Тем не менее, 1 (14) декабря 1918 г. Киев – "мать городов русских» - был взят петлюровскими войсками Украинской Народной Республики. Гетман Скоропадский и назначенный, вместо графа Келлера, Главнокомандующим войсками Украинской державы генерал-лейтенант князь А.Н. Долгоруков, предпочли искать спасение в бегстве (хотя дело обошлось без переодеваний в германскую форму и маскировку под раненого, как в "Белой гвардии» Михаила Булгакова).

А вот граф Келлер, несмотря на отставку, казалось бы, прекратившую какие бы то ни было отношения между ним и гибнущей Украинской державой, остался в обреченном городе. Поэтому представляется не только совершенно логичным, но и единственно возможным, что именно к нему – последнему символу блестящего прошлого еще недавно столь могущественного Русского Православного Воинства – обратились русские офицеры и добровольцы, дружины которых, оставшись без командования, отступали под натиском петлюровцев к центру "матери городов русских». Для Федора Артуровича не было, да и не могло быть никаких сомнений в том, как ему надлежало поступить. Возглавив небольшой добровольческий отряд, сформированный в основном из чинов штаба несостоявшейся русской монархической Северной армии, Генерал от кавалерии граф Келлер вступил в бой с петлюровцами. Израсходовав все имевшиеся боеприпасы. Федор Артурович отвел остатки своего сильно поредевшего в уличных схватках отряда в Михайловский монастырь, где предложил своим офицерам разойтись и "самим промышлять о своей голове», как говорилось в подобных случаях в древнерусских летописях». По позднейшим свидетельствам уцелевших очевидцев, у старого рубаки при этом были слезы на глазах.

Сам Генерал от кавалерии граф Федор Артурович Келлер, Георгиевский кавалер, "первая шашка России» и недавний Главнокомандующий всеми вооруженными силами Украинской Державы, с несколькими офицерами, которые предпочли бегству возможность разделить судьбу со своим командиром до конца, остался в Михайловском монастыре. Вечером того же дня к нему в монастырь явился майор германских оккупационных войск, предложивший Федору Артуровичу укрыться в германской комендатуре, где его жизнь была бы в безопасности. Но граф Келлер решительно отказался от немецкого предложения.

Его соратник Н.Д. Нелидов, находившийся в тот вечер с Федором Артуровичем, вспоминал, что, невзирая на отказ спасать свою жизнь после гибели Русского дела, граф Келлер был почти силой выведен во двор монастыря и доведен до выхода из ограды. По просьбе сопровождавшего его германского майора, на графа Келлера накинули, поверх русского мундира, мышино-серую германскую шинель, заменив его громадную папаху Оренбургского казачьего войска германской форменной фуражкой. Он, казалось, смирился с этим маскарадом, но, когда германский майор попросил Федора Артуровича снять свою пожалованную ему Государем Императором Николаем Александровичем за храбрость Георгиевскую шашку и знак Ордена Святого Георгия Победоносца 2-й степени с шеи, чтобы эти "демаскирующие» русского генерала награды не бросались в глаза петлюровцам, чаша терпения графа Келлера окончательно переполнилась. Федор Артурович с гневом сбросил с себя немецкую шинель, заявив: "Если вы меня хотите одеть совершенно немцем, то я никуда не пойду», повернулся и ушел обратно в монастырскую келью, после чего ничьи мольбы и угрозы уже не могли изменить его твердо принятого окончательного решения.

Если бы граф Келлер только знал, что его Георгиевскую шашку подобострастные киевские "самостийники» поднесут антантовскому ставленнику, эсеру и франкмасону Симону Петлюре, и тот будет красоваться с этой шашкой, въезжая в покоренный Киев на белом коне, как "Головной Атаман Украинского войска и Гайдамацкого коша»! Уже упоминавшийся нами выше будущий видный советский писатель Константин Паустовский, мобилизованный в описываемое время в "Сердюцкий Его Ясновельможности пана Гетмана (Скоропадского – В.А.) полк», разбитый петлюровцами, и пробиравшийся, сорвав гетманские погоны, к себе на квартиру через запрудившие Киев толпы восторженных "самостийников», стал (если верить третьей части его беллетризованных воспоминаний, озаглавленной "Начало неведомого века») невольным свидетелем триумфального въезда в город Симона Петлюры, опоясанного Золотой шашкой графа Келлера, но почему-то счел ее "настоящей запорожской "шаблюкой».

Немецкий майор ретировался, и вскоре после его отбытия в Михайловский монастырь явились победители-петлюровцы, арестовавшие графа Келлера и двух оставшихся с ним адъютантов – полковника А.А. Пантелеева и ротмистра Н.Н. Иванова. Около недели они оставались под арестом в монастырской келье. Командование германских оккупационных войск, немало сделавшее для спасения русских офицеров, попавших в плен петлюровцам (являвшихся всецело клевретами Антанты и потому в глазах германцев мало симпатичных), потребовало от новых украинских властей перевести арестованных графа Келлера, Пантелеева и Иванова в Лукьяновскую тюрьму. Вероятно, немцы рассчитывали таким образом обезопасить жизнь Федора Артуровича и двух его "вернейших из верных». Согласие, в конце концов, было получено. Однако спасти графа Келлера и его адъютантов немцам не удалось.

Петлюровцы, во всем подражавшие своим антантовским хозяевам, оказались гораздо коварнее и подлее, чем немцы (да и русские) могли себе вообразить. 8 (21) декабря 1918 г., в четыре часа утра, при переводе арестованных из Михайловского монастыря в Лукьяновскую тюрьму, Генерал от кавалерии граф Ф.А. Келлер, полковник А.А. Пантелеев и ротмистр Н.Н. Иванов были по-бандитски подло убиты выстрелами в спину на Софийской площади "матери городов русских» – Первопрестольного града Киева – у памятника Гетману-герою Богдану Хмельницкому, воссоединившего Малороссию-Украину с Великой Россией.

По воле Божией, Генерал от кавалерии граф Келлер, сраженный одиннадцатью пулями, упал на окровавленную мостовую к подножию памятника как раз под начертанной на пьедестале надписью: "Волим под Царя Русского, Православного».

Здесь конец и Богу нашему слава!

Вольфганг Акунов

См. также статью: В.А. Сухомлинов