29 Августа.

Прожектеры и спасатели не дают покоя; сначала они лезут к Адмиралу, в Ставку, к председателю Совета Министров; оттуда их присылают ко мне и я обязан их выслушивать; иначе на Военное Министерство обрушатся упреки, что оно не пожелало выслушать того чудодея, у которого всамделишный рецепт для сокрушительного разгрома красного врага и блистательного, как 2 x 2 = 4, спасения родины.

Один из таких очень модных прожектеров — генерал Голицын, взгромоздившийся уже в звание инспектора всех добровольческих формирований; сей недавний капитан перебывал на фронте во всех армиях, отовсюду почему то изгонялся, вояжировал на Дальний Восток, вернувшись откуда возгласил, что все спасете в добровольцах и что чуть ли не все желают спасать отечество, но для этого нужна организация а во главе ее инспектор.

Явившись ко мне, сей очередной Калиостро прежде всего заявил, что его чуть и не силой привлекли на эту должность; он знает мое нерасположение к предпринимателям своего типа и поэтому забежал вперед. Затем последовала передача распоряжения Адмирала о немедленном ассигновании новому инспектору десяти миллионов рублей; затем появился присланный мне на заключение доклад об утверждении огромнейших штатов по управлению инспектора.

Я сказал Голицыну, что деньги ему будут ассигнованы, а что касается штатов, то я передам их в Военное Совещание; свое же заключение дам только через несколько времени в зависимости от успеха работы и от скорости и числа отправленных на фронт добровольческих организаций; добавил, что в успех последних не верю, ибо все желающее добровольно служить давно это делает; теперь же, если в соберут несколько сот, а, может быт, и тысяч человек, то это будут добровольцы по неволе, от голода, безработицы или ради искания приключений; такие формирования для нас бесполезны и на них мы фронта не выправим. Посулами, завываниями в дутым подъемом не двинуть на подвиг тех, для коих собственное спокойствие и безопасность выше всего на свете.

Инспектор морщился, но доложил, что им уже получены сведения, что всюду добровольцы записываются массами; на это ему ответил, что я слишком старая штабная крыса, чтобы придавать веру таким сведениям.

Мне самому хотелось бы верить в возможность добровольческого подъема, но для этого нет никаких оснований; все источники добровольчества — офицеры, их сыновья, кое кто из идейной интеллигенции, старые солдаты — все это сильно потрепано во время большой войны и еще более пострадало в борьбе за освобождение родины от красной погани. Эти добровольцы пошли на свой крестный подвиг без приглашений и завываний, без пособий и сроков.

Они сбросили с Сибири красное ярмо; они бились с Алексеевым и Корниловым; они бьются и у Деникина, и на нашем фронте; но они вычерпаны до дна и нет новых кадров им на помощь; больше их не будет; не найдешь их даже и в среде теперешней молодежи, в былые времена экзальтированной и способной ради идеи идти на подвиг, а теперь в большинстве или дрябло соглашательской, или хулигански огарочной, но всегда минималистической по части подвига и работы, и максималистической по шкурничеству, внутренней трусости и требованиям.

Но к добровольческой рекламе уже присосалась масса паразитов; они уже начали бить в свои бубны, фабриковать освободительную шумиху и разводить самые розовые перспективы. Скоро лопнет и этот пузырь, прибавив еще одно новое разочарование [291] к длинной их цепи. На подвиг идут те, кто способны служить идее ради нее самой; за деньги это не покупается, от речей не зарождается и от молебнов не распространяется. Рожденные ползать — летать не будут.

Условия добровольческого найма составлены очень неумело; злые языки считают, что это сделано нарочно, чтобы получить сразу большую запись и оправдать свои трескучие обещания; по этим условиям обязательный срок найма 6 месяцев, и нанимающееся получает в полную собственность полное обмундирование и комплект зимней одежды; через 6 месяцев они получают 5 тысяч рублей премии. Считают, что среди городской голытьбы найдется не мало ловкачей, которые учтут, что зимой войны не будет, а к весне можно будет получить расчет; перспектива же иметь всю зиму помещение и довольствие и уйти имея 5 тысяч рублей плюс все обмундирование — это такая перспектива из-за которой стоит потерпеть несколько месяцев казарменной муштры.