Офицеры-генштабисты планомерно стремились оттеснить более верноподданнически настроенное гвардейское офицерство на вторые роли, стремясь сами играть во всем первую скрипку. А кончили эмиграцией или переходом на службу узурпировавшему, в свою очередь, власть над Россией большевицкому "правительству» – единственному в истории и в мире правительству, преданному анафеме русской Православной Церковью в лице Святейшего Патриарха Тихона (анафема, кстати, не снята до сих пор, и, конечно, снята уже не будет – разве что в дни воцарения Антихриста!).

Что же касается термина "младотурки» применительно к участникам гучковско-гурковской "военной ложи», то его впервые ввел генерал М.М. Бонч-Бруевич (родной брат известного большевицкого деятеля и специалиста по оккультизму), после октябрьского переворота 1917 г. перешедший на службу к большевикам и даже не постеснявшийся написать об этом мемуары под названием "Вся власть Советам».. Но это было потом, а в начале 1910-х гг. Бонч-Бруевич имел репутацию монархиста и добросовестного (хотя и ограниченного) офицера. По своим политическим убеждениям он "на младотурка не тянул», а был "правее правых», и в период первой русской революции 1905-1907 гг. явился автором целого ряда "махрово-черносотенных» статей, в которых призывал расправляться с революционерами самым решительным и беспощадным образом.

Как отмечалось выше, кличка "младотурки» носила отнюдь не безобидный и не шуточный характер. В 1909 г. А.И. Гучков посетил столицу турецкой Османской империи Стамбул (Константинополь), где незадолго до того, в результате вооруженного переворота, пришла к власти вышедшая из подполья партия "Единение и прогресс». И здесь необходимо сказать несколько слов о предыстории этой "младотурецкой революции».

Еще в конце XIX века в Османской империи сложилась оппозиция режиму падишаха (султана) Абдул-Гамида II, сплотившаяся вокруг тайной организации "Иттихад-ве-теракки» ("Единение и прогресс»), членов которой - выходцев из Салоникской ложи "вольных каменщиков» - и называли младотурками (подробнее см. статью Вольфганга Акунова "Сто лет борьбы или бойцы армянского невидимого фронта» в военно-историческом журнале "Рейтар» № 6/3 за 2004 год).

Младотурки требовали введения в Турции конституционного правления, создания представительного правительства и равноправия для всех подданных Османской империи, независимо от религиозной принадлежности (национальный и расовый фактор сам по себе в традиционно-исламской Османской монархии роли не играл). Пока у них имелась такая возможность, они пропагандировали свои идеи в Стамбуле. После изгнания султаном Абдул-Гамидом II, младотурки эмигрировали в разные страны Европы (главным образом – во Францию) и в Египет (чей марионеточный король-хедив формально считался вассалом турецкого султана, но фактически давно уже являвшийся не более чем удобным прикрытием британского колониального господства над "страною пирамид»!), где продолжали издание подрывной литературы, пересылая ее в Османскую империю.

В 1908 г. в рядах султанской армии созрел военный заговор. Перешедшие на сторону младотурок турецкие войска восстали, совершили марш из Салоник (в Македонии) на Стамбул и заставили падишаха Абдул-Гамида ввести конституцию и парламент, положив тем самым период самодержавного правления султана ("танзимата»), и положив начало конституционному правлению. Первое время султан Абдул-Гамид оставался на троне, в качестве конституционного монарха, но его попытки восстановить самодержавное правление и расправиться с младотурками окончились провалом, и он был вынужден отказаться от престола. Окончательное низложение строптивого султана произошло в 1909 году. Младотурки на некоторое время сослали строптивого падишаха в свою цитадель – Салоники, но позднее, сочтя султана более не опасным, дозволили ему жить в Стамбуле, где он и прозябал до самой своей кончины, воочию узрев распад великой Османской державы, веками создававшейся трудами его царственных предков…

Среди членов партии (именовавшейся также в разное время "комитетом» и "союзом») "Единение и прогресс» настоящих, природных турок было на удивление мало. Зато с избытком хватало "новых турок» из числа новообращенных в ислам салоникских сефардов -"денмэ», втайне исповедовавших совсем другую веру), и вообще, выходцев из самых различных этнических и религиозных групп, мало связанных с исторической исламско-османской традицией. Основную роль в руководстве младотурецкого движения играли молодые офицеры турецкой армии среднего и младшего звена, получившие образование за границей и, в меньшей степени, представители гражданской чиновной бюрократии, большинство из которых также были родом из Салоник, являвшихся, по меткому выражению их политических противников, македонским плавильным котлом, в котором варится национально-расовое крошево со всех Балкан (кстати, неугомонный А.И. Гучков в своих перманентных поисках контактов с борцами за свободу успел побывать и в Македонии)...

Среди руководителей младотурецкого движения, наряду с принявшими ислам восточными иудеями (самым ярким представителем которых являлся Мустафа Кемаль – будущий первый президент светского республиканского турецкого государства по прозвищу "Ататюрк», то есть: "отец турок»), был немалый процент исламизированных греков, славян, черкесов и иных представителей северокавказской диаспоры, эмигрировавших в Турцию после присоединения Кавказа к Российской империи.

