 1709 г. триумфально вступал в Москву, по пути царского следования стояли дети, облаченные в белые стихари, с вербными ветвями в руках. Они встречали Государя пением: "Благословен грядый во имя Господне…». Тем самым одновременно знаменовалось то, что Царь есть "подобие Божие» (в память о въезде в Иерусалим во время оно в Вербное воскресенье самого Господа Иисуса Христа), и то, что Москва – не только "Третий Рим», но и подобие Иерусалима, освобождение которого и было наивысшей целью участников Крестовых походов.

Для дальнейшего осмысления места и роли крестоносной идеологии в России немало материала дает и так называемый "Прутский поход» Императора Петра Великого против Османской Империи – поход, хотя и неудачный по своим "материальным» результатам, но преисполненный чрезвычайной символической значимости. И не в последнюю очередь – потому, что "Прутский» поход был по воле самого Императора Петра (которого до сих пор иные "ревнители» честят, по старой памяти, "антихристом»!) объявлен Крестовым походом!

"1 янв. (1711 г.) Петр обедал у кн. Меншикова; вечером при фейерверке, освещены два щита, на одном изображена звезда с надписью: "Господи, покажи нам дорогу в Турцию, на другом – столб с ключём и шпагой, с надписью: "Идее же Правда, там и помощь Божия» (ср. Псалом 125, 8)» (А.С. Пушкин, "История Петра»).

"25 февраля 1711 года в московском Успенском соборе было прочтено народу объявление войны с врагами имени Христова, нечестивыми турками. Перед собором в полной походной амуниции стояли оба неутомимые гвардейские полки: Преображенский и Семёновский; Царь поздравил их с походом; на их новых, красных знаменах виднелся белый крест с надписью: "Сим знаменем победиши!» (А. Чистяков. "История Петра Великого»). Эта надпись являлась переводом девиза Императора Константина Великого (именуемого в русской церковно-исторической традиции "Святым Равноапостольным Царем Константином»): "In hoc signo vinces», (по-латыни), под которым он победил войско язычника Максенция в битве у Мильвийского моста. Присутствие этого девиза первого Христианского Императора, как и присутствие другого девиза: "За имя Христа и Христианство», на полковых знаменах однозначно свидетельствует в пользу его характера похода именно как Крестового.

Необходимо заметить также, что и все последующие войны Российской Империи – и Отечественная война 1812 г., и Крымская война 1853-56 гг. (начавшаяся как война России с Османской Турцией за право покровительство над христианами Востока), и война за освобождение балканских славян от турецкого ига 1877-78 гг. и даже "германская» (Великая или Вторая Отечественная война – по терминологии того времени) 1914 г., несмотря на многие привходящие моменты, осложнявшие и замутнявшие идейный облик вышеперечисленных войн, также в той или иной степени носили характер Крестовых походов. В наибольшей степени он оказался "замутненным» в случае "германской» войны. С одной стороны, Император Вильгельм II, на которого "свои» и зарубежные клеветники-диффаматоры вылили не меньше грязи, чем на Святого Страстотерпца, Царя-мученика Николая II, был глубоко верующим христианином.

По его повелению была изготовлена в двух экземплярах точная копия "священного лабарума» (украшенного монограммой Иисуса Христа знамени Императора Константина Великого), один из которых был им подарен римскому папе (отрицательно относившемуся к Антанте), а другой хранился в гарнизонной церкви г. Потсдама, откуда был похищен неизвестными после начала в Германии Ноябрьской революции 1918 г.

С другой стороны, в союзе с Германией и Австрией выступала Турция – оплот воинствующего ислама, воспользовавшаяся вспыхнувшей войной для кровавой расправы с проживавшими на подвластных ей территориях древними христианскими народами – армянами, греками и айсорами ("ассирийцами») – и потому борьба с Центральными державами, по крайней мере, на турецком фронте, по-прежнему являлась для России "крестоносной». И далеко не случайно к победе над Турцией в Великой войне в России был уже подготовлен Крест, предназначенный к воздвижению на Святой Софии Константинопольской, которую, после предсказанного Мефодием Патарским и другими пророками освобождения Царьграда от "неверных агарян» и окончательного изгнания турок из пределов Православной Византийской Империи, предполагалось снова превратить в православный христианский храм. Но крестоносная миссия России и ее победа в Великой войне были сорваны февральско-октябрьским переворотом 1917 г.

Тем не менее, "крестоносные идеи» продолжали жить в среде белых воинов, поднявшихся на борьбу с безбожным большевизмом. Так, в газете "Народное Слово» № 26 за 1919 г. было опубликовано стихотворение кн. Ф.К Ростовского "Добровольцы», содержавшее, в частности, следующие строфы, под которыми мог бы смело подписаться любой крестоносец:

И, пустынями палимыми, Не боясь в них ничего, Подойдем мы пилигримами К гробу Бога своего. И измученные, бледные, У подножия Креста, Сложим мы мечи победные, Славя Господа Христа!