МЛАДОТУРКИ

Каменщик, каменщик в фартуке белом!

Что ты там строишь? Кому?

- Эй, не мешай нам, мы заняты делом!

Строим мы, строим тюрьму!

Валерий Брюсов. Каменщик.

В своей книге "Вожди белых армий» современный российский историк В.Г. Черкасов-Георгиевский приводит свидетельство белого генерала Н.С. Тимановского, присутствовавшего при кончине "дедушки русской армии» генерала М.В.Алексеева, скончавшегося 23 сентября (8 октября) 1918 г. Перед смертью Алексеев сказал (Н.С.) Тимановскому: "Николай Степанович! Если бы я мог предвидеть, что революция выльется в таких формах, я бы поступил иначе». По словам (Н.С.) Тимановского, "старика (Алексеева – В.А.) мучили угрызения совести, он жалел...».

О чем же жалел "дедушка русской армии» генерал М.В.Алексеев в последние часы своего земного существования? О чем, возможно, сожалели и многие из его соратников, преображенные в памяти потомства благодаря своему мученическому жизненному пути, осененному мечом и терновым венцом, вошедшими в "повесть страшных лет России» символами Кубанского Ледяного и Великого Сибирского походов?

Причин, крайне негативно сказавшихся на подготовке Российской империи к Великой отечественной или Второй Отечественной войне (как русские патриоты именовали Великую, или Первую мировую войну, позднее переименованную большевиками в "империалистическую») было немало. Но главными, безусловно, являлись последствия Русско-японской войны 1904-1905 гг. и революции 1905-1907 гг. Русское общество, в том числе и армия, отошло от этих потрясений не сразу.

Только с 1909 г. начало восстанавливаться полномасштабное финансирование Русских Императорских армии и флота – единственных союзников России, по крылатому выражению Царя-Миротворца. Русские армейские круги были твердо убеждены в неизбежности большой войны в Европе, но после окончания Русско-японской войны армия никак не могла выйти на уровень своей прежней боеспособности довоенного периода.

Полковник барон К.Г.Э. Маннергейм, принявший после окончания своей военно-разведывательной командировки в Азию 13-й Владимирский уланский полк, стоявший под Варшавой, был просто потрясен тем, что из войны на тот момент практически не было извлечено никаких уроков. Генерал Ю.Н. Данилов, состоявший с 1908 г. в должности генерал-квартирмейстера Генерального Штаба и прекрасно знавший состояние русской армии в межвоенный период, писал в своих мемуарах: "Я не могу охарактеризовать иначе период времени с 1906 по 1910 год включительно, а может быть, даже и более продолжительный, как назвав его периодом полной военной безпомощности».

Но, начиная с 1908 г., когда в Османской (Турецкой) империи произошла так называемая "младотурецкая революция», в России усиливается внимание к положению дел в армии со стороны некоторых членов Государственной Думы – в частности, со стороны лидера "Союза 17 октября» (более известного как "партия октябристов») А.И. Гучкова, ветерана англо-бурской войны, сражавшегося в ней – как это казалось совершенно естественным для всякого нормального (даже склонного симпатизировать республиканским порядкам!) русского человека – против англичан. И кто тогда мог подумать, что Гучков в действительности скрывал под личиной "русского патриота» и, соответственно, "врага англичан»!

В своей автобиографической книге "Путь русского офицера» генерал А.И. Деникин позднее писал: "По инициативе А.И. Гучкова и генерала В.И. Гурко (знавших друг друга еще со времен англо-бурской войны, в которой Гучков принимал участие в качестве добровольца, а Гурко - в качестве русского военного агента при бурской армии, как тогда именовались военные атташе - В.А.) образовался военный кружок из ряда лиц, занимавших ответственные должности по военному ведомству, который вошел в контакт с умеренными представителями Комиссии (Государственной Думы – В.А.) по Государственной обороне.

Многие участники кружка, как ген. Гурко, полковники Лукомский, Данилов, Рузский и другие, играли впоследствии большую роль в I Мировой войне. Все эти лица не имели никаких политических целей, хотя за ними и утвердилась шутливая кличка "младотурок» (курсив наш – В.А.)...».