Официальной идеологией младотурок был так называемый "туранизм» или "пантюркизм» (аналогичный нашедшим в описываемый период широкое распространение великодержавным теориям "пангерманизма», "панславизма», "панмонголизма» и т.д., сторонники которых стремились к объединению всех представителей той или иной расово-национально-языковой общности под эгидой сильнейшей державы, в которой у власти стояли представители соответствующего народа или расы: в случае пангерманизма – Германии, в случае панславизма – России, в случае панмонголизма, в конечном счете, – Японии, и т.д.).

Согласно представлениям младотурок (хотя они и использовали порой, в качестве чисто вспомогательного средства, также идеологию панисламизма, в соответствии с которой все исповедующие ислам народы должны были объединиться ради восстановления основанного в VII веке Мухаммедом и его преемниками всемусульманского государства – Халифата – при том, что титул халифа, как духовного повелителя всех "правоверных» (мусульман) присвоили себе турецкие султаны!), конечной целью являлось создание турецкой сверхдержавы от Боснии до Алтая (естественно, включая русские Кавказ и Туркестан, то есть Среднюю Азию и Казахстан). При этом термин "турки» ("туранцы») толковался младотурецкими идеологами весьма расширительно (в их состав включали не только центральноазиатских тюрок, но также венгров, угрофинские народности и даже финнов!).

Впоследствии один из лидеров младотурок - Энвер-паша – даже попал в Туркестан, присоединить который к "халифату» он так мечтал всю жизнь. Правда, попал он туда не так, как ему когда-то мечталось, не в качестве предводителя победоносных турецких войск, а как союзник московских большевиков, надеявшихся, разыграв панисламскую карту, взбунтовать с помощью Энвера, мусульманские народы, подвластные Британской империи. И очень скоро, порвав со своими большевицкими хозяевами, вздумал начать свою собственную игру, встав во главе среднеазиатских басмачей. Но не преуспел, и сложил голову в одной из бесчисленных стычек с пришедшими усмирять Туркестан советскими коммунистами. Английские ботинки Энвера-паши по сей день можно увидеть в витрине Музея Российской армии в Москве... Впрочем, довольно об этом!

Младотурецкое движение было теснейшим образом связано с Францией, являвшейся главным кредитором не только Российской, но и Османской империи, и, соответственно – с французскими масонскими ложами – в частности, с ложей "Великий Восток Франции». Популярность республиканской Франции среди младотурок была столь велика, что после провозглашения Турции конституционной монархией в 1908 г. собравшиеся на улицах Салоник и Стамбула толпы демонстрантов, за неимением у турок собственного национального гимна, восторженно распевали французскую "Марсельезу».

Русские кадеты и октябристы приветствовали младотурецкую революцию как "прогрессивное явление». Не меньшей популярностью младотурки пользовались и в либеральной Европе. В европейской прессе постоянно и назойливо проводились параллели между султаном Абдул-Гамидом II и русским Царем Николаем II. В левых кругах Государственной думы, среди русской либеральной интеллигенции, чрезвычайным успехом пользовался тезис, согласно которому "Российскую и Османскую империи объединяют варварские, азиатские формы правления».

Согласно воспоминаниям дворцового коменданта Государя Николая Александровича, генерала В.Н. Воейкова, "С Царем и без Царя», А.И. Гучков "еще в 1908 году...с восторгом отзывался о работе младотурок и находил необходимым исправить ошибку борцов за свободу в 1905 году (в России – В.А.), не обративших достаточного внимания на армию, верность которой не удалось поколебать. Согласно Воейкову, личность Гучкова настолько мало вызывала доверия у департамента полиции, что за ним было установлено наблюдение, от которого он освободился благодаря товарищу (заместителю – В.А.) министра внутренних дел В.Ф. Джунковскому (видному масону, после октябрьского переворота 1917 г. перебежавшему к большевикам, верно им служившему - не где-нибудь, а в ЧК! - и уничтоженному только в ходе сталинских "чисток» - В.А.)!

Увлечение опытом осуществленного армией бескровного переворота в Турции, приведшего к конституции (на деле же – к диктатуре младотурок) было естественно для лидера российских октябристов, преследовавшего аналогичные цели. Лишь сменивший генерала А.Ф. Редигера в министерском кресле новый военный министр, генерал В.А.Сухомлинов – один из наиболее талантливых русских военных министров, позднее подло оклеветанный и отданный под суд вследствие затеянной А.И. Гучковым сложной и гнусной интриги! – предпринял поддержанные Государем Николаем Александровичем давно назревшие меры к пресечению деятельности петербургской "военной ложи», превратившейся, по сути дела, в некое "параллельное военное ведомство», не подотчетное ни соответствующему, назначенному Императором, министру, ни самому Императору!. Участники "гучковско-гурковского» военного кружка были удалены из столицы Российской империи и назначены на командные должности в провинции.

В своих увидевших свет уже в эмиграции "Воспоминаниях» бывший военный министр В.А.Сухомлинов описал прекращение видимой деятельности кружка петербургских "младотурок» следующим образом:

"Когда я принял министерство, мне и в голову не приходило, что вне этого ведомства находилась еще какая-то комиссия вне ведения военного министра (курсив наш – В.А.), состоящая из военных чинов, под председательством Гучкова, при Государственной думе. Совершенно случайно я узнал об этом, список участников, 8 или 10 человек, был вскоре у меня в руках. В нем, между прочим, значился генерал Гурко, редактор истории японской кампании полковник барон Корф и другие чины военного ведомства».