ГОТИЧЕСКИЙ РОМАН

ПРО ГОТСКОГО «ВОЛЧОНКА»

Впервые автору настоящей книги довелось услышать имя «Вульфила» в пятом классе из уст своего весьма начитанного школьного друга Виктора Милитарева по прозвищу «Инжир». Так он как-то ласково назвал меня, своего одноклассника Вольфганга Акунова, для друзей – «Вольфа», «Вольфушу» или «Вольфика» (а для друга моей юности Леши Былинкина по прозвищу «Христос» – так даже «Вольфичека»). В ответ на мой недоуменный вопрос, Викторушка с присущей ему уже в детстве важностью объяснил, что был, мол, такой готский епископ Вульфила (кем были готы, я к тому времени уже знал). Что же мы сегодня знаем о Вульфиле (Гульфиле, Ульфиле, Ульфиласе - именно последний вариант его имени вырезан на сохранившейся до наших дней бронзовой печати, упоминаемой Гервигом Вольфрамом), чье имя на его родном готском языке означает «маленький волк», «волчок», «волчонок» - уменьшительное от готского «вульфс», т.е. «волк» (волк пользовался у готов, особенно - «лесных» тервингов-«древлян», особым уважением, существовало немало вестготских имен, в той или иной мере связанных с волком;до нас дошло имя готского военного предводителя-«драутина», павшего во главе своих дружинников-«гасинтов» в битве с сарматами - Витигойя, означающее «Воющий В Лесу», т.е. «Волк»)? Что «Волчонок» исповедовал и проповедовал среди готов христианство (в его арианской форме, господствовавшей тогда и в самой Римской империи, вплоть до императорского двора). Создал готский алфавит и перевел на вестготский язык Книгу Книг – Священное Писание. Причем перевел Библию на «варварский» язык так хорошо, что удостоился похвалы самого Якоба Гримма: «Перевод, сделанный явно ученым человеком, верен, притом с учетом особенностей готского языка, что легко доказать; в нем сохранены все тонкости исходного текста, причем это сделано очень удачно; даже абстрактные рассуждения органично вплетаются в готскую речь».

Из этой краткой похвалы старшего из «добрых сказочников» братьев Гримм со всей очевидностью явствует, что перевод Вульфилой Библии был чем-то большим, чем, скажем, русский перевод собрания сочинений Гюстава Флобера или французский перевод собрания сочинений Ивана Сергеевича Тургенева. Переводы произведений людей равного и равноценного культурного уровня, с равноценным словарным запасом и с одинаковыми представлениями о мире. Вульфила же находился в положении Робинзона Крузо, вынужденного не только строить себе лодку, но и самому создавать (или, точнее говоря, изобретать) топор, канаты, деревья для досок и мачты. Одним словом, ВСЕ. Начиная с создания на основе древнегерманского рунического ряда, или строя («футарка», именуемого так по названиям первых входящих в него рун), к которому «Волчонок» добавил некоторые греческие и латинские буквы, готского алфавита, состоящего из двадцати семи знаков.

На «Скандзе», в «Готискандзе» и «Ауйоме» готы пользовались руническим письмом. Вульфила усовершенствовал руны, предназначенные для вырезания на дереве (буковых палочках или дощечках, от чего происходят немецкие слова «бухштабе», означающее «буковая палочка», и «бух», означающее «бук» и «книга» - ср. также с английским словом «бук»=«книга»; аналогичным образом обстоит дело и в других германских языках), кости, роге и металле (в т.ч. на металлическом оружии (вспомним упомянутые выше наконечники готских «священных» копий) или для высекания на камне, и являвшиеся изначально тайными колдовскими знаками.

Такой магический характер носит, скажем, руническая надпись на готском шейном кольце (гривне) из Пьетроасы (Румыния), о котором следует сказать особо. Это золотое шейное кольцо было найдено в руинах римской крепости (превращенной вестготами на некоторое время в свою главную твердыню) в числе двадцати двух драгоценностей (из которых сохранилось лишь двенадцать – руническая гривна, два ожерелья, две чаши, три сосуда и четыре фибулы), зарытых, вероятно, «тиудансом» вестготов Атанарихом, спасавшимся бегством от гуннов, около 380 г. (по мнению Эдреда Торссона – между 379 и 380 г.; Гервиг Вольфрам склоняется к более поздней датировке клада). Руническая надпись на сильно поврежденной, после своего обнаружения, гривне (считавшейся в то время у германцев вообще и готов – в частности, наряду со священным копьем, более важным символом власти, чем, скажем, короны-венцы) гласит: «GUTANIO(THAL – В.А.)WIHAILAG». Или, на кириллице, «ГУТАНИО(ТАЛ – В.А.)ВИГАИЛАГ». По мнению Флауэрса, первое слово - ГУТАНИ – форма родительного падежа множественного числа этнонима «готы». Седьмой знак – идеограмма, руна «отал» («одал», «отилиа»), означающая «наследственное имение» («имущество», «владение», но также «общее родовое наследие» и «благородство»). Эта руна заменяет и в других древнегерманских письменных источниках – например, в англосаксонской героической поэме «Беовульф» - аналогичное древнеанглийское слово «этель» (ср. немецкое «эдель» - «благородный», да и русские слова «удел» и «удаль»). «ВИГАИЛАГ» - соединенные воедино слова «ВИГ» и «ГАИЛАГ» (с учетом обычного правила сокращения сдвоенной руны), означающие два проявления «святости», известные германцам (да и другим народам арийского корня – напр. «санктум» и «сакер» у римлян, соединенные римским оратором, политиком, философом и писателем Марком Туллием Цицероном в одно составное слово «сакросанктум»). Таким образом, руническая надпись на гривне Атанариха переводится Флауэрсом как «НАСЛЕДИЕ ГОТОВ СВЯТОСВЯЩЕННО». По мнению Торссона, надпись выражает присущее царю (вождю) неотъемлемое свойство наделять качеством «священносвятости» готский «одал». Т.е. «освящать», «сакрализовать» наследственную общую собственность - «удел» - готов. Равнозначную их «кочующей», «странствующей», «мобильной» родине - самому готскому сообществу как таковому. Несущему «родину» с собой в своих странствиях (в отличие от Жоржа Дантона, полагавшего, что «невозможно унести родину на своих подошвах»). Хранить, оберегать своей сакральностью готский «удел» - таковы были священный долг и предназначение готского владыки. И гривна, символ его власти, помогала ему соответствовать своему сущностному предназначению.

Это древнее готское послание говорит нам о необходимости группового самосознания и единства во враждебном мире и о том, что истинные лидеры ответственны за определение целей и продвижение к ним вверенного им сообщества, считает Флауэрс. Верность вождя избранной цели обеспечивает долговременную преемственность и сохранность народа.

Существуют и иные варианты прочтения и истолкования надписи. Но довольно об этом.

Вульфила превратил магические изначально руны в буквы, которыми можно было записывать (кисточкой или пером) священные тексты на папирусе или пергамене (телячьей коже, именуемой на Древней Руси «харатья» или «хартия», от латинского слова «карта»). Встречающееся порой утверждение, что порядок двадцати семи букв готского алфавита соответствовал греческому, неверно. Доказательством происхождения «(в)ульфильского» алфавита именно от рун служит его порядок, сходный с руническим строем, а не с расположением букв (кстати, говоря, слово «буква» вошло в наш язык как раз из готского) в латинском или греческом алфавитах. Подобно руническому ряду-«футарку», готский алфавит Вульфилы начинается не с буквы «А» (греч. «Альфа»), а с буквы «Фе» (передающей звук «Ф»). Сама же первая буква «вульфильского» алфавита эквивалентна руне «Фегу» («Файгу»), и т.д. Но Вульфила не только создал готскую азбуку. При переводе Священного Писания на готский язык, «Волчонок» исключил из его текста некоторые фрагменты. Он счел за благо лучше их не переводить. С учетом воинственного духа готов, который эти фрагменты могли еще больше разжечь. Вульфила не перевел на готский язык ветхозаветные книги, воспевающие кровавые воинские подвиги сынов Израилевых, беспощадно истреблявших иноверцев и иноплеменных. Наряду с решением этих «технических» проблем, было необходимо решать, строчка за строчкой, главную задачу. Взять сказания и летописи древнего культурного народа, обитающего в сытом и дряхлом от старости мире Восточного Средиземноморья, со времен зарождения древнейшей человеческой культуры. И переплавить их в слова и изречения, не только понятные вечно голодному народу скотоводов и крестьян, воинов, мореплавателей и разбойников, но и воспринимаемые этим немудреным народом, как высшая истина. Как нечто великое и новое. Как словеса новой жизни, новой реальности. Пришедшие на смену отзвучавшим навсегда тевтонским песням и сказаниям.

Флауэрс считает, что Вульфила должен был иметь вескую причину «изобрести для готского языка новую систему письменности – его, в общем, можно было бы передать на письме и греческими, и римскими буквами. Но тогда готская культура неизбежно сблизилась бы с миром (Римской – В.А.) империи, с основным (православным – В.А.) течением христианства». А значит, Вульфила изначально по какой-то причине «желал создать для готов обособленную, национальную традицию, отвергая основную задачу церкви греко-римского мира, интернационализацию и универсализацию (христианского учения, превращенного в орудие идеологического господства Римской «мировой» империи над всеми народами «круга земного», превращенного в «орбис террарум» под римским владычеством - В.А.)» («Таинства готов»).

Немецкий историк Георг Вайтц из Фленсбурга, которому мы обязаны наиболее полным и всесторонним освещением жизни первого просветителя германцев, писал в своей книге о готском епископе, что упорный Вульфила потратил на перевод Библии тридцать лет своей жизни. Намекнув, что больше времени ему бы на это и не потребовалось. В действительности же представляется скорее удивительным, как он успел выполнить свою задачу в столь короткий срок. Поэтому мы и начали с перевода Библии Вульфилой, а не с его жизнеописания. Ибо, хотя многое в его жизни все еще представляется нам темным и неясным, великая загадка его существования заключается, вне всякого сомнения, в следующем. Как человеку IV в., в обстановке непрекращающихся войн, религиозных распрей, тягот скитальческой жизни среди беженцев, постоянной угрозы гонений на христиан и «наездов» гуннских «кентавров», вообще удалось сотворить чудо, сохраненное нам (в основном) «Серебряным кодексом»? Этот написанный серебряными (основной текст) и золотыми (инициалы) буквами на пурпурном пергамене текст Священного Писания – готская Библия Вульфилы (из первоначально трехсот тридцати шести листов которой сохранилось лишь сто восемьдесят восемь) – покоится сегодня в библиотеке университета шведского города Упсалы (составляя ее главное сокровище!). Шведы вывезли его в родную «Скатинавию» в годы Тридцатилетней войны из Пражской библиотеки владык «Священной Римской империи», основанной кайзером-оккультистом Рудольфом II Габсбургом. Так этот драгоценный кодекс, написанный в VI в. в северной Италии в правление царя остготов Теодориха Великого, вернулся на исконную родину готов. Уникальный, роскошный экспонат. Число людей, которым довелось его прочитать, не превышает нескольких сотен. Тем не менее, этот перевод – важнейший мост, переброшенный между средиземноморским и германским мировоззрением, мост, построенный из слов и понятий и соединяющий наследие семитской и греческой культуры с германо-сарматским степным ареалом, откуда новые повелители Европы готовились начать Великое переселение народов. Обрушиться на Римскую империю, которой было суждено погибнуть «от недостатка техники». Если, конечно, верить Хосе Ортеге и Гассету, писавшему в своем труде «Восстание масс»: «Римская империя погибла из-за недостатка техники. Когда государство разрослось, возник целый ряд материальных проблем, которых неразвитая техника разрешить не могла. Античный мир начал приходить в упадок и разлагаться».