Оставим на совести Антона Ивановича утверждение, что участники кружка "не имели никаких политических целей» и занимались исключительно самообразованием и изучением военной истории. Если бы это было действительно так – тогда совершенно не объяснимы тот интерес и та поддержка, которые оказывал военным кружкам столь опытный политический интриган и тайный республиканец, как А.И. Гучков.

Не случайно не кто иной, как сам начальник охраны Царской Семьи генерал А.И. Спиридович в своих воспоминаниях "Великая война и февральская революция» охарактеризовал Гучкова не просто политическим интриганом, а "величайшим из политических интриганов», подробно описав в своих мемуарах неблаговидную роль "русского бура». Да и само прозвище "младотурки», примененное в отношении кружка, в составе которого было немало военнослужащих, обязанных Государю присягой, являлось в то время отнюдь не шутливым, а весьма многозначительным.

Среди военных моряков организатором и председателем военно-морского кружка, аналогичного "гучковско-гурковскому» кружку, был молодой капитан 2-го ранга, успевший, вопреки своему возрасту, уже снискать немалую известность как талантливый гидролог, исследователь Заполярья и специалист по минным заграждениям – А.В. Колчак, впоследствии адмирал, командующий Черноморским флотом, а в период гражданской войны – Верховный правитель России и вождь Белого движения, которому формально подчинялись и А.И. Деникин, и Е.К. Миллер, и Н.Н. Юденич.

В правых, монархических кругах не без основания утверждали, что А.И. Гучков (который происходил из традиционно враждебного "никонианским» Царям династии Романовых старообрядческого рода и дочь которого, завершив закономерную эволюцию отца, уже в эмиграции стала большевицким агентом) проявляет повышенное внимание к армии по политическим соображениям. Именно Гучков, будучи председателем Комиссии по обороне Государственной Думы, предложил генералу Василию Гурко (с которым был знаком еще со времен англо-бурской войны, когда сам Гучков сражался на стороне африканеров-буров в качестве добровольца, а Гурко пребывал в бурской республике Трансвааль в качестве русского военного агента, или, говоря по-нынешнему, военного атташе) собрать группу офицеров Российской Императорской армии для обсуждения вопросов военной реформы. Осторожный Гурко предварительно заручился на то согласием тогдашнего военного министра генерала А.Ф. Редигера.

В круг приглашенных на частную квартиру генерала Гурко входило, в разное время, 10-12 офицеров. Именно этот кружок русская эмигрантская журналистка и историк Нина Берберова, на основании сведений, содержавшихся в статье "вольного каменщика» со стажем М.С. Маргулиеса "Масонство в России за последние 25 лет», обозначила в своем исследовании "Люди и ложи» как "военную ложу». Об этом же писал и русский историк-эмигрант В.С. Кобылин в своем исследовании "Император Николай II и генерал Алексеев», расширенный и дополненный вариант которого увидел свет под названием "Анатомия измены».

Среди членов "Петербургской военной ложи», прежде всего, следует выделить упомянутого в самом начале нашей статьи генерала М.В. Алексеева, занимавшего в описываемое время должность 2-го генерал-квартирмейстера в Главном Управлении Генерального Штаба, а позднее, соответственно, начальника Штаба Верховного Главнокомандующего во время Великой войны. Именно генерал М.В.Алексеев являлся одним из организаторов заговора, в результате которого в конце февраля-начале марта 1917 г. у Государя Императора Николая Александровича было вырвано не предусмотренное законами Российской империи отречение от престола.

Именно генерал М.В.Алексеев был фактическим организатором и руководителем корниловского выступления в сентябре 1917 г. (вошедшего в советскую историографию как "Корниловский мятеж», хотя этот "мятеж» был спровоцирован А.Ф. Керенским и его масонской камарильей с целью окончательной дискредитации русского генералитета, офицерского корпуса и, в конечном счете – всей армии!). Именно генерал Алексеев сформировал в январе 1918 г. первую регулярную белую армию (Добровольческую армию).