"Батька Паннвиц" уделял огромное внимание духовному окормлению своих казаков, многие из которых, особенно молодые, выросли в советской атмосфере "безбожных пятилеток», и тем не менее, вернулись в лоно святоотеческого Православия. Здесь следует упомянуть, что и в суровую пору военной страды он заботился не только о казаках своей дивизии (позднее развернутой в корпус), но и о будущем казачества. Так, по его инициативе была организована Школа юных казаков (на правах юнкерского училища), в первую очередь для осиротевших казачат. Сам генерал усыновил "сына полка", юного казака Бориса Набокова, определив его в эту школу.

С 1 февраля 1945 года "батька Паннвиц" (или, как его еще называли казаки, "Панько") имел под командованием находившийся в стадии формирования XV Казачий Кавалерийский Корпус (в составе двух казачьих кавалерийских дивизий и одной пластунской бригады). Корпус, общая численность которого составляла на февраль 1945 года более 25 00 штыков и сабель, занимал позиции на южном берегу р. Дравы, где, в ходе тяжелых боев с советскими войсками, казаки почти полностью уничтожили один из полков 223-й стрелковой дивизии Красной армии. Всего же под командованием генерал-лейтенанта фон Паннвица (с учетом Кавказского конного дивизиона, Калмыцкого конного полка, украинского батальона и танковой группы РОА) к концу войны находилось около 35 000 человек. Фон Паннвиц понимал, какая судьба уготована его казакам в случае захвата их советскими войсками, и решил пробиваться в Каринтию – часть Австрии, входившую в британскую оккупационную зону.

9 мая 1945 года казачьи части вошли в Каринтии в соприкосновение с британской 11-й танковой дивизией. Два дня спустя "батька Паннвиц" в последний раз, уже в присутствии британских офицеров, принял парад Донского казачьего полка, после чего казаки сложили оружие перед англичанами в районе Фельдкирхен-Альтгофен, поверив честному слову британских "джентльменов" ни при каких условиях не выдавать их большевицким палачам.

В последующие дни фон Паннвиц посещал один казачий лагерь за другим в целях моральной поддержки своих казаков и защиты их интересов перед британскими военными властями. 24 мая от англичан было получено повторное торжественное заверение, что никто из казаков выдан красным не будет. Между тем, еще 23 мая между британцами и большевиками была достигнута договоренность о "репатриации" казаков. В подписанном в Вене документе позиции сторон были окончательно уточнены: британцы согласились, в частности, выдать большевикам не только весь личный состав XV Казачьего Кавалерийского Корпуса, но и все население беженского лагеря Казачьего Стана. В этом документе казаки именовались "немецкими СС-партизанами, составленными из контрреволюционного и белобандитского казачества, перешедшими на постоянную службу к немцам, а также дезертирами Красной Армии и изменниками родины» (оцените степень владения русским языком якобы "русских патриотов", составивших документ! - В.А.), "контрреволюционной белой шайкой" и т.д.

Стремясь замаскировать свои истинные намерения, британское командование распускало слухи, будто казаки будут переправлены в одну из английских колоний для несения там службы в колониальных войсках. Но уже 26 мая Походный атаман Гельмут фон Паннвиц был первым из казаков арестован британцами, вместе со своим штабом.

Всем казачьим офицерам британские "джентльмены" предложили прибыть в город Шпитталь на так называемую "конференцию" - встречу с английским фельдмаршалом Александером. "Конференция» была задумана британцами для того, чтобы обезглавить казачью массу, лишив ее вождей при дальнейшей насильственной выдаче. Более 3500 поддавшихся на недостойный обман генералов и офицеров XV Казачьего Кавалерийского Корпуса и Казачьего Стана были под усиленным конвоем переданы органам военной контрразведки СМЕРШ ("Смерть шпионам и диверсантам") советского 3-го Украинского фронта.

После насильственной изоляции и выдачи казачьих генералов и офицеров в Шпиттале 28 мая большевикам английские войска (в составе 3 дивизий и 2 отдельных бригад, оснащенных тяжелым оружием, вплоть до танков и бронемашин) с 1 июня начали окружать лагерь за лагерем, вывозя казаков в Грац, где казаки с применением жесточайшего насилия передавались в лапы большевиков. Одновременно под Лиенцем в Южном Тироле были выданы большевикам около 20 000 казаков резервных частей Казачьего Стана и почти столько же гражданских лиц, бежавших в Тироль из мест своего поселения в Северной Италии. Целые реки христианской крови были пролиты в тот роковой для казачества день. Полковые священники, верные своему пастырскому долгу, совершали Божественную Литургию и причащали казаков, в то время как солдаты в английской форме штыками и прикладами гнали православных казаков в советскую зону. Вместе со своими казаками священники стояли до конца с Крестом и молитвой. Пролитая из Святой Чаши на землю Кровь Христова смешалась с казачьей кровью...

Впрочем, разыгравшиеся в ходе насильственной выдачи душераздирающие сцены, включая массовые самоубийства целых казачьих семей, не желавших возвращаться в большевицкий "рай» уже многократно описаны. Британской армии никогда не смыть со своего мундира этого позорного пятна!

После насильственной выдачи казаков победители мародерствовали в брошенных казачьих лагерях, присвоив себе все имущество казаков, в том числе сотни казачьих коней. Передавая казаков большевикам на мосту в городке Юденбург, британцы забирали у казаков личные вещи - портсигары, часы и т.д., говоря: "Вам они т а м больше не понадобятся"!

Британцы превосходно знали, какая участь ожидает жертв насильственной выдачи. Массовые расстрелы казаков большевиками начались буквально у них на глазах. Тем не менее, все новые и новые грузовики, в которые насильно загоняли русских людей, ехали в сторону Юденбурга.

Генерал фон Паннвиц, как германский гражданин, выдаче не подлежал. Британцы предложили ему укрыться в своем лагере для германских военнопленных – хотя и не подумали предоставить такого выбора другим казачьим генералам, офицерам и казакам, также никогда не являвшимся советскими гражданами - а генерал А.Г. Шкуро, как кавалер высшего британского военного Ордена Бани, даже являлся пэром Британской Империи!. Кроме того, генерал Шкуро еще с довоенных времен имел латвийский паспорт. Западные союзники принципиально не выдавали СССР граждан прибалтийских государств (даже чинов латвийских и эстонских формирований СС!), поскольку не признавали аннексии Латвии, Литвы и Эстонии Советским Союзом, но в случае Шкуро почему-то сделали "исключение"... Как бы то ни было, "батька Паннвиц", как вспоминал ветеран корпуса Филипп фон Шёллер (между прочим, возглавлявший после войны Олимпийский комитет Австрийской республики) собрал своих германских офицеров и заявил, что делил с казаками хорошее и намерен разделить с ними и плохое, быть с ними до конца.

В знак готовности разделить судьбу своих казаков Гельмут фон Паннвиц спорол с фуражки и мундира германских орлов со свастикой – таким он и запечатлен на последних фотографиях перед выдачей. Германским офицерам он предложил "самим промышлять о своей голове». К чести последних, они последовали примеру своего командира и отправились вместе с казаками по этапу в Сибирь, откуда живыми вернулись немногие.