Приведем, для сравнения и просто ради интереса, тексты Молитвы Господней - главной молитвы всех христиан (единственной, заповеданной нам Самим Господом Иисусом Христом еще в Евангелиях) - «Отче наш», а также начала главы 15 Евангелия от Марка на трех языках – русском (Синодальный перевод), современном немецком (на основе модернизированного перевода Мартина Лютера) и готском (в переводе Вульфилы), с фонетической расшифровкой:

1) Молитва Господня

Отче наш, Иже еси на небесех!

Да святится имя Твое,

да приидет Царствие Твое,

да будет воля Твоя,

яко на небеси и на земли.

Хлеб наш насущный даждь нам днесь;

и остави нам долги наша,

якоже и мы оставляем должником нашим;

и не введи нас во искушение,

но избави нас от лукаваго.

Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки.

Аминь.

Vater unser, Du in den Himmeln,

Geheiligt sei Dein Name,

Dein Reich komme,

Dein Wille geschehe,

Wie im Himmel,

Also auch auf Erden.

Unser taeglich Brot gib uns heute

Und vergib uns unsere Schuld,

Wie wir vergeben unseren Schuldigern.

Und fuehre uns nicht in Versuchung,

Sondern erloese uns von dem Boesen.

Denn Dein ist das Reich und die Kraft und die Herrlichkeit in Ewigkeit.

Amen.

(Фатер унзер, Ду ин ден гиммельн,

Гехайлигт зай Дайн наме,

Дайн райх коммэ,

Дайн вилле гешеэ,

Ви им гиммель,

Зо ауф эрден.

Унзер тэглих брот гиб унс хойтэ

Унд фергиб унс унзере шульд,

Ви вир фергебен унзерен шульдигерн,

Унд фюрэ унс нихт ин ферзухунг,

Зондерн эрлёзэ унс фон дем бёзэн.

Денн Дайн ист дас райх унд ди крафт унд ди геррлихкайт ин эвигкайт.

Амен).

Atta unsar thu in himinam,

weihnai namo thein.

qimai thiudinassus theins.

wairthai wilja theins,

swe in himina jah ana airthai.

hlaif unsarana thana sinteinan gif uns himma daga.

jah aflet uns thatei skulans sijaima,

swaswe jah weis afletam thaim skulam unsaraim.

jah ni briggais uns in fraistubnjai,

ak lausei uns af thamma ubilin;

unte theina ist thiudangardi

jah mahts jah wulthus in aiwins.

amen.

(Атта унсар ту ин гиминам,

Вайнай намо тайн,

Квимай тиудинассус тайнс,

Вайртай вилья тайнс,

Све ин гимина йа анна айртай.

Хлайф унсарана тана синтайнан гиф унс гимма дага.

Йа афлет унс татай скуланс стьяйма,

Свасве йа вайс афлетам тайм скулам унсарайм.

Йа ни бриггайс унс ин фрайстубнйай,

Ак лаусай унс аф тамма убилин;

Унте тайна ист тиудангарди

Йа махтс йа вультус ин айвинс.

Амен).

Приведем для сравнения другой вариант фонетической огласовки той же самой готской Молитвы Господней (по Стефану Флауэрсу):

Атта унсар ту ин гиминам веени намо тен, кеими тевдинассус тенс, верти вилья тенс, сва ин гимина яа анна эрти, хлиф унсарана тана сиитенан гиф унс гимма дага, йа афлат унс тате скооланс сийма, свасва йа вес афлатам тим скоолам унсарим йа нее брингс унс ин фристубний, ак лоусе унс аф тамма увилен; унтай тена ист тевдангарди йа махтс йа вультус ин ивинс. Амен.

Надеемся, что уважаемый читатель не обвинит нас в отклонении от «готской» темы, если мы приведем для сравнения полный текст Молитвы Господней на вен(е)дском языке (представляющем собой причудливое смешение германских, славянских, а также, возможно, кельтских и иранских элементов), приведенный в редкой книге Ю. Потоцкого «Путешествие по всей Нижней Саксонии для изучения славянских и вендских древностей», изданной в Гамбурге в 1795 году (думаем, что особенно полезно будет ознакомиться с ним пламенных протагонистов гипотезы, ставящей знак равенства между венедами и славянами, считающих венедский язык славянским):

Nesse wader, tu toy jiss, wa nebiss hay, siungta woarda tygi cheyma, tuae rick kommae. Tia wiliae szymweh rok wa nebiss kak no zimie. Un wy by dayne nesse сhresmarym. Ni bringwa nass na wasskonie day lizwaynes wit wyskak chandak. Amen.

(Нессе вадер, ту той йисс, ва небисс хай, сиунгта воарда тиги хейма, туиэ рик коммэ. Тиа вилиэ щимве рок ва небисс как но зимье. Ун ви би дайне нессе хресмарим. Ни брингва насс на вассконие дай лизвайнес вит вискак хандак. Амен).

2) Евангелие от Марка, глава 15

Немедленно поутру первосвященники со старейшинами и книжниками и весь синедрион составили совещание и, связав Иисуса, отвели и предали Пилату. Пилат спросил Его:

Ты Царь Иудейский?

Und alsbald in der Fruehe hielten die Hohepriester einen Rat mit den Aeltesten und Schriftgelehrten, dazu der ganze Hohe Rat, und banden Jesus und fuehrten ihn hinweg und ueberantworteten ihn dem Pilatus. Und Pilatus fragte ihn: Bist du der Koenig der Juden?

(Унд альсбальд ин дер фрюэ гильтен ди гогепристер айнен рат мит ден эльтестен унд шрифтгелертен, дацу дер ганце Гоэ Рат, унд банден Йезус унд фюртэн ин гинвег унд юберантвортетен ин дем Пилатус. Унд Пилатус фрагтэ ин: Бист ду дер кёниг дер юден?

Jah sunsaiw in maurgin garuni taujandans thai auhumistans gudjans mith thaim sinistam jah bokarjam, jah so gefaurds gabindandeans Jesu brahtedin ina et Peilatau. Jah frah ina Peilatus: Thu is thiudans Judaie?

(Йа сунсайв ин маургин гаруни тауйанданс тай аугумистанс гудйанс мит тайм синистам йа бокарйам, йа со гефаурдс габиндандеанс Йесу брагтедин ина эт Пайлатау. Йа фраг ина Пайлатус: Ту ис тиуданс Йудайе?).

Думается, уважаемым читателям было интересно сравнить звучание одних и тех же евангельских текстов на современном немецком и на его далеком предшественнике – готском языке…

При достаточно глубоком погружении в текст, сравнение готского с греческим Новым Заветом, равно как готского с древнееврейским и арамейским содержанием, а также иудейскими толкованиями Ветхого Завета, могло бы поведать нам немало о готах. Если бы не высказываемое большинством ученых мнение, что этот чудодей Вульфила, «готский Моисей» (по выражению сына святого равноапостольного царя Константина Великого – императора Флавия Юлия Констанция II), владевший в совершенстве, как минимум, тремя языками и добавивший к трем «священным» алфавитам поздней, христианской, Античности (еврейскому, греческому и латинскому)четвертый, собственного изобретения, все-таки не может быть полностью отождествлен с готами, среди которых он жил. И вот тут мы подходим к тому, что очень важно и о чем мы знаем – увы! – очень мало. К описанию жизни Вульфилы. Бесценного самородка, которому мы обязаны фактически всем, что знаем о готском языке. И всеми сохранившимися готскими письменными источниками. Которых, к сожалению, весьма немного. Наряду с переводом Библии, сделанным Вульфилой, во всем бывшем готском «жизненном пространстве» почти не сохранилось письменных памятников.

Перевод Вульфилы дошел до нас в нескольких рукописях:

1) «Серебряный кодекс», о котором было уже сказано выше:

2) «Каролингский кодекс» - рукопись V в., написанная на двух языках (готском и латинском параллельно). «Каролингский кодекс» сохранился на четырех листах, содержащих отрывок из «Послания к Римлянам».

3) «Амвросианские кодексы» - несколько рукописей, хранящиеся в Амвросианской библиотеке в Милане (Италия). Текст рукописи А насчитывает 192 страницы и содержит отрывки из Посланий апостола Павла. Рукопись В насчитывает 154 страницы и дает перевод посланий. Рукопись С - это всего два листа, содержащие отрывок из евангелия от Матфея. Рукопись D на трех листах содержит отрывки из Ветхого завета.

4) Т.н. «Гиссенский отрывок», найденный в Египте, представляет собой два листа пергамена с латинско-готской рукописью.

Помимо отрывков из Библии, до нас дошли и более мелкие готские памятники:

1) Отрывок комментария к Евангелию от Иоанна на восьми листах.

2) Отрывки готского календаря, сохранившиеся в рукописи Амвросианского кодекса.

3) «Алкуинова рукопись» IX-X вв. из Германии, содержащая готскую азбуку.

4) Отдельные готские глоссы к латинскому тексту VI в.

5) Отдельные готские слова в пяти латинских купчих VI в. (с подписями).

Вот, собственно, и все. Спасибо Фрауйе и на этом…

Жизненный путь готского епископа (именуемого иногда «апостолом готов») и переводчика Библии на готский язык известен нам в самых общих чертах. Если не ошибаюсь, ни один биограф пока что не взялся за жизнеописание Вульфилы. Видимо, не решаясь заполнять громадные «бреши», зияющие в биографии «Волчонка», своими умозрительными спекуляциями. Еще удивительнее другое. Ни один автор исторических романов (или даже псевдоисторических фэнтези) не взялся за художественную обработку интереснейшего материала о жизни древних германцев. Хотя увлекательный сюжет, казалось бы, давал ему редкую возможность. Дать образ «варвара», но не воина (хотя именно воинами романисты обычно изображают «варваров» периода Великого переселения народов). А высокообразованного человека, не «мужа меча», а «мужа пера», «мужа книги», попавшего в самую гущу бурных событий IV в. Как-никак, долгожитель Вульфила был современником Константина Великого, его сына-арианина Констанция II («Констанцием I» принято считать отца Константина Великого - императора Констанция Хлора, основателя династии Константинов), гуннского вторжения и двух последних великих правителей готов раннего периода готской государственности – Атанариха и Германариха. «Блажен, кто посетил сей мир / В его минуты роковые…». Но – увы…

Было бы весьма заманчиво представить Вульфилу этаким «непроцарапанным» готским юнцом, которого внезапное соприкосновение с древней средиземноморской культурой пробудило, воспламенило и превратило в духовный светоч своего «косматого» народа…

«Тогда-то впервые сердец их косматых / Коснулось сиянье живой красоты», как сказал бы поэт. Однако на деле все было не так. Или, точнее, не совсем так… Подобно многим великим людям, щедро одарившим род человеческий своим гением или, по меньшей мере, талантом, Вульфила был счастливым плодом смешанного брака, доброй порослью доброго корня, хотя и зачатым в годы лихолетья грекоримской Экумены. В ходе одного из готских «походов за зипунами» на римские земли между 258 и 267 г. готские «находники из-за моря» (так древнерусские летописи именовали норманнов-варягов, но мы позволим себе применить этот термин и к готским предкам норманнов) угнали из Каппадокии плененную ими супружескую чету. Деда и бабку будущего просветителя готского народа. Особенно дотошный церковный историк (один из многих, занимавшихся в эти столетия изучением становления христианской религии) даже выяснил название родного городка (или селения) этой супружеской четы, угнанной готами в рабство. Это была Садаголтина, в окрестностях города Парнаса. На современной географической карте это - местность в самом сердце турецкой Анатолии, простирающаяся к востоку от озера Тус-Гёлу, горы между этим озером и самой длинной рекой Турции - Кызылырмак, носившей в античности название Галис.

