АЛАРИХ ПРОТИВ СТИЛИХОНА

Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, аминь.

Военный предводитель германского племени вестготов (визиготов, везеготов, тервингов) Аларих был не просто «военным царем», не просто избранным на время военных действий «лучшим из рубак», а потомственным государем, притязавшим на высшую власть. Он был отпрыском царской вестготской династии Балтов (Балтиев) – знатнейшего готского рода, после Амалов (если верить Иордану, восточно-римскому историку гото-аланского происхождения). Род Балтов имел для вестготов столь же большое значение, как род Амалов – для другой ветви готского народа - остготов (остроготов, грейтунгов, гревтунгов). Тем не менее, багаж наших знаний о Балтах весьма скуден. Никто не взял на себя труд проследить их генеалогию до ее мифических корней. Да что там корни! Даже в кроне родословного древа Балтов нам еще многое неясно. А то, что кажется, на первый взгляд, ясным, порой лишь кажется таким (ввиду недостатка надежных свидетельств).

«Балта» вроде бы означает (как и латинское слово «аудакс») – «храбрый», «смелый», «отважный». Значит, Балты (не имеющие ничего общего с Балтийским морем и народами балтской языковой семьи, вроде эстиев-пруссов) суть «Храбрые». Самые храбрые из представителей храброго готского народа. «Храбрейшие из храбрых». Такими и должны быть повелители храбрых, их цари или князья («фуристо», «передовые бойцы», «воины первой шеренги»). Тем более странно, что вестгот Аларих – первый исторически засвидетельствованный Балт. Первый готский деятель, чье имя может быть однозначно связано с этим родом. Правда, немецкий историк Венскус высказал в своей статье, вошедшей в «Реальный лексикон германской древности», предположение, что Балтом был царь вестготов Ариарих, заключивший в 332 г. договор с первым христианским римским императором Константином Великим. В пользу этого свидетельствует быстрое возвышение и полновластие внука Ариариха – судьи («тиуданса») Атанариха. Деятеля, пользовавшегося столь непререкаемым авторитетом среди готов и римлян, что, даже разбитый на поле боя гуннами, лишенный власти Фритигерном и бежавший под защиту римлян, старик-«судья» был принят василевсом ромеев (как назывался по-гречески римский император) Феодосием со всеми почестями – так сказать, «по первому разряду». Подобных почестей не удостаиваются ни выскочки, ни узурпаторы. Поэтому можно предположить, что все виднейшие и авторитетнейшие правителя вестготского племенного союза избирались из рода Балтов, по меньшей мере, на протяжении столетия, прежде чем Аларих был провозглашен первым вестготским царем в полном смысле этого слова. Первым, за которым все роды этого готского племени безоговорочно пустились в авантюру.

Поэтому такой царственно-гордой была реакция на поведение римлян Алариха, добросовестно таскавшего со своими вестготами для православного римского императора-василевса Феодосия каштаны из огня, но не получившего обещанной награды. Когда в решающей двухдневной битве войск Феодосия с узурпатором-язычником Евгением, пытавшимся отделить от империи Италию, при Фригиде в 394 г., Евгений (фактически же – его «закулисный кукловод» франк Арбогаст) был разбит, главная заслуга в этом принадлежала вестготским «федератам», дравшимся под знаменами Феодосия. Именно 20 000 вестготов Алариха сражались в первых рядах войск Феодосия и понесли самые тяжелые потери (потеряв половину своей численности), однако принесли объединителю Римской империи победу. Благодаря железной дисциплине, которой Аларих спаял своих вестготов, они не испугались внезапно налетевшей бури, приведшей в смятение суеверных воинов Евгения и Арбогаста. Что также способствовало победе Феодосия Великого над узурпатором-язычником. Многие вестготы считали, что их тяжелые потери при Фригиде – на совести двуличного августа Феодосия (якобы делавшего все для ослабления их племени, рассматриваемого им как источник потенциальной угрозы для Римской империи).

В январе 395 г. благоверный император Феодосий I почил в Бозе. Ушел в мир иной человек, за которым вестготы числили «должок», причем (по их убеждению) немалый. Его военачальник и регент империи Стилихон, происходивший из германского племени вандалов, отправил 10 000 уцелевших после усмирения Италии и крайне недовольных вестготских «федератов» во главе с Аларихом в отведенные им еще раньше для поселения области Нижней Мёзии – части римской Фракии, расположенной между местом слияния Савии (Савы) с Данубом (Дунаем), на западе, и позднейшей Добруджей, на востоке, у Понта Евксинского (Черного моря). Условия этого похода обострили и без того напряжённую ситуацию. Приготовленные запасы оказались недостаточными, были израсходованы, и вестготы начали в открытую грабить те земли, по которым проходили. Им явно не хотелось возвращаться к землепашеству и прочим радостям сельской жизни. Вдали от богатых городов, где было чем поживиться. И где они в ходе войны много чего насмотрелись. То, что они участвовали в гражданской войне между римлянами, в которой германцам на римской службе дозволялось грабить лишь «слегка» («когда от много берут немножко, то это не кража, а только дележка»), до разочарованных вестготских «федератов», не привыкших вникать в тонкости, попросту не доходило. И вестготы возроптали. Тем более, что нанимались на римскую службу по договору, заключенному в 392 г. с Феодосием Великим. А не с его преемниками. В их глазах договор утратил силу со смертью Феодосия.

Вестготы требовали от Алариха, чтоб он, приведший их к победе при Фригиде, вел их и дальше. К новым, так сказать, победам. Под его предводительством они намеревались возвратиться в земли, где можно было легко взять все, что понравится. Вместо того, чтобы пахать, сеять и только потом собирать урожай.

Вестготы вторглись в римскую Грецию. Несмотря на тяжёлые потери, готам не удалось прорваться через долину Темпы. Но Аларих сумел вдоль южных предгорий Олимпа проникнуть в долину Ларисы. Между тем Стилихон (наверняка понимавший, что «промедление смерти подобно»), поспешно возвратился с Рена (как римляне называли реку Рейн). Замирив тамошних германцев, они не намерен был позволить возмутившимся вестготам помешать его далеко идущим планам. Планам, направленным на реальное подчинение себе всех римских вооруженных сил, а затем и на обретение фактического господства над всей двуединой империей. Ради этого Стилихон был согласен забыть на время о разгоревшемся между западными и восточными римлянами споре о том, кому владеть Восточной Иллирией.

Спешными маршами он повел легионы на восток. Прежде чем Аларих сообразил, что к чему, войска Стилихона окружили вестготский вагенбург (табор, представлявший собой укрепление из повозок). Заняв столь выгодные во всех отношениях позиции, что вестготы пали духом. Только что преисполненные ратного пыла, они принялись обследовать горные склоны, тщетно ища возможности вырваться из окружения. Но тут явился вестник их спасения – экстренный гонец из Константинополя. Объявивший волю Аркадия, юного императора Второго Рима. В действительности же – волю самозваного – в отличие от Стилихона! - опекуна этого умственно отсталого юнца, коварного патриция Руфина, полным ходом готовившегося женить Аркадия на своей дочери. Стилихону с его войсками предписывалось немедленно покинуть земли восточной половины Римской империи. Поскольку благоверный василевс Аркадий его, Стилихона, на помощь не звал. «Да не виноватый я, он сам пришел!..»

Был ли этот «ловкий» ход Руфина неожиданностью для проницательного Стилихона? Был ли римский магистр милитум /¹/ разочарован? Или мрачно усмехнулся? Или выругался - «Педикабо эго вос эт иррумабо!» /²/ , если не похлеще? Или горестно вздохнул о смертном часе Феодосия, вверившего его заботам обоих своих сыновей и обе половины империи? Ясно было, что врагом, укравшим у него столь близкую победу над вестготскими бунтовщиками, был не 12-летний цареградский «самодержец». А его «кукловод» Руфин. Поэтому Стилихон, соблюдая внешние приличия (не мог же он, верный слуга империи, открыто отказаться подчиниться воле императора!), во главе западно-римских войск убрался восвояси. Так и не уничтожив взятых им в окружение вестготов Алариха.

Стилихон всеми правдами и неправдами стремился сохранить единое командование над всеми вооруженными силами империи. И закрепить его за собой. Примечательно, что, согласно утверждению восточно-римского хрониста Зосима в «Новой истории», Стилихон, став стратигом войска (так писавший по-гречески историк переводил римский титул магистр милитум), «самых сильных и воинственных из солдат оставлял у себя, а ослабевших и заслуживающих презрения отправлял на Восток». Сегодня нам трудно судить о справедливости этого упрека. Ведь он был брошен давно уже переселившемуся в лучший мир западноримскому (фактически, а не формально) главнокомандующему войсками Стилихону восточно-римским анналистом.

Войсками восточной половины Римской империи (формально подчиненными Стилихону) реально командовал военный магистр конницы и пехоты (магистер эквитум эт педитум) Гайна, германец (естественно), причем, по всем приметам – гот («скиф»). Патрицию Руфину пришлось устроить им торжественную встречу в награду за победы, одержанные под знаменами Феодосия. И потому юный император Аркадий и его самозваный ментор выехали навстречу возвращающимся войскам. Чтобы выразить свое особое почтение к готам Гайны, Руфин даже облачился в меховую готскую одежду. Как когда-то – римский император Грациан. А еще раньше – император Каракалла, представавший перед германскими послами в куртке с нашитыми серебряными украшениями в германском стиле, с бородой и волосами, выкрашенными в рыжий «германский» цвет (сей «император романорум» был африканцем, т.е. пуном, по отцу, сирийцем – по матери, и потому, естественно, от природы – жгучим брюнетом). Если верить источникам, патриций Руфин лично приветствовал ласковым словом всех знакомых ему готских военачальников. Но внезапно оказался в окружении варваров. Молниеносно – василевс Аркадий не успел и рта открыть! – готы изрубили магистра оффиций /³/ мечами. Теперь у Стилихона стало одним врагом меньше. Хотя еще много дневных переходов отделяли его от места гибели его соперника. Чью отрубленную голову с раскрытым ртом шутники из числа готских воинов Гайны насадили на копье и носили по окрестностям Второго Рима, восклицая: «Дайте ненасытному!» Надо думать, покойный Руфин немало высосал и выжал из «свободных римских граждан»... Казалось бы, все его проблемы были решены. Но Новый Рим был городом, в котором, как у Лернейской гидры, на смену одной отрубленной чудовищной голове с ядовитыми зубами тотчас же вырастала новая, еще более чудовищная, с еще более ядовитыми зубами. Евтропий - преемник Руфина - не уступал ему ни в чем, кроме разве что одного - тестикул. Ибо был - увы! - скопцом.

В выигрыше от этой кровавой интриге оказался только молодой Аларих. Западно-римские войска Стилихона возвратились в свои италийские гарнизоны. Восточной частью Римской империи правил алчный евнух, возведший на ложе своего юного василевса (чтобы тому было чем заняться) красавицу-германку Евдок(с)ию. В таких делах придворные скопцы отлично разбирались (для того их и держали). Так что вестготам было больше некого бояться. Перед ними лежала, как приз, беззащитная Греция. И готы снова принялись грабить и разорять прекрасную Элладу, как некогда – их деды и отцы грабили Эгеиду, Анатолию и Восточное Средиземноморье.