В безуспешных попытках избежать военной катастрофы Временным правительством начали создаваться "ударные части", "части смерти", "революционные батальоны" и даже "отряды добровольцев из увечных воинов" (для награждения которых летом 1917 года был даже учрежден особый знак в виде черепа с костями на чёрно-красной ленте!), призванные своим примером воодушевить остальные, менее стойкие войска, усердно разлагавшиеся (на немецкие денежки) красными агитаторами, и тем самым удержать фронт от распада.

       Наибольшей известности среди них достигли, пожалуй, "Корниловский ударный отряд" (в ходе Гражданской войны выросший до размеров дивизии и послуживший костяком белой Добровольческой Армии – позднее "Вооруженных Сил Юга России") и "Женская боевая команда (позднее – Женский Батальон) Смерти" Марии Бочкарёвой, защищавшая от большевиков Зимний дворец в октябре 1917 года.

       Но было сформировано и немало других аналогичных частей, не менее самоотверженно дравшихся за честь и славу исторической России на полях гражданской войны. В их символике – на погонах, фуражках, папахах, жетонах и нарукавных щитках, наградах, знаменах, перстнях и нагрудных знаках корниловцев, анненковцев, дроздовцев, бойцов Западной Добровольческой Армии генерала князя Авалова (Бермондта), отрядов атамана Булак-Балаховича, донских казаков-гундоровцев, Железной бригады Чехословацкого Корпуса, ударников генерала Гайды, Сибирской штурмовой бригады  им. полковника Пепеляева и многих других непременно присутствовала "мёртвая голова" - как символ смерти и воскресения, причем та же самая идея нередко выражалась и чёрно-белой цветовой "схимнической" гаммой военной формы белогвардейских частей.

       Как бы подчёркивая этот свой "крестоносно-монашеский" характер, русские белые воины нередко использовали в своей символике белый православный или мальтийский "кавалерский" ("рыцарский") крест, а марковцы даже носили на поясе чёрные чётки-лествицы – нисколько не опасаясь соседства Христианской символики с "черепом и костями"). И православные иереи служили молебны и благословляли их на правый бой, совершенно не смущаясь присутствием "зловещего символа".

       Последними, кто, продолжая традицию Якова Петровича Бакланова, носил "череп и кости» на полях сражений (правда, уже Второй мировой войны, которая воспринималась ими, прежде всего, как продолжение войны гражданской), были "белые казаки" 1-й Казачьей Кавалерийской дивизии, позднее ХV (XIV) Казачьего Кавалерийского Корпуса генерала Гельмута фон Паннвица и многих других казачьих частей и подразделений в составе германского вермахта, а позднее – и Ваффен СС.

       А вот советские большевики в период Гражданской войны 1917-1922 годов в России вкладывали в символ "черепа и костей" действительно убийственно-зловещий смысл.

       Любопытно, что боснийский гимназист-масон Гаврила (Габриэль) Принцип, чей провокационный выстрел в наследника австро-венгерского эрцгерцога Франца-Фердинанда фон Габсбурга д'Эсте 28 июня 1914 года в столице Боснии Сараево вызвал четырёхлетнюю мировую кровавую бойню и привел к крушению четырёх крупнейших империй – и, прежде всего – Российской – был членом террористической организации "Чёрная рука", эмблемой которой также служили череп и кости. После выстрелов в Ульянова-Ленина осенью 1918 года (до сих пор неизвестно кем произведенных) большевицкая ЧК развязала невиданный по жестокости "красный террор" против всех патриотов России и просто честных русских людей…под знаком черепа с костями (сохранилась фотография демонстрации петроградских чекистов под лозунгом: "Смерть буржуазии и ее прихвостням, да здравствует красный террор!").

       Описывая попытки одесского чекиста вербовать пленных офицеров на советскую службу, старшина Украинской Галицийской Армии Ярич-Запильский подчеркивал: "...У него на отвороте тужурки золотой человеческий череп с двумя костями. Это – знак чрезвычайки".

       Пьяная матросня, по выражению большевицкого барда Владимира Маяковского, "прикладами гнавшая седых адмиралов» в море "с моста в Гельсингфорсе", творила свои злодеяния под стягом с черепом и костями со сходной надписью "Смерть буржуям".

       На знамени "анархо-коммунистов" большевицкого союзника "батьки" Махно, подлым ударом в спину сорвавшего освободительный деникинский "Поход на Москву", красовались также "мёртвая голова" и надпись: "Смерть всiм, хто на пиришкодi добутья вiльностi трудовому люду".

       Характерно, что белые сочетали в своей символике "череп и кости" с выражением готовности умереть, если надо, самим ради спасения родины (на украшенном "мёртвой головой" знамени "Царскосельского Батальона Смерти" так и было написано: "Лучше смерть, чем гибель Родины"), а нередко – и с ликом Христа Спасителя (как на знамени "Женского Батальона Смерти" Марии Бочкаревой).

       В то же время на большевицких знаменах "мёртвая голова" всегда присутствовала в сочетании отнюдь не с заявлением о готовности красных УМЕРЕТЬ САМИМ (ну, если не за Родину, то хотя бы за пресловутую "мировую революцию"), а с непременными призывами УБИТЬ КОГО-ТО ДРУГОГО ("мировую буржуазию", "врагов трудового народа", "контрреволюционеров", "прихвостней старого режима", "реакционное черносотенное духовенство" неважно кого – лишь бы кого-то убить...).