Дед и бабка Вульфилы были культурными и образованными христианами, говорившими по-гречески (турецкая волна нахлынула на Анатолию лишь тысячелетие спустя). И были они далеко не единственными христианами, угнанными в готскую неволю. Тогда множество христиан, и в т.ч. немало священнослужителей и учителей, порабощенных готами, отнюдь не добровольно переселилось на север, в готские земли между Тавридой и Истром. Несмотря на свое рабское положение, они постепенно познакомили готов с христианским учением.

О родителях Вульфилы нам не известно никаких подробностей. Считается, что его отец был готским воином (видимо, знатным), а мать – каппадокийской полонянкой. Что, в общем, представляется довольно логичным. Свободный, родовитый готский воин, привлеченный чужеземной красотой, образованностью и хорошими манерами юной полонянки, вполне мог освободить свою избранницу из ее социального «гетто» и поднять ее статус, возвысив полонянку до себя. В отличие от молодого раба, который, будь он хоть отпрыском самого образованного семейства во всей Каппадокии, практически не имел ни малейшего шанса повысить свой статус женитьбой на свободной готской девушке.

Как бы то ни было, переселившиеся (или, если быть точнее, то переселенные насильственно) в «Готтиуду»-«Готию» каппадокийцы (таких «мигрантов поневоле» в сталинские времена у нас именовали «спецпереселенцами») прожили среди готов уже лет шестьдесят, когда родился Вульфила. И даже если его обучили в «Готии» всему, чему он научился бы, родившись в Каппадокии, юный метис, кроме того, получил и готское воспитание. Именно в этом судьба оказалась к нему особенно благосклонной.

За шестьдесят лет, прошедшие с момента «добровольно-принудительного» переселения предков Вульфилы в «Готию», молодое христианство во многом изменилось. Учению, считавшемуся в Каппадокии одним единственным, единым, бросил вызов Арий. Диакон и пресвитер из Александрии. Великого греко-египетского портового города, основанного Александром Македонским в дельте Нила. Мегаполиса, в котором издавна особенно сильно кипели и бурлили волны философских, богословских, догматических споров. Метрополии, в которой даже женщины вмешивались в споры мыслителей. И порой даже платили за свое увлечение философией собственной жизнью. Как, например, красавица Ипатия, чью соблазнительную плоть натравленная на инакомыслящую интеллектуалку чернь в бешенстве отделила от костей острыми устричными раковинами. «Мак бенак», как говорят в таких случаях «вольные каменщики»… Между прочим, расхожие представления об Ипатии как о «язычнице» не соответствуют действительности. Чтобы убедиться в этом, достаточно ознакомиться с фрагментами ее сочинений, сохранившимися в трудах друга (!) и ученика(!) Ипатии – православного епископа (!) Синезия Птолемаидского: «Радуйся, источник Сына; радуйся, образ Отца! Радуйся, основание Сына; радуйся, печать Отца! Радуйся, могущество Сына; радуйся, красота Отца! Радуйся, безконечный Дух центр Сына и Отца. Пошли же мне Его вместе с Отцом, орошающего крылья души, чтобы принес Он божественные дары <…> О блаженное, безсмертное, славнейшее дитя Девы, Исус Солимлянин! <…> Когда Ты явился на землю из смертного лона, мудрое искусство магов изумилось, безпомощное пред восходом Звезды: кто это рожденное Дитя, кто этот сокрытый Бог – Бог, смертный или Царь? Принесите же Ему дары – жертвы смирны и золота, и ладана прекрасный фимиам. Ты Бог: прими же ладан, золото приношу Тебе как Царю; смирна же подобает погребению. Ты очистил и землю, и морские волны, и пути демонов, нежные струи воздуха и низшие глубины – спешащий на помощь усопшим Бог, сошедший в Аид…» Но это так, к слову…

Арий (годы жизни: 260-336), эллинизированный ливиец по происхождению, объявленный впоследствии ересиархом, стал причиной, или зачинщиком, первого великого раскола в христианстве. Основного внутрицерковного конфликта IV в., самого драматичного из перенесенных христианской церковью к тому времени. Ибо александрийский пресвитер стал проповедовать учение, согласно которому Иисус Христос не мог быть единосущным Богу-Отцу, поскольку это не соответствовало бы замкнутому в себе совершенству Бога. Арий отводил Христу, как Творению Божьему, хотя и обладающему высшей степенью чистоты и Божественной Сущностью, все-таки промежуточное место между Богом и человеком.

Вместо православной формулы: «Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу», ариане употребляли другую: «Слава Отцу через Сына в Святом Духе».

Выражаясь церковным языком, Иисус, по Арию, был человеком высочайшей нравственности, которому Бог Отец, Создатель мира, даровал, за его праведность, достоинство Сына Божия. Таким образом, Иисус, согласно пресвитеру Арию, был лишь подобосущен (греч.: «омиусиос») Богу Отцу.

Поэтому, к примеру, автор готского комментария на Евангелие от Иоанна Skeireins (которым, вероятнее всего, был сам просветитель готского племени Вульфила), учил «воздавать <Сыну> не равное (ibnon), а подобное (galeika) почитание» (Sk. 5, 22); Sk. 5,26 «указывает тем не на равную (ibnaleika), а на подобную (galeika) любовь» (А.Ю. Виноградов, М.И. Коробов.«Новые данные о ранней истории христианства у горнокрымских готов») и т.д.

В отличие от ариан - «омиев», считавших Иисуса Христа подобосущным (греч.: «омиусиос») Богу Отцу, христиане-кафолики (православные, никейцы), верили в иное. Иисус Христос, истинный Сын Божий, есть Бог Сын, единосущный (греч.: «омоусиос») Богу Отцу, рожденный из сущности Бога и во всем равный Ему Бог именно по сущности (греч.: «усиа»), по природе, а не по благодати, уподобляющей тварь - Творцу (как верили ариане), и потому Ему подобает равное с Богом Отцом почитание. Именно эта точка зрения в настоящее время является неотъемлемой частью вероучения православной, римско-католической, англиканской церкви и подавляющего большинства других христианских церквей.

Учение Ария, получившее, по имени своего создателя и проповедника, название арианства (о котором уже неоднократно говорилось выше), начало распространяться примерно с 320 г. Если Вульфила родился, как считают многие, в 311 г., он впервые узнал об арианстве в детском возрасте. Если же «готский апостол» появился на свет в 318 г. (второй вариант, принимаемый теми, кто считает, что гениальный полукровка умер в 388 г.), то Вульфила вырос в арианстве с рождения (так что версия о его крещении в 332 г. в Константинополе оказывается неверной). Вероятно, и не догадываясь о существовании какой-либо иной формы христианства, кроме этой, воспринимаемой им в качестве единственной. Ибо как раз германские племена на территории сегодняшних Балкан и в Восточной Европе воспринимали расщепленную, «раздельную» Троицу как нечто более близкое своему привычному «праотеческому» многобожию. Для них было гораздо сложнее воспринимать православную, кафолическую, никейскую веру в Триединое Божество, неразрывно и неслиянно сочетающее в себе Бога-Отца, Бога-Сына и Бога-Духа Святого. К тому же германцы, привыкшие возводить свои взоры из мира людей – Мидгарда (именуемого на готском языке «Мидьюнгардс», на староанглийском «Миддангеард», на древнесаксонском «Миддильгард», на древневерхненемецком «Миттил(а)гарт»), аналога грекоримской Ойкумены-Экумены, к вышнему миру - Асгарду, населенному многочисленными богами-асами (или, согласно Иордану - ансами), не понимали необходимости концентрации всех этих божественных сущностей в одном единственном Верховном, или, если быть точней - Всевышнем Существе. Более личным, близким и привлекательным им представлялся стоящий между Богом и людьми Сын Божий, с его земной, исполненной страданий и борьбы, человеческой судьбой, о которой они узнавали от учителей из Евангелия.

«Арианский спор», как называют его историки церкви, или «пря о вере» (выражаясь языком наших отечественных средневековых летописцев), был, по сути дела, конфликтом между склонным к абстракциям и умозрительным спекуляциям высокодуховным благочестием греческих церковных учителей и более скромным умом сугубых практиков. Не проповедовавших в мегаполисах вроде Первого и Второго Рима, а занимавшихся миссионерской деятельностью на «просторах родины чудесной» - Римской «мировой» империи. Грекоримское и германское «народное» язычество были гораздо менее умозрительными, спекулятивными, чем христианские богословские школы (учрежденные лучшими умами Ойкумены в Антиохии или Александрии), апеллируя не к разуму, а к чувствам слабо развитых умов (за исключением неопифагорейства, неоплатонизма и всякого рода гностических учений, исповедуемых, однако, лишь крайне узким слоем интеллектуалов, носивших, как правило, эзотерический характер и потому неведомых широким массам населения; способны ли были эти массы все эти учения вместить даже в случае их открытого проповедания - другой вопрос). Поэтому арианство, хотя его не раз проклинали на христианских церковных соборах, прочнее всего держалось как раз среди германцев, причем, в первую очередь – среди «славнейшего германского племени» - готов, сохранявших ему верность с удивительным упорством, на протяжении всей поздней Античности и вплоть до раннего Средневековья. Как видно, не хватало готам той «душевной поворотливости», о которой писал Александр Исаевич Солженицын в своем послании Третьему Собору Русской Зарубежной Церкви.

Хотя Вульфила и объединял в своем лице, так сказать, готскую сущность с греческой, высокоодаренный полукровка никогда не страдал от внутренних конфликтов, или «раздвоения личности». Перед лицом окружавшей его чудовищной реальности и сложнейших проблем, решать которые выпало на долю «варварского» просветителя – миссионерской деятельности среди готов, сложных переговоров с Константинополем, переводом Библии и спасения готов от гуннов – споры о дефинициях высших божественных инстанций должны были представляться ему...как бы выразиться поделикатнее… Не то чтобы совсем пустыми и ненужными… Но делом, которое он предпочитал предоставлять другим. Менее занятым практическим делом, чем он, многогрешный. Во всяком случае, Вульфила иногда высказывался именно в этом смысле. А своей готской пастве он заранее говорил со всей ясностью, что не стоит ей вникать в подобные тонкости. Надо только стараться быть добрым человеком и добрым христианином. А это меньше всего связано с тем, арианин ты или не арианин.

Поскольку, по наиболее распространенной версии, дед и бабка Вульфилы были угнаны в рабство таврическими (т.е. крымскими) готами (известными впоследствии как тетракситы или трапезиты), до сих пор не удалось найти удовлетворительного ответа на вопрос, как он сам мог родиться в области вестготов к северу от Дануба.

Тем не менее, Вайтц считает рождение «Волчонка» в области вестготов достоверным фактом: «Дальше всех продвинулись в юго-восточном направлении тервинги, в союзе с тайфалами. Среди их, несомненно, и жил Ульфила». Несомненным, и подтвержденным многими античными авторами, является и тот факт, что молодой Вульфила, благодаря своему образованию и знанию языков был взят, так сказать, на (вест)готскую дипломатическую службу. В качестве вестготского посланника, «Волчонок» был направлен в Новый Рим. В Царьграде он наладил связи с высшими церковными авторитетами. В то время все они были, почти без исключения, или в большинстве своем, арианами. При этом самый выдающийся церковный учитель, с которым познакомился Вульфила в ходе своей константинопольской миссии, занимал не крайние, а умеренные арианские позиции. Проявляя готовность к компромиссам с находившимися тогда в оппозиции официальной (арианской) церкви православными. Это был Евсевий Никомедийский (или же Никомидийский), родственник и воспитатель будущего императора Юлиана Отступника (последнего язычника на престоле единой Римской империи). Архиепископ Константинопольский (339-341), ученик Лукиана Антиохийского, последователь Антиохийской богословской школы, Евсевий был епископом Берита (современного ливанского Бейрута). Затем, благодаря благосклонности к нему Констанции, жены императора Лициния (и, как мы уже знаем, сестры императора Константина I Великого), получил назначение епископом Никомедии, резиденции Лициния. На Вселенском Никейском соборе (325) выступал защитником Ария, с которым был дружен в юности. Позже вместе с епископом Евсевием Кесарийским («отцом церковной истории», автором жизнеописания императора Константина), был главой примирительной партии, члены которой по имени обоих Евсевиев получили название евсевиан (или же полуариан). По завершении собора Евсевий Никомедийский, отказавшийся отречься от арианства, был сослан императором Константином I Великим в Галлию. Но в 328 г. Евсевий, Арий и другие сосланные ариане были возвращены из ссылки тем же Константином I, исполнившим предсмертную просьбу своей сестры Констанции, вдовы Лициния. В 335 г. Евсевий принимал активное участие в Тирском соборе, где возглавил фракцию евсевиан - сторонников Ария и противников православного, кафолического, александрийского архиепископа Афанасия Великого. В 340 г. Евсевий председательствовал на Гангрском соборе, созванном против ереси Евстафия, епископа Севастийского, и его последователей. По приказу императора Флавия Юлия Констанция II, ярого арианина, Евсевий руководил Антиохийским собором христианской церкви 341 г., на котором в восточной половине Римской империи арианство было признано официальным христианским учением и вероисповеданием.

Именно Евсевий Никомедийский окрестил в 337 г. первого христианского императора Константина Великого. Умершего в предместье Никомедии, на канонической территории Евсевия. Разделявшего его умеренно арианские взгляды и стремившегося примирить враждующие церковные партии. Исходя при этом, в первую очередь, из внутриполитических соображений «рацио статус», сиречь - «государственной пользы». Ибо межконфессиональные распри, перекидывавшиеся из залов церковных соборов на улицы римских городов, ослабляли единство империи. Слишком часто под знаменем «истинного исповедания христианства» выступали сепаратистские силы, стремившиеся отделиться от имперского центра. И мешавшие ему вновь выстроить вертикаль власти. Основательно поколебленную гражданскими войнами, не раз ставившими Римскую державу на грань катастрофы.

Поначалу «полуварвару» Вульфиле, допущенному в круг светил церковной учености Нового Рима на Босфоре, была отведена скромная роль чтеца. Но уже в 348 г., в возрасте всего тридцати лет, он удостоился рукоположения в епископы «Готии». Император Константин I Великий был к тому времени уже мертв. А в Константинополе-Царьграде правил сын первого христианского императора – август Констанций II, убежденный и непримиримый арианин.

Это рукоположение или назначение в епископы «Готии» (или, говоря по-готски, «Готтиуды»), сыгравшее, вне всякого сомнения, решающую роль в жизни Вульфилы, до сих пор служит предметом дискуссий. Однако в нем, по сути дела, нет ничего неожиданного или сенсационного. Были же в истории церкви епископы еще более отдаленных от «центра обитаемого мира» областей – скажем, Гренландии и даже Винландии-Винланда (Нового Света, Америки!). Душепастыри, никогда не бывавшие в епархиях, вверенных их духовному окормлению. Поскольку жизнь в Риме – «капут мунди» - казалась им гораздо привлекательней. Ранние столетия европейского христианства весьма богаты епископствами и епископами. Многие из этих первых епископов, ведших полную лишений и опасностей миссионерскую жизнь, были причислены к лику святых. Таким образом, многие итальянские, французские, голландские, бельгийские, немецкие, испанские, португальские, английские города получили своих небесных покровителей. Святых мужей, чей жертвенный жизненный подвиг заслуживает всяческого уважения. Нередко - даже мучеников, своей кровью засвидетельствовавших верность вере Христовой. Святителей, о которых мир, однако, ничего или почти ничего не знает. Просто потому, что память их, хотя и преданно, чтят лишь в той или иной конкретной точке мира. На церковном языке их именуют местночтимыми святыми. Зачем же собравшимся в Константинополе «князьям церкви» было упускать возможность убедить допущенного ими в свой круг молодого образованного и, очевидно, энергичного гота принять порученную ему многотрудную миссию? Наверняка было не слишком-то много желающих возглавить Готскую епархию. Наверняка, ни один грек или сириец не имел бы шансов добиться успеха у готов и сделать робко распространяемое среди них обращенными в рабство «ромеями» христианство общепризнанной религией. Вульфила оказался удачной находкой и для церковных учителей. Теперь они могли выполнять свою обязанность распространять христианское вероучение, не направляя кого-либо из своих, «ромейских», соотечественников, в кишащие германскими головорезами карпатские леса. Вот только Евсевий Никомедийский, вопреки распространенному, но оттого не менее ошибочному, мнению, никак не мог сам рукоположить Вульфилу в готские епископы. Поскольку креститель первого христианского императора умер в 40-е гг. IV в., скорее всего, не дожив до 348 г.

До Вульфилы успехи проповеди христианства среди готов были крайне незначительными. Хотя отдельные готы, надо думать, и до него принимали христианскую веру под влиянием исповедовавших ее рабов или вольноотпущенников. Живших среди готов после грабительских походов III в. Или в качестве военнопленных, захваченных в ходе боевых столкновений с римскими войсками. Во всяком случае, арианская миссия Вульфилы была первой, добившейся очевидных успехов. Она настолько укрепила христианство в готской среде, что стала камнем преткновения для готских князей, все еще «косневших в язычестве». Нельзя, конечно, однозначно утверждать, что именно проповедническая деятельность Вульфилы обеспокоила Атанариха. И повлекла за собой жестокие гонения на готов-христиан, начатые «юдексом» в пятидесятые годы IV в. Или, возможно, возобновленные им. Ибо готские христиане, судя по ряду источников, подвергались преследованиям еще при Аорихе (возможно, отце Атанариха). Но определенная взаимосвязь между миссией Вульфилы и гонениями, думается, все-таки существует. Ибо не мог столь энергичный и, очевидно, образованный правитель, как Атанарих, безучастно отнестись к тому, что видел сам и о чем ему доносили другие. Что же он видел? И о чем ему доносили? Христианство исповедуется и проповедуется уже не только тайно, исподтишка, рабами и военнопленными, среди своих товарищей по несчастью и готских соседей низкого звания (в отличие от «цивилизованных» и «культурных» римлян, готские «варвары», при всей грубости нравов, не держали своих рабов в тюрьмах-эргастулах). А совершенно открыто, высокопоставленными отпрысками знатных готских родов, распространяющими эту новую веру. Религию, которую можно было, в сущности, рассматривать как мировоззрение врагов «Готии»-Готтиуды - римлян.

Жертвами гонений, начатых при Атанарихе, встревоженном, как видно, не на шутку, стали все христиане без исключения. Как православные, так и ариане. Т.е. нельзя утверждать, что готские владыки терпимо относились к православным христианам, преследуя лишь христиан-ариан. Просто до начала арианской миссии Вульфилы и других его единоверцев, христианство было столь мало распространено среди готов, что казалось готским правителям не заслуживающим внимания и потому не требовавшим принятия контрмер в форме репрессий.

Крутые меры, принятые Атанарихом в отношении христиан (требование под страхом жесточайшей кары публично приносить жертвы идолу, возимому по всей стране, и т.д.), известны нам лишь в изложении христианских хронистов.

Так, Созомен писал в своей «Церковной истории»:

«Афанарих (Атанарих – В.А.), видя, что и его подданные под влиянием убеждений Ульфилы, принимают христианство, и что тем самым отечественная вера их упраздняется, подверг многих различным казням, - одних, дерзавших мужественно защищать свое учение, предал на истязание, а других, не позволив им и оправдываться, прямо умертвил. Говорят, что лица, которым было это приказано от Афанариха, поставили на колесницу один истукан и возили его по домам всех, объявивших себя христианами, повелевая поклоняться ему и приносить жертвы. И те домы, в которых отказывались совершать предписываемое поклонение, были сожигаемы вместе с людьми».

Т.е. сведения о преследованиях готских христиан известны нам лишь из ряда весьма пристрастных источников. И из житий святых. Ведь начатые Атанарихом гонения привели к появлению первых готских мучеников за веру. Чьи жизнеописания вошли в сокровищницу христианской традиции. В то же время эти жития готских святых, в значительной своей части, являются уникальными историческими источниками. В которых сохранились в первозданном виде, некоторые подробности из жизни тех народов и эпох, не описанные ни в одном из дошедших до нас источников иного рода.

Из примерно полусотни известных нам поименно готских мучеников, пострадавших за веру в ходе преследований христиан при Атанарихе (включая великомученика Никиту и др.), наибольшей известностью пользуется святой мученик Савва Гот(ф)ский (Буззуский, Валахийский), память которого празднуется Русской Православной церковью 15, Греческой Православной – 18, Румынской Православной и Рим(ск)о-католической – 12 апреля. Он удостоился особенно подробного жизнеописания. Жития, содержащего целый ряд весьма интересных для нас фактов, не описанных больше нигде.

Согласно этому житию, будущий священномученик жил в то время, когда среди готов проповедовал христианство епископ Вульфила. Среди многих готов, окрещенных им, был, согласно некоторым источникам, и святой Савва. Став христианином, Савва вел добродетельную жизнь, был благоговеен, мирен, воздержан, прост, молчалив (но заставлял умолкнуть идолослужителей), избегал женщин, все дни проводил в молитве, пел в церкви (некоторые источники говорят, что он был чтецом) и заботился о ее благоустройстве. Он смело проповедовал христианство. Готские князья и судьи, под влиянием языческих жрецов, начали гонение на христиан и стали принуждать их к вкушению идоложертвенного мяса. Т.е. мяса животных, приносимых в жертву языческим богам. Дело в том, что, хотя жертвы и возлагались на алтарь для «всесожжения», они в действительности сжигалась лишь частично. Язычники были достаточно практично и рационально мыслящими людьми, понимавшими, что богам не нужна человеческая пища. Довольно с них благоухания дыма от жертвенника. Сжигались лишь отдельные части туш (или тушек) жертвенных животных. Надо думать, не самые лучшие. А также шерсть и перья (если приносились в жертву птицы). Лучшие кусочки шли жрецам. Остальное поедали верующие. Почти как в сказке о том, как мужик гуся (а после – и гусей) делил. Многие язычники, чтобы сохранить жизнь своим близким и родственникам, принявшим христианство, подавали им вместо идоложертвенного обычное мясо. Некоторые христиане согласились на такой обман, но святой Савва отказался и заявил, что христианин должен открыто исповедовать свою веру. За это жители селения, где жил святой Савва, выгнали его (из опасения, что Савва навлечет на них беду своим твердым стоянием в вере), но потом просили вернуться. Когда гонения на христиан усилились, односельчане святого Саввы решили идти к судье и принести клятву в том, что среди них нет ни одного христианина. Тогда святой Савва громогласно заявил: «Не клянитесь за меня, потому что я – христианин». Жители пошли и поклялись, что в их селении только один христианин. По приказанию судьи к нему привели святого Савву. Но судья, увидев его бедность (у Саввы не было никакого имущества, кроме платья, в которое он был одет), решил, что Савва не может ни помочь кому-либо, ни повредить, и отпустил его.

