Походы 1759 г.

Войска коалиции в начале года стояли на зимних квартирах по Рейну, Майну, Эгеру, Верхней Эльбе и Нижней Висле, на протяжении 1.200 вер. (не считая шведов, на о-ве Рюген).

Сила их доходила до 327 – 371 т. чел., именно: французов – 100 до 125 т. (Контад – на левому берегу Рейна, близ Везеля; Субиз – на Майне); имперцев, вместе с 15-т. отрядом Гаддика, – около 45 т. (герцог Цвейбрюкенский – во Франконии; отдельный корпус – на Верре); австрийцев – 120 до 135 т. (Даун – у Гичина, не менее 80 т.; де-Виль – в Моравии, около 30 т.; Гемминген – на линии Аусиг-Комотау, до 10т.; остальные еще не присоединились к своим отрядам); русских – около 50 т. (Фермор – на Нижней Висле); шведов – 12 до 16 т.

Против этих сил коалиции, также на зимних квартирах, находились: 70 т. союзных войск (герцог Браунгшвейский – близ Мюнстера, Изенбург – у Гётингена) и до 120 т. пруссаков (принц Генрих – Саксония, 37 т.; король – в Нижней Силезии, 48 т.; Фуке – в Верхней Силезии, 12 т.; гр. Дона – против шведов и русских, 28 т.); сверх того в крепостях были 30 т. прусских гарнизонных войск, а всего – 190 до 220 т. чел. Т. образом, относительно числительности, положение Фридриха было благоприятнее, чем в предшествовавшие годы; но одержанные успехи стоили ему слишком дорого: много погибло боевых генералов и офицеров, еще более – старых, испытанных солдат, и армия короля 1759 г. была гораздо ниже той, с которою он начать Северную войну. Поэтому, не имея уже сил, по прежнему, обращаться к решительным действиям, Фридрих отказался от обычного почина в открытии кампании вторжением в пределы Австрии и стал выжидать действий союзников, чтобы затем обрушиться на сообщения и перейти к стратегическим маневрам вообще, не избегая и боя, если бы к тому представился благоприятный случай.

Переговоры между союзниками привели к следующему плану: русская армия, усиленная австрийским корпусом где-либо на линии Одера, д. была овладеть каким-нибудь крепким пунктом на этой реке ниже Бреславля и потом действовать против Берлина; в то же время австрийцы удерживают армию короля операциями против Лузации и Силезии, императрицы действуют против принца Генриха и овладевают Дрезденом, французы наступают к Ганноверу, шведы – к Берлину.

Операции эти предполагалось начать весною.

На самом же деле, действия Фридриха, а также отсутствие согласия и общего руководства у союзников, большей частью преследовавших свои частные интересы в ущерб общим, в значительной степени расстроили план коалиции.

Операции пруссаков против магазинов.

Предугадывая нерешительность действий австрийцев, Фридрих положил открыть кампанию энергичными набегами на неприятельские магазины, с целью замедлить начало операций и тем сократить период военных действий, а также – лишить противника средств, обыкновенно к весне сильно истощавшихся.

1-й опыт произведен на магазины русской армии.

Считая себя в праве игнорировать нейтралитет Польши, уже нарушенный раньше русскими, Фридрих в начале февраля выслал из Глогау отряд Генерал Ваперснова (3 ? т. пехоты и 1 ? т. конницы с 12 ор.). Фермор находился в то время в Петербурге. Замещавший его генерал Фролов-Багреев принял меры обеспечения магазинов: неподвижное охранение установлено от Оливского монастыря на Боржехово и Шнейдемюле к Познани и от Торна к Броднице, а подвижное – от Плоцка на Гнезно, Кротошин, Краунштадт, Мезерич, Шверин, к неймаркским границам.

Направленный к Познани конно-гренадерский полк Г. Дальке не мог задержать пруссаков, и Ваперснов уничтожил запасы в Познани, Фридланде, Вронках, Чиркове и Обржицах (всего до 9 т. чтвт. муки), а затем быстро отступил к силезской границе, преследуемый только казачьими партиями.

Когда выяснилось направление значительных сил противника на Познань, Фролов-Багреев начал сосредотачивать армию; но, получив

донесение

Дальке об отступлении Ваперснова, вновь разместил войска по квартирам, приняв меры к заблаговременному получению сведений о передвижениях неприятеля.

Т. образом, действительная цель набега пруссаков весьма скоро выяснилась в главной русской квартире, первоначально полагавшей, что наступает сам Фридрих, воспользовавшийся бездействием Дауна; но всё-таки этот набег произвел сильное впечатление в Варшаве (король Август III уже собирался выехать в Гродну), Вене и Петербурге (отразился на обсуждении плана операций, в смысле замедления его до начала марта).

В конце февраля и начале марта войска, отряженные принцем Генрихом, овладели Эрфуртом, Эйзенахом, Фульдою, Заальфельдом, Гофом и, взяв с них контрибуции, возвратились в Саксонию. После того король направил Фуке (20 т.) к Ольмюцу, чтоб уничтожить тамошние магазины, и приказал принцу Генриху сделать то же на линии Эгера и к западу от Эльбы. Фуке в половине апреля двинулся к Ольмюцу, но был вынужден к отступлению де-Вилем, причем избежал поражения, благодаря лишь прибытию к нему на помощь короля. Тем не менее, наступление Фуке убедило Дауна, что Фридрих намерен, оттянув австрийцев в Моравию, вынудить их на бой до подхода русских к Одеру; поэтому Даун, чтоб отрезать короля от Нижней Силезии, сосредоточил армию на границе Силезии, против Швейдница, оставив в Богемии, к западу от Эльбы, только 15 т. Геммингена. Между тем принц Генрих произвел вторжение в Богемию 2 колонами, разбил попавшиеся ему на пути слабые австрийские отряды, дошел до Турска (близ Праги), уничтожил 9 магазина с запасами довольствия для 50 т. чел. на 140 дн