5. "Новые храмовники" в литературе и искусстве
 
Известному немецкому масону, просветителю, писателю и драматургу Готтгольду Эфраиму Лессингу, был хорошо известен принцип "Строгого послушания", положенный в основу "Ордена рыцарей-храмовников", "воссозданного" Гундом. Не случайно в чисто масонской по духу пьесе Лессинга "Натан Мудрый", говорящей о равенстве трех мировых религий – христианства, иудаизма и ислама – фигурирует и рыцарь-тамплиер – представитель средневекового Ордена Храма.

Не менее знаменитый немецкий поэт, драматург и писатель, автор "Фауста" Иоганн Вольфганг фон Гете (по совместительству – член Веймарской масонской ложи "Амалия") пренебрежительно отзывался о "восстановленном" бароном фон Гундом Ордене Храма, как о "бело-красном маскараде" (намекая на эмблему ордена - красный тамплиерский крест на белом поле).

Тем не менее, средневековые орденские правила и идеалы продолжали играть немаловажную роль в мышлении классиков немецкой литературы. В известном произведении того же Гете "Тайны" описывалось основание братства, напоминающего тамплиерское. В его не менее известном, состоящем из двух частей – "Годы ученичества" и "Годы странствий" - романе о Вильгельме Мейстере (буквально: "Мастере" - налицо достаточно прозрачный намек на духовный рост масона от степени "ученика" до степени "мастера"!) - фигурируют, в частности, члены некоего таинственного "Общества Башни", весьма напоминающего средневековый Орден Меча (меченосцев).

Другой известный франкмасон - великий композитор Вольфганг Амадей Моцарт - также оказался, в своей опере "Волшебная флейта", не чужд тамплиерской идее. А уже в XIX в. немецкий драматург Цахариас Вернер сочинил пользовавшуюся при его жизни огромной популярностью драму о тамплиерах под названием "Сыны долины", посвященную истории Ордена Храма с момента его основания вплоть до несправедливого обвинения в ереси и упразднения, а затем – тайного продолжения существования Ордена в Шотландии.

Наряду с Великим Магистром тамплиеров Жаком де Молэ, в пьесе Вернера фигурируют своего рода "Высшие Неизвестные" - так называемые "Сыны долины" - сознательно инсценирующие катастрофу, чтобы, ценой гибели "внешнего", "обмирщленного", забывшего о своем исконном высоком духовном предназначении Ордена Храма, обеспечить возможность вдали от политических реалий, поддерживать на протяжении столетий орденскую идею в ее исконной чистоте.

(Нечто подобное, но только в более тяжеловесной форме, попытались сочинить cоветский писатель - популяризатор "эзотерики" - Еремей Иудович Парнов как в своей приключенческой дилогии "Ларец Марии Медичи" и "Третий глаз Шивы", так и в своем "справочнике оккультиста" под названием "Трон Люцифера", а в еще более ярко выраженной степени - современные московские литераторы во главе с Александром Сегенем, скрывшиеся под псевдонимом "Октавиан Стампас", в своем девятитомнике "Тамплиеры. Исторические хроники рыцарей Ордена Храма Соломонова", вышедшем в московском издательстве "Окто Принт" в 1996-1998 гг.).

Известный австрийский поэт, драматург и писатель периода fin de siecle Гуго фон Гофманнсталь вводит рыцаря Храма в действие своего оставшегося недописанным таинственно-магического романа "Андреас, или Объединенные".

Сюжеты, связанные с тамплиерами, нередко встречались и у других немецкоязычных литераторов – например, у поэта-символиста Стефана (Штефана) Георге, писателей Густава Майринка и Эрнста Юнгера. Так, например, в поэтическом сборнике Стефана Георге "Седьмое кольцо" (Der siebente Ring) часто встречается мотив восхваления орденских идей безмерно идеализированных тамплиеров и розенкрейцеров.

Йозеф фон Гаммер-Пургшталь еще больше способствовал созданию этого идеализированного, созерцательного образа Ордена Храма, усиленно разрабатывая тему реальности поставленного тамплиерам в вину католической инквизицией культа идола Бафомета, как чего-то реального. К тому же Гаммер-Пургшталь представил тамплиеров в качестве алхимиков, колдунов и черных магов, что вызвало дополнительный всплеск нездорового читательского интереса к его чисто умозрительным, но оттого не менее эффектным спекуляциям.

Однако эта концепция реальности культа Бафомета и, более того, реальности самого Бафомета (принявшего в фантазиях оккультистов совершенно фантастический образ двуполого существа-андрогина с женской грудью, бычьей головой, козлиными рогами и пылающим факелом между ними, с пятиконечной звездой во лбу, кадуцеем вместо фаллоса, крыльями и прочими атрибутами "дьявола" из карт Таро(т) и, соответственно, уже ничего общего не имевшего с упоминаемым в допросах тамплиеров инквизиторами идолом в форме человеческой головы с длинной бородой или кошачьей головы!) благополучно угасла в конце XIX в., если не считать фантастических "разоблачений" французского мистификатора Лео Таксиля (без комментариев перепечатанных Михаилом Орловым на русском языке в его сборнике "Дьявол" и частично вошедших в труды русского православного духовного писателя Сергея Нилуса "Великое в малом" и "Близ есть при дверех" и в антимасонскую книгу монархиста-черносотенца Маркова 2-го "Войны темных сил"), а также написанной несколько позже небольшой "готической" новеллы австрийского писателя-оккультиста Густава Майринка "Мастер Леонгард" (особенно интересной тем, что в ней он - впервые в доступной не только "посвященным", и "профанам" литературе - назвал свастику, или крюкоообразный крест, "тамплиерским крестом"; позднее сочетание красного тамплиерского лапчатого креста на белом поле со свастикой практиковал в орденской символике своего собственного ордена "новых тамплиеров" австрийский же ариософ барон Йорг Ланц фон Либенфельз).