Между тем гонения на христиан не только продолжались, но и все усиливались. Вскоре один из готских военачальников по имени Афарид (возможно, член царского дома, о чем будет сказано далее) во время праздника Святой Пасхи напал на селение. Святой Савва собрался встречать Великий Праздник с епископом Гуфиком, но был возвращен с пути Ангелом в свое селение. К тому времени туда вернулся из Греции (Римской империи) и пресвитер Сапсал (Сансал, Сансала). Готские воины схватили священника Сапсала и святого Савву. Который открыто высказывал свое, мягко говоря, отрицательное отношение к идолослужению, жертвоприношениям и последующему поеданию идоложертвенного мяса. И прямо-таки бросал вызов судьбе. Схватившие Савву язычники-готы не дали ему даже одеться. Священника везли на телеге, а святого Савву, обнаженного, вели за телегой по терновнику, били палкой и бичами. Господь невидимо хранил мученика, так что когда на утро они достигли города, святой Савва сказал мучителям: «Посмотрите на мое тело, есть ли на нем следы от терновника и от ваших ударов?» Воины-язычники были удивлены, увидев мученика здоровым и невредимым, без малейшего следа перенесенных мучений. Тогда святого Савву растянули на осях телеги и били весь день. Ночью одна благочестивая женщина встала, чтобы приготовить еду домашним, увидела привязанного мученика и освободила его. Он стал помогать ей по хозяйству (хотя мог, казалось бы, бежать из плена). Днем по приказанию Афарида святой Савва был подвешен к перекладине дома. Ему и священнику поднесли идоложертвенное мясо и пообещали отпустить на свободу, если они вкусят его. Священник Сапсал ответил: «Мы скорее согласимся, чтобы Афарид распял нас, чем вкусим оскверненное бесами мясо». Святой Савва спросил: «Кто прислал это мясо?». «Владыка Афарид», - ответил слуга. «Есть только один Владыка - Бог, Который на Небесах», - произнес мученик. В ярости один из слуг сильно ударил святого Савву копьем в грудь (вариант: пустил в него стрелу). Все думали, что мученик умрет, но святой не чувствовал никакой боли и сказал ударившему его готу: «Твой удар был для меня не сильнее того, как если бы ты меня ударил мягкой шерстью». Афарид велел предать святого Савву смерти. Священника Сапсала оставили связанным, а святого Савву повели к реке, чтоб утопить его. По дороге святой радостно благодарил Бога за то, что Он сподобил его пострадать за исповедание Его святого Имени. Слуги тем временем рассуждали между собой: «Почему бы нам не отпустить этого неповинного ни в чем человека? Афарид не узнает о том, что мы отпустили его». Святой Савва услышал их и воскликнул: «Исполняйте приказанное вам! Я вижу Ангелов, пришедших со славою взять мою душу!» Мученика бросили в реку, привязав к шее его большой обрубок дерева. Святой Савва пострадал 12 апреля 372 г., в возрасте тридцати восьми лет. Палачи извлекли тело мученика и бросили на берег, но христиане скрыли его. Позднее «один из скифских (надеюсь, уважаемый читатель не забыл о склонности античных авторов к сознательной архаизации?) вождей», христианин Юний Соран (Саран, Иоссаран), перенес мощи святого мученика Саввы в Каппадокию, где они были приняты с честью его родственником, святителем Василием Великим.

Последнее обстоятельство представляется весьма примечательным. Коль скоро готский мученик состоял в родстве с каппадокийским святителем, он, возможно, как и сам Вульфила, происходил от «спецпереселенцев» из Каппадокии. И, не исключено, был христианином с рождения, или, по крайней мере, с раннего детства, а не был окрещен епископом Вульфилой «со товарищи». Не зря в житии особо подчеркивается, что Савва был христианином с детства.

Савва Готский был бескомпромиссным ревнителем Христовой веры, чье неукротимое, пламенное желание пострадать, во что бы то ни стало, за Христа внушало опасения за свою судьбу даже тайным сторонникам и помощникам христиан (не зря односельчане прогнали его, хотя потом попросили вернуться). Вокруг готов, не скрывавших своего христианства, явно существовал круг лиц, сочувствующих им (вспомним женщину, не побоявшуюся отвязать святого, или мучителей, тщетно пытавшихся отпустить его на волю). Добровольная помощь со стороны благочестивой женщины и даже со стороны палачей… Спасение мощей святого наместником римской Скифии… Все это говорит о широком распространении христианства в данной части Европы. Возможно, только правящая готская верхушка и окружение самого Атанариха (греч. «мегистаны») оставались все еще полностью и непримиримо враждебными новому для них христианскому вероучению. Об Афариде, главном гонителе Сапсала-Сансала и Саввы, в начале жития святого говорится, что он был сыном готского князя Ротестра. То же самое имя приводится как имя отца царя или судьи-«юдекса» готов Атанариха (хотя иные и считают последнего сыном Аориха). Так что Афарид и Атанарих могли быть, по меньшей мере, сводными (единокровными) братьями.

Атанарих, вероятно, бывший инициатором и главной движущей силой гонений на подвластных ему готских христиан (хотя и осуществляемых непосредственно его близким родственником, с согласия совета готской знати), называл себя «юдексом», т.е. «судьей», конечно, не из-за своей роли судьи жертв этих гонений. Когда произносишь вслух готский эквивалент слова «царь» - «тиуданс», не можешь отделаться от мысли, что он мог восприниматься римским ухом как сходное по звучанию с латинским словом «юдекс». И римляне переводили его как «судья» по чистому недоразумению, в силу созвучия. Если это так, то Атанарих запрещал римлянам именовать себя не «царем» как таковым, а римской формой этого титула – «рекс» (произносившейся в описываемое время, согласно Гервигу Вольфраму, как «рикс») противопоставляя ей его готскую форму – «тиуданс». Ибо явно испытывал непреодолимое отвращение ко всему римскому, которое был вынужден преодолеть в себе к концу жизни. Когда гунны «прищемили ему хвост», и ревнителю готского «родноверия» пришлось спасаться «под крылышком» у ненавистных римлян. Невзирая на свою «ганнибалову клятву» никогда не ступать на римскую землю. Как уже говорилось выше, он и христиан-то преследовал, в первую очередь, потому, что подозревал в них тайных римских приспешников. Возможно, потакая в этом антиримским настроениям, чрезвычайно сильным чреди части вестготов (особенно знатных).

В то же время факт принятия христианства многими (судя по всему) представителями знатных готских кланов (а не только готского простонародья) заставляет задуматься о причинах успешности именно проповеди «Волчонка» среди готов.

Первым важнейшим событием в жизни Вульфилы было, несомненно, его рукоположение в епископы, связанное с руководством христианизацией его родного готского племени. Тогда он был еще молод, и величие поставленной перед ним задачи, несомненно, смущало, если не пугало будущего Крестителя «всея Готии». Четверть века спустя его паства, чьим верховным пастырем он стал и которую был, как новый Моисей, обязан вести по жизни, вопреки всем трудностям своего времени, именно вследствие своего обращения Вульфилой в христианство, подверглась великому испытанию – гонениям на христиан. От которых готам, уверовавшим во Фрауйю-Христа, пришлось спасаться «за бугром», у римлян.

На основе упомянутого выше жития священномученика Саввы и других готских исповедников (например, священномученика Никиты) можно очертить временные рамки этих гонений периодом 372-374 гг. Значит, исход Вульфилы со своим племенем (или с христианами своего племени) на земли христианской Римской «мировой» державы произошел в конце данного периода. В кратком, но содержащем ценные биографические подробности латинском сочинении арианина Авксентия, епископа Мопсуестийского, говорится, что за Вульфилой последовали «готи минорес», т.е. «малые готы». Видимо, это было многочисленное (вопреки своему названию), но не слишком сильное и влиятельное племя, которому было особенно нечего терять в родимой «Готии». И которое поэтому с благодарностью приняло предложение римских имперских властей поселиться на отведенных ему территориях Фракии, в предгорьях Гема. В долинах, расположенных в районе нынешнего румынско-болгарского приграничья. Там «малые готы» вполне освоились и продержались, по крайней мере, до IX в.. продолжая говорить на своем «тевтонском (германском) языке» - «лингва теодиска» (если верить автору того времени Валлафриду Страбону, бенедиктинскому аббату Рейхенауского монастыря). Некоторые источники, относящие исход из «Готтиуды» целого народа к более раннему времени, а именно – к пятидесятым гг. IV в., вступают в определенное противоречие с данными точно датированных многочисленных житий святых, посвященных эпохе гонений. Ибо если великий исход готских христиан во главе с епископом Вульфилой - «новым Моисеем» - произошел еще в 355 г., сразу после прихода Атанариха к власти, то этому «тиудансу» было бы просто некого преследовать в «Готтиуде» за исповедание христианской веры в 369-372 гг. «Темна вода во облацех…»

Внести в данный вопрос необходимую ясность крайне сложно. Ибо и в IV в. на нынешних Балканах (остающихся по сей день «пороховой бочкой Европы») были постоянно неспокойно. Поэтому для относительно мелкомасштабных переселений и миграций тех или иных племен не требовалось катастроф калибра гуннского вторжения. Остготы и вестготы, карпы, тайфалы, костобоки и прочие народности, дыша друг другу в затылки и наступая друг другу на пятки, то и дело накатывались на римский пограничный «лимес». Однако же под твердой властью августа Константина I Великого, умевшего показать варварам зубы, те не могли уже с привычной легкостью прорваться через римскую границу. Испуганные оскалом воспрянувшей от летаргии «римской волчицы», «варвары»-мигранты сочли за благо до поры-до времени ослабить натиск на границы Рима в своем вечном стремлении на юг.

Как мы знаем, в 322 г. между августом Константином I Великим и вестготами был заключен договор, предоставляющий племени статус «федератов»- союзников. Что соответствовало принципам обычной римской политики по отношению к воинственным «варварским» племенам. Согласно договору вестготы за ежегодную плату, т.н. стипендию (жалованье – с римской точки зрения, и, возможно – дань – с точки зрения самих вестготов) были обязаны охранять границы империи и предоставлять воинов для службы в императорских войсках. Иордан сообщает, что вестготы направили под римские знамена около сорока тысяч своих воинов. Кроме того, по его словам, в армии Константина I Великого служили вместе, во главе своих отрядов, вестготские цари Ариарих и Аорих.

Но первый христианский император Рима умер, и вот, с востока накатило вдруг неистовое, словно смерч, нашествие свирепых гуннов. Гуннский вихрь смел и остготов, и вестготов. Сокрушив державу Германариха. Вынудив «родновера» Атанариха увести своих готов-язычников за Траянов вал, в твердыню, возведенную им в самом сердце нынешней Трансильвании, между реками Пиретом и Сиретом. «Хроника вестготских царей» (созданная в VII в.), отводит Атанариху тринадцать лет правления («царствования», а не «судейства», но это в данном случае неважно). Между тем, как нам уже известно, в 376 г. народ вестготов, разгромленный гуннами, распался на подвластных Атанариху язычников и подвластных Фритигерну (Фридигерну) ариан. Поэтому за начало правления Атанариха можно принять 363 г. Тогда получается, что Атанарих возглавил своей народ еще в правление Германариха. Следовательно, Атанарих был автономным властителем вестготов под верховенством Германариха, как общеготского царя. Вот еще один вариант объяснения желания Атанариха именоваться не «царем», а «судьей», которое мы выносим на рассмотрение уважаемых читателей. Но довольно об этом.

Именно в те грозовые, роковые 375 и 376 гг. готское давление на римские границы неизмеримо возросло. Достигнув, можно сказать, критической точки. Ибо переправиться на южный берег Истра, отдаться под защиту римского оружия было, с учетом ошеломляюще быстрых побед гуннских «кентавров», пленных не бравших, над готами, для тех единственным шансом сохранить свою «живую силу». И спасти готские племена (чье положение усугублялось неблагоприятными погодными условиями, на корню погубившими урожай) от истребления.

Похоже, озабоченные всем происходящим римляне спешили использовать сложившуюся ситуацию в собственных интересах. Прежде всего, они попытались включить готов в свою оборонительную систему. Что представляется не только извинительным, но и понятным, и разумным. Ведь гунны, сокрушившие в 375 г. готов Германариха и Винитария, рано или поздно должны были стать угрозой и для Рима. Однако, римляне, по всей вероятности, потребовали от готов, ожидавших разрешения переправиться через Истр на римскую сторону, отказа от языческой веры, в которой римские императоры, справедливо или несправедливо, видели одну из главных причин столь беспокоившей «потомков Ромула» воинственности германцев вообще и готов – в частности. Это тоже представляется, в общем, понятным. Христианство, пустившее среди римлян (и всех, считавшихся таковыми) достаточно прочные корни (особенно в городах), стало официальной религией Римской «мировой» державы. Считавшейся теперь, прежде всего, не Римской, а Христианской «мировой» империей. Римский же император – повелителем не только римских, но и всех на свете христиан. Как, скажем, СССР в «классический» период своего существования считался «отечеством пролетариев всего мира». Что символизировалось присутствием на советском гербе всего земного шара, с наложенной на него пролетарской эмблемой серпа и молота. Точно так же (земной) шар-держава (лат. империй) в когтях римских орлов и в руке римских самодержцев-автократоров символизировала их власть над всем миром. Шарообразность Земли в те времена ни для кого не была секретом. Для вразумления особо непонятливых держава (сфера, «яблоко), осененная при Константине I крестом (хотя по старой памяти она изображалась – например, на монетах и медалях, все еще с языческой богиней победы – крылатой Викторией-Никой – вместо креста) даже была разделена на три части. Символизировавшие три известные тогда части света – Европу, Азию и Африку. Но довольно об этом.

Однако, хотя христианство и стало государственной религией Римской империи, память о языческом прошлом была еще слишком свежа, чтобы можно было считать язычество окончательно преодоленным и безвозвратно выброшенным на свалку истории. Необдуманное включение крупных языческих контингентов в римскую систему обороны на Данубе казалось христианским императорам «ромеев» чересчур рискованным. Не зря ведь считается, что, посылая Вульфилу христианским миссионером к его соплеменникам-готам, римская церковь, да и светские власти империи (тогда – почти сплошь арианские), втайне надеялась на смягчение нравов и, прежде всего, воинственности готов, в результате их христианизации. И что, как уже говорилось выше, именно с целью ослабления природной воинственности готов Вульфила не перевел на их язык наиболее воинственные части Священного Писания, описывающие безжалостное истребление ветхозаветными израильтянами нечестивых ханаанеев и прочих язычников, врагов богоизбранного народа - например, Книгу Иисуса Навина, Книги Царств и Книги Маккавейские. Хотя, судя по поведению готов на имперских землях в период после их ознакомления с «сокращенным и обезвреженным» Вульфилой вариантом Библии (мало чем отличавшемуся от их поведения на римских территориях в период до ознакомления с этим «сокращенным и обезвреженным» вариантом Святого Писания), старания «готского апостола» не слишком-то способствовали уменьшению воинственности готов…

Внимание, читатель! Мы подходим к описанию странных, если не сказать – гротескных – событий на западноготско-восточноримской границе, о которых нам сообщают греческие авторы вроде Евнапия Сардского, бывшие их современниками (хотя и не очевидцами). И о которых у нас, к сожалению, нет сведений «из первых рук». Утверждения этих авторов (как правило, язычников, пристрастно судящих о христианстве и его последователях, как о «мошенниках» и «обманщиках») сводятся к следующему. Стремясь доказать, что они – христиане, и потому достойны быть пропущены через спасительный кордон, вестготские беженцы (по мнению указанных авторов, все еще «косневшие в язычестве»), стали чисто внешне подражать тому, что видели у готов-христиан. Или просто вели себя так, как, по их разумению, надлежало вести себя христианам (в отличие от готских язычников). Многие «специалисты по Вульфиле» полагают, что эта нарочитая демонстрация готскими мигрантами своей приверженности христианским обычаям диктовалась исключительно «соображениями текущей политики», нося чисто оппортунистический характер, с целью «обмануть доверчивых римлян». Просто потому, что все готы, подлинно уверовавшие во Христа, давно успели перейти через Истр на «ромейскую» сторону во главе с Вульфилой. Спасаясь от присных Атанариха, чтобы не быть вынужденными изменить Христовой вере или пасть жертвой религиозных гонений.

Конечно же, софисту-эллину Евнапию, ярому приверженцу изменившего христианству, пытавшегося возродить язычество в качестве государственной религии, императора Юлиана Отступника и не меньшему врагу Христовой веры и ее адептов, чем оный император (сраженный в битве с персами прилетевшим неизвестно откуда дротиком, направленным, по мнению некоторых христиан, святым Меркурием или же самим Иисусом Христом), не следует безоговорочно доверять. Особенно в религиозных вопросах. Однако его, к сожалению утраченный, но использованный Дексиппом, как и Аммианом Марцеллином, исторический труд в четырнадцати книгах, именно в силу неоспоримого авторитета этих двух античных историков, следует считать весьма ценным источником. С другой стороны, то, что пишет Евнапий, представляется вполне логичным. Почему бы готам, измотанным непрерывными боями с гуннами и деморализованным постоянными военными неудачами, после невзгод бегства в Сарматские горы, лишений зимы, проведенной в Карпатах, или «Кавкаланде» (Аммиан), было не прибегнуть, под нажимом гуннской конной «нелюди», весной 376 г. к «невинной» хитрости? Ради обретения желанной безопасности на римской стороне. А возможно – также высказав тем самым свое «фэ» прежним, языческим богам. Ведь эти «боги предков» бросили своих приверженцев в годину бедствий. А вот новый, христианский Бог всего двумя десятилетиями раньше спас-таки своих готских приверженцев, уведя их из ставшей им мачехой «родины-матери» на юг. И помог им обрести за Истром, у «ромеев», безопасность. Может, Господь (Фрауйя) Бог христиан и впрямь добрей и сильней, чем старые боги готонов? Или – того хуже: Он – «правильный» бог, а их боги – «неправильные»?

С другой стороны, есть повод усомниться в соответствии действительности приведенной выше версии Евнапия (несомненно, пристрастного в своей враждебности христианству, считавшемуся у языческих интеллектуалов, начиная с Цельса и Лукиана Самосатского, «религией мошенников» - вспомним антихристианский пасквиль-диалог «Вольтера древности» о шарлатане Перегрине, прозванном «Протеем»!). Версии, согласно которой готы Фритигерна (по крайней мере, в большинстве своем) приняли христианства лишь внешне. С целью любой ценой, как можно скорее, попасть за римский «кордон», чтобы укрыться там от гуннов. Выше мы уже указывали на факт вполне искреннего принятия христианства многими представителями знатных готских кланов (а не только готского простонародья). Что же могло склонить готскую аристократию (включая Фритигерна и его соратника Алавива) к принятию Христовой веры? Неужели только стремление заручиться поддержкой христианского Рима в борьбе с Атанарихом или гуннская угроза? Но ведь сами Атанариховы гонения начались в связи с обращением в христианство все большего числа представителей готской верхушки, еще до гуннского нашествия!

Дело в том, что высказанное в Евангелиях четкое и ясное требование Господа Иисуса Христа следовать за ним вполне отвечало характеру и обычаям воинственных германцев вообще (и готов, в частности). Но, в первую очередь, германских военных вождей («герицого») и князей («фуристо»). Многие из них охотно принимали Христианство, воспринимая себя в качестве верных дружинников Верховного Небесного Вождя, по-готски - «драутинса» (по-немецки дружинник - «гефольгсманн» - буквально означает «последователь», «спутник», в общем - «росомон», если верить гипотезе Гурченко). Вслед за военными вождями, руководствуясь тем же принципом верности, Христианство принимали, в свою очередь, и их собственные дружинники, по-готски - гардинги, гасинт(ос)ы-газинт(ос)ы, андбаты, понимавшие свое обращение ко Христу, прежде всего, как переход к Нему на воинскую службу (драутинон). Этот подход способствовал весьма воинственному характеру христианства среди германских народов (и вообще народов Запада) в последующую эпоху Средневековья. Включая участие епископов и других церковных иерархов в боевых действиях, возникновение военно-монашеских (духовно-рыцарских) орденов и т.д.

Приняв христианство, готы драутинса и рикса Фритигерна, разумеется, не перестали быть германцами. Однако, вместо поклонения своим прежним языческим богам - асам и ванам - они стали поклоняться одному, Единому Богу, воспринимаемому ими, прежде всего, в качестве «римского» Бога. Поскольку готы Фритигерна сознательно «сделали ставку» на христианский Рим, став его союзниками, принятие веры их (восточно)римских союзников и покровителей представлялось им вполне логичным. Вооруженный конфликт готов-ариан с (восточными) римлянами, закончившийся разгромом последних и гибелью в упомянутом выше (спровоцированном римлянами) сражении с арианами-готами под Адрианополем восточноримского самодержца-арианина Флавия Валента II, был результатом трагического стечения обстоятельств. Вызванного, прежде всего, безудержной алчностью римских чиновников (все это будет подробно рассмотрено далее). И для бесхитростных готов сути дела не менявшего. Каково же были изумление и возмущение готских христиан, когда принятый ими (искренне, «без всякой задней мысли») арианский вариант Христовой веры вдруг был, ни с того ни с сего (с точки зрения готских «простецов», не искушенных в тонкостях христологических споров) признан ересью. Теми же римлянами, от которых готы приняли крещение в прежнем варианте. На Вселенском Константинопольском Соборе Христианской церкви в 381 г. Ибо учение Ария, по убеждению его противников, подменяло саму суть христианства как религии искупления. «Диалектически арианство вело к антитроичности Бога, к обессмысливания вочеловечения...», как писал русский церковный историк Антон Владимирович Карташев в своем фундаментальном труде «Вселенские Соборы»). Если бы простодушные готы об этом догадывались!..

Любопытно, что годом раньше, в 380 г., внезапно умер арианин Фритигерн. И тогда Атанарих (бывший всю жизнь закоренелым язычником, но, возможно, незадолго перед смертью, окрестившийся и уж конечно, под влиянием принявшего его под свое крыло императора-кафолика Феодосия I, по православному обряду) был опять провозглашен верховным правителем - тиудансом - всех вестготов (естественно, с согласия тех же коварных и лукавых римлян). Именно это привело к новому витку военной конфронтации готов-ариан (видимо, органически не способных «чисто по-ромейски» применяться к обстоятельствам») с Римской «мировой» империей, принявшей вдобавок еще и характер религиозной войны. Закончившейся фактически уничтожением готов и других германцев-ариан (в частности, вандалов), православной (Восточной) Римской империей при василевсе Флавии Юстиниане I (причисленном впоследствии греко-православной, а затем - и отколовшейся от нее римско-католической церковью к лику святых). Но до этого было еще далеко…

В первые годы своего епископства Вульфила, вероятно, постоянно находился в готских землях. Но, начиная с 360 г., он стал довольно часто посещать Константинополь. Что объясняется, между прочим, и тогдашней обстановкой. Разгоравшейся все сильней борьбой вокруг арианства. Необходимостью личного присутствия князей церкви со всех концов империи и из ее «мягкого подбрюшья» на созываемых в данной связи многочисленных соборах и синодах. С какими бы трудностями это ни было сопряжено в тогдашних условиях. На т.н. Арианском синоде 360 г. в Константинополе Вульфила был среди церковных иерархов, подписавших Арианское исповедание. Однако не прервал коллегиального общения с православными епископами. Что позволяет считать его сторонником «умеренных» ариан евсевианского толка. Эта умеренная позиция готского «Волчонка» явно не была тайной для современников. Ибо после упомянутого выше разделения вестготского народа (в ходе которого готы, не утратившие волю к борьбе, остались с Атанарихом на территории нынешней Трансильвании, а отчаявшиеся в возможности победы над гуннами стали просить римлян пропустить их на имперские земли), именно арианский епископ Евдоксий просил римского императора Востока Валента II впустить в пределы империи только готов-христиан. От этого «цугцванга» (против которого особенно возмущенно протестовали знатные готы – вероятно, наиболее стойкие приверженцы язычества) Вульфила в свое время спас доверившихся ему «малых готов», выступив с посреднической инициативой. Готы доверяли «Волчонку». Они верили его утверждениям, что будущее принадлежит христианству. И что они ничего не потеряют, обретя, вместе с новою верой, и новую родину.

С точки зрения понимания готской истории необходимо еще раз подвести итоги происшедшего. Вестготы еще до нанесенного им гуннами поражения разделились как минимум на две большие и враждебные друг другу группы. Одну из этих групп возглавил Фритигерн, другую – Атанарих. Об Атанарихе нам уже известно, что он был ярым ненавистником и лютым гонителем христиан. Логично предположить, что, в борьбе с Атанарихом, Фритигерн, желая заручиться поддержкой римлян, наоборот, покровительствовал готам-христианам. В первую очередь – арианам. Поскольку повелитель римского Востока август Валент, на чью помощь рассчитывал Фритигерн, был христианином арианского толка.

Атанарих же, неоднократно воевавший с этим самым Валентом II, долгое время с негодованием отвергал саму мысль отдаться под защиту и покровительство римлян. Возможно, в силу исповедания этими римлянами (поддерживавшими силой оружия его врага Фритигерна), христианства в качестве официальной религии. Это позволяет думать, что «тиуданс» Атанарих был стойким защитником древнего германского «родноверия». А заодно – древнего готского кодекса чести. Кодекса, которым готские племена руководствовались со времени своей миграции со «Скандзы». И который давал им в странствиях на чужбине силу, сплоченность и чувство родины. Наряду с этими несомненными добродетелями Атанариху была свойственна неоднократно засвидетельствованная беспощадная жестокость. С ее помощью «юдекс» не только консолидировал боевой костяк своего народа, но и пытался искоренить в «Готии» христианство. Считая, как уже говорилось выше, всех христиан, вне зависимости от того, к какому течению в церкви они принадлежали, римской «пятой колонной» или, как минимум, римскими «агентами влияния». Вспомним, что согласно Созомену, Атанарих приказал провезти на повозке по стране «некое подобие изображению бога», которое подвозили к жилищам готов, ставших христианами, заставляя их поклоняться кумиру и приносить ему жертвы. Тех же, кто отказывался, сжигали вместе с их жилищами. А около идола наказывали и тех, кто преступил «божественный закон» племени. «Множество мужчин и женщин, те – держа детей за руку, эти – с младенцами у груди, укрылись в жилище, служившем им церковью, где и были пожраны пламенем». Так что жизнь в «Готии» стала для тамошних исповедников Христовой веры крайне беспокойной и небезопасной. Давая готам, не желавшим снова превращаться в идолопоклонников, немало поводов, после явного распада своей собственной, (вест)готской державы (вызванного, вдобавок ко всему, еще и расколом вследствие религиозного конфликта), переселиться в более прочное и стабильное государство. Пусть чужое, но зато обеспечивающее своим подданным хотя бы минимальный уровень безопасности и уверенности в завтрашнем дне. Вот потому-то основная масса христиан была вынуждена покинуть земли вестготов и уйти на сопредельные римские территории. Сегодня нам сложно во всех деталях проследить за этим миграционным процессом. Скорее всего, он представлял собой не одноразовый «исход», а постепенный «отток» христиан из «Готтиуды» за ее пределы, в южном направлении. Возможно, этого религиозно мотивированного «оттока» из готского государства части населения и не произошло бы. Если бы это государство хорошо функционировало. И не будь внешней угрозы в лице гуннских «кентавров». Во всяком случае, о бегстве готских христиан из Тавриды в восточную часть Римской «мировой» империи нам не известно ровным счетом ничего. Процесс распада не выходил за пределы фракийской державы вестготов, до тех пор, пока гунны не разгромили и остготскую державу. После чего процесс распада ранней готской государственности приобрел всеобщий характер. Так что, начиная с 376 г. становится крайне сложно проводить различие между вестготами и остготами в бассейне Истра.

Между тем, восточноримского императора-арианина Флавия Юлия Валента II, разбитого и убитого, по иронии судьбы, в 378 г. под Адрианополем своими же единоверцами - «христианскими» (арианскими) готами Фритигерна, сменил на престоле новый август – православный самодержец Флавий Феодосий I, прозванный впоследствии Великим. Последний восстановитель единства Римской «мировой» империи (правда, ненадолго). Император, приступивший, с самого начала своего правления, к постепенному, но все более последовательному и систематическому притеснению и вытеснению изо всех сфер церковной и общественной жизни ариан, объявленных, в конце концов, решительно и бесповоротно, злостными еретиками и схизматиками, сиречь религиозными, или церковными, раскольниками, врагами истинного христиансва, «хуже иудеев и язычников».

Собор следовал за собором, синод - за синодом. Эти важные события церковной жизни описывались историками, в общем и целом, достаточно правдиво и достоверно. И нам становится все более очевидной тщетность попыток добиться взаимопонимания, «консенсуса» (как любил говорить Генеральный Секретарь ЦК КПСС М.С. Горбачев) между православными и арианами в ходе многочисленных церковных «встреч на высшем уровне». О Константинопольском «саммите» 388 г. (последнем, на котором засвидетельствовано личное присутствие Вульфилы) нам мало что известно. Факт замалчивания этого синода 388 г. историками церкви, видимо объясняется его безрезультатностью. Сократ Схоластик (а вслед за ним – Созомен) сообщает лишь, что в этом году, в то время, когда Феодосий был занят войной с узурпатором Магном Максимом, ариане произвели возмущение в Константинополе, вызвав сильные волнения. Что, по мнению Вайтца, могло быть связано с обещанием провести церковный собор, данным им, но так и не выполненным.

Короче говоря, при православном августе Флавии Феодосии I и речи не могло быть о созыве соборов или синодов с участием ариан (хотя арианская кафедра продолжала существовать в Константинополе вплоть до VI в., ибо василевсы-кафолики смотрели сквозь пальцы на то, что их германские наемники продолжали коснеть в арианском заблуждении - лишь бы воевали за империю; впрочем, переход служилых готов и других варваров в православие всемерно поощрялся и вознаграждался, как правило, повышением в должности). Но запрет на участие арианского духовенства в царьгградских церковных соборах не коснулся Вульфилы. Не побоявшегося – в семидесятилетнем возрасте! - трудностей далекого путешествия через юго-восточную оконечность Европы и Дарданеллы. В ходе этого дальнего странствия «Волчонка» наверняка мучили тяжелые мысли о печальной судьбе его арианского вероисповедания, окончательно зачисленного в ереси и впавшего в глубокий кризис. После многих лет, на протяжении которых не слишком удачливый и выдающийся, но зато преданный арианству император Валент II защищал и поддерживал Вульфилу, наряду с другими арианскими епископами, самодержцем-автократором Восточной Римской империи теперь стал весьма удачливый и выдающийся во многих отношениях благочестивый император Феодосий I, преданный православию, причем до фанатизма. Такой «зигзаг судьбы» разом изменил буквально все для людей со столь широкими религиозными взглядами, как у «готского апостола» Вульфилы. В середине 388 г. Вульфила в последний раз прибыл в «Новый Рим» на берегах Босфора. В Царьграде он к тому времени давно уже пользовался широчайшей известностью. Личность и труды маститого готского просветителя вызывали всеобщее уважение. Его ценили христиане всех течений, ариане и кафолики. Он мог с полным основанием считать Константинополь городом своих друзей. Однако после чистого горного воздуха Гема старцу тяжело дышалось в пропитанной тлетворными и ядовитыми миазмами, гнетущей атмосфере колоссальной евразийской гавани. «Пиявицы Вселенной», чье зловоние не могли заглушить даже самые изысканные ароматы, источаемые благовонными курильницами в «лучших домах» сгоравшей от летней жары столицы христианской Ойкумены. «От царьградских от курений / голова болит» (как писал граф А.К. Толстой). Столь много повидавший и переживший на своем веку, переведший за тридцать лет упорного труда почти все Священное Писание, сорок лет проповедовавший готам Слово Божие, убеленный сединами, умудренный опытом готский миссионер был прозорливым старцем. Он предчувствовал всю трудность предстоявшей ему борьбы за арианство с начитанными, изощренными в тонкостях риторики и диалектики, высокообразованными православными греческими иерархами.

В июне 388 г. Вульфила отдал Богу душу в Новом Риме на Босфоре. За его гробом следовали не только константинопольские ариане, но и никейцы - высшие иерархи Православной церкви. С величайшим благоговением передавалось из рук в руки завещание «Волчонка». Хотя оно и содержало его умеренное арианское исповедание. И уличало во лжи всех, утверждавших, что «готский епископ» всегда оставался в глубине своего сердца никейцем, кафоликом.

Справедливости ради, заметим, что по мнению некоторых, в частности, немецких историков - например, автора «Истории вестготов» Дитриха Клауде – «Вульфила, живший во времена христологических споров, когда христианская церковь еще не решила окончательно вопрос соотношения Божественной и человеческой природе в Христе, занимал в этих спорах срединную позицию, НЕ БЫЛ АРИАНИНОМ И ПОДВЕРГСЯ ОСУЖДЕНИЮ КАК АРИАНИН ЛИШЬ ВПОСЛЕДСТВИИ (выделено нами – В.А.) в связи с чем большинство его произведений, осужденные как еретические, не дошли до нас».

Современный православный богослов протоиерей Роман Бычков пишет о Вульфиле так: «перегибать» с причислением Ульфилы к еретикам-арианам поостерёгся бы... Слишком мало достоверных данных. Еп(ископ – В.А.) Ульфила скончался ещё до Второго Вселенского Собора, окончательно «осудившего» арианство, скончался находясь в общении в Цареградской Церковью, так что нет ни формальных, ни идейных поводов «записывать» его в «еретики». Скорее, применительно к деяниям Ульфилы и прочему «германскому арианству» следует говорить об успешной «инкультурации» определённых элементов древле-германского наследия (тех же рун и т.п.) в Христианство <…>. О жизни и трудах еп. Ульфилы сохранилось не так уж много сведений. Имеются упоминания у православных церковных историков Сократа Схоластика, Созомена Саламинского, бл(а)ж(енного). Феодорита Кирского, евномианина Филосторгия, готского историка Иордана и некоего «арианина» Авксентия Доросторского… Сим «списком», пожалуй, круг источников и исчерпывается… Но ни в одном из сих источников (кроме, пожалуй, работы Авксентия) «исповедание веры» Ульфилы не противополагается однозначным и радикальным образом «исповеданию веры» Никейского Собора. Ни одним Собором еп(ископ) Ульфила не был осужден. То, что он принадлежал к партии «умеренных ариан», на наш взгляд, не способно его как-либо «дискредитировать». По сведениям бл(а)ж(енного) Феодорита и Созомена, Ульфила продолжал находиться в общении с «никейским духовенством» (по Созомену, до 376 г., по Феодориту и того позже Ульфила окончательно «уклонился в арианство»). Впрочем, учитывая, что кончину Ульфилы источники увязывают с его прибытием в Царьград по приглашению Императора Феодосия в 383 г. для примирения «омиев» с Кафолической Церковию, можно с уверенностию предполагать, что Ульфила умер «в общении» с Церковью, а не «под отлучением» <…> Ко всему прочему, когда мы касаемся исторических обстоятельств времен «арианской смуты», надобно учитывать, что те «церковные партии», что вели ожесточенную «догматическую борьбу» на протяжении почти всего IV в. по Р.Х. (как-то: «крайние ариане», «умеренные ариане», «никейцы»), не воспринимали себя (по крайней мере, до II Вселенского Собора), как принадлежащими к «разным церквам». Это были споры «внутри одной Церкви». И еп(ископ – В.А.). Ульфила, пребывавший в общении одновременно и с «омиями», и с «никейцами», нами сегодня никак не должен «антиисторически» постфактум «отлучаться» от Православно-Кафолической Церкви. У бл(а)ж(енного) Августина <…> нет никаких упоминаний об Ульфиле. Имеется некий пассаж в трудах св. Амвросия Медиоланского, и то не об Ульфиле, но об Авксентии Доросторском. Некие исследователи полагают, что арианский епископ Медиолана Авксентий II (383-386), противоборствовавший св(я)т(ому) Амвросию, и автор сочинения «О вере, жизни и кончине Ульфилы» се – одно и то же лицо. Известна речь свт. Амвросия «против Авксентия» (Sermo cоntra Auxentium de basilicis tradentis, в Римской Патрологии Миня она содержится в PL 16, col. 1056). Но, во первых, нет полной уверенности, что данные «Авксентии» составляют одно и то же лицо, а, во-вторых, творение Авксентия носит настолько «заказной», «анти-никейский» полемический характер, что многие изследователи выражали сомнение в том, насколько адекватно Авксентий передает богословие Ульфилы <…> Возвращаясь же к «арианству готов», видимо, следовало бы высказать и ещё одно соображение: Готы обратились в Христианство в период, когда почти целый век (от св. Константина Великого до св. Феодосия Великого, за исключением незначительных периодов «языческого реванша» при Юлиане, и «никейского реванша» при Грациане) «арианство» (вернее же рещи «полу-арианство» как некое «компромиссное» исповедание, ищущее «средней линии» меж крайними арианами и никейцами) было оффициальной Верой Римской Империи. Был «полу-арианином» и глубоко почитаемый Готами их Просветитель Вульфила. Не шибко сведущие в богословских вопросах Готы, оставались приверженцами «арианства», видимо в силу присущей им известной обще-германской добродетели – Deutsche Treue («Немецкой Верности»), не позволявшей им «менять веры как перчатки»… Впрочем, всё преждеписанное – есть не более, нежели prolegomena к сей интереснейшей и неоднозначной теме…».

Приведем в заключение формулу вероисповедания епископа Вульфилы (в передаче Авксентия Доросторского):

Верую в существование единого Бога несотворенного и невидимого. И в его единородного Сына нашего Господа и Бога, создателя и творца всех созданий, которому нет никакого подобия. Потому есть один Бог, Отец, и Он – Бог нашему Богу.

Через много столетий после смерти «готского апостола» во Втором Риме на Босфоре, австрийский расовый мистик и ариософ барон (?) Йорг Ланц фон Либенфельз, основатель «Ордена Нового Храма» (лат. Ордо Нови Темпли, ОНТ), заявил о себе как об ученике и последователе Вульфилы. Ланц думал обрести в готском переводе Библии свидетельство истинности своего весьма своеобразного «ариогероического « христианства (считавшегося римско-католической и православно-кафолической Церковью таким же еретическим, как и арианское христианство Вульфилы). Великий Магистр ОНТ, чрезвычайно уважительно и одобрительно отзывавшийся об Арии (возможно, ему импонировало само созвучное этнониму «арий», «ариец» имя александрийского вероучителя, бывшего по происхождению ливийцем, т.е. белокожим европеоидом, арийцем), неустанно проповедовал следующий тезис. Вульфила был хранителем «изначального, чистого, неискаженного христианского учения» (являвшегося, по Ланцу, расово-культовой религией, до его последующей злонамеренной «фальсификации агентами низших рас», стремившимися лишить учение Иисуса Христа его изначально боевого характера). Поэтому Йорг Ланц фон Либенфельз ввел в свой собственный лексикон готское слово, означавшее «господин» или «хозяин дома». Слово, которым в Библии Вульфилы именовался Христос - «Фрауйя» (Frauja = Господин, Господь), эквивалент греческого слова «Кир(иос)». Ланц даже иногда именовал свой вариант христианства «готским», неустанно призывая чистых ариев, «сынов Света», заклать «человекозверей» (представителей «низших», «недочеловеческих» рас) в жертву Фрауйе, подобно тому, как ветхозаветный пророк Илия Фесвитянин заклал в жертву Господу лжепророков Вааловых.

Доказательством уважительного отношения Ланца к Арию и арианству может служить, к примеру, следующий фрагмент из его труда «Теозоология»:

«Весьма характерны суждения Ария об Иисусе. К ним следует прислушаться, прежде всего, потому, что просвещенные взгляды Ария стали религией германцев, пока Рим не подчинил ее себе с помощью франкского меча. Арий утверждает совершенно ясно и в полном соответствии с нашими ариософскими открытиями: Логос (Христос) есть не Бог в собственном смысле этого слова, а творение («ктисис»). Тем не менее, Он стоит надо всеми творениями и представляет собой нечто среднее («меситес») между Богом (и человеком). Логос можно было бы назвать несобственно (относительно) Богом. Это убеждение оставалось еще долго присущим германцам».

Барон (?) Йорг Ланц фон Либенфельз предполагал, что на страницах сделанного епископом Вульфилой перевода Библии, вырванных врагами истинной, изначальной, расовой, «античандальской» христианской веры, с целью утаить истинное учение Христа-Фрауйи от верующих христиан после уничтожения арианства Римом и Константинополем, и потому не сохранившихся до наших дней, содержалась «подлинное послание Священного Писания». А именно - призыв к борьбе с «чандалами» (представителями «низших», «зверочеловеческих» рас). Косвенным подтверждением правильности своих догадок и «прозрений» Ланц считал отсутствие в готской Библии Вульфилы Книг Иисуса Навина, Царств и других частей. Как говорилось выше, многие исследователи связывали (и связывают доныне, как, например, Франко Кардини в своей «Истории средневекового рыцарства») отсутствие в «Серебряном кодексе (своде)» Вульфилы этих частей Священного Писания с их чрезмерно воинственным и кровожадным содержанием. И с упомянутым нами предполагаемым желанием Вульфилы отучить своих свирепых готских соплеменников, от присущей им кровожадности, поддерживаемой культом их прежних, языческих богов. Но Ланц был на этот счет иного мнения. Не случайно другой австрийский ариософ – Г(в)идо фон Лист – посвятил свой труд «Имена племен и народностей Германии», вышедший в 1909 г., «Неустрашимому и неуклонно идущему к цели писателю, господину доктору Й. Ланцу фон Либенфельзу – арманическому Ульфиле будущего, с глубочайшим почтением – автор». Надо ли говорить, что под «Ульфилой» Лист подразумевал готского арианского епископа Вульфилу?

Немецкий ариософ Рудольф Йон Горслебен, развивая теософское учение нашей соотечественницы Елены Петровны Блаватской, утверждал, что движущей силой развития цивилизации на Земле являются последовательно сменяющие друг друга коренные расы. Но, в отличие от теософов, полагал, что «коренных рас» («ур-рас») не пять (астральная, гиперборейская, лемурийская, атлантическая, арийская), а всего две:

А) «кельто-германцы» (нем.: Kelt-Germanen), они же – «герои-германцы» (нем.: Held-Germanen - Горслебен обыгрывал сходное звучание этнонима «кельт», Kelt, и немецкого слова «хельд», Held, т.е. «герой»), они же – «готы» (нем.: Goten) или «готтесфольк» (нем.: Gottesvolk, т.е. «народ Божий», «народ богов», «божественный народ»; в данном случае Горслебен обыгрывал сходство звучания этнонима «гот» и немецкого слова «готт», т. е. «Бог»);

Б) «Йоты», Joten (производное от упоминаемых в древних германских сказаниях, в частности, в «Старшей Эдде» и «Младшей Эдде», названия исполинов-«йотунов», «йетунов» или «етунов», обитавших в мрачном «Йотунгейме», Jotunheim, и боровшихся против светлых божественных асов, Asen), они же «йуды»=«юды», Juden (этот этноним соответствует немецкому слову «юде», Jude, обозначающему исповедников религии иудаизма - иудеев - и в то же время этнических евреев), народ темных «иу-ху-гет(т)ов».

Впоследствии немецкий ариософ из Берлина Курт Пельке учредил и возглавил ариософскую квазиорденскую организацию «Союз гуотов», или «Гуотенбунд» (нем. Guotenbund), известную в русскоязычной литературе также как «Союз готов», или «Союз благих». Дело в том, что в ее немецком названии содержится игра слов. Название орденской организации Курта Пельке можно перевести с немецкого языка на русский и как «Союз Готов» (Gotenbund), и как «Союз Благих» (Gutenbund). И даже (в соответствии с воззрениями Рудольфа-Йона Горслебена), как «Союз богов». Йорг Ланц фон Либенфельз, испытывавший огромный пиетет перед всем готским или связанным с готами, поддерживал активные и всесторонние контакты с «Гуотенбундом», в свою очередь, уважительно относившимся к ариософскому движению.

Впрочем, довольно об этом…


Если у Вас есть изображение или дополняющая информация к статье, пришлите пожалуйста.
Можно с помощью комментариев, персональных сообщений администратору или автору статьи!


Название статьи:ГОТИЧЕСКИЙ РОМАН
Автор(ы) статьи:Вольфганг Акунов
Источник статьи: Вольфганг Акунов
ВАЖНО: При перепечатывании или цитировании статьи, ссылка на сайт обязательна !
html-ссылка на публикацию
BB-ссылка на публикацию
Прямая ссылка на публикацию
Страницы: 1 ... 4 5 6 7 8 9 10 11 12 ... 19
Добавить комментарий

Оставить комментарий

Поиск по материалам сайта ...
Общероссийской общественно-государственной организации «Российское военно-историческое общество»
Проголосуй за Рейтинг Военных Сайтов!
Сайт Международного благотворительного фонда имени генерала А.П. Кутепова
Книга Памяти Украины
Музей-заповедник Бородинское поле — мемориал двух Отечественных войн, старейший в мире музей из созданных на полях сражений...
Top.Mail.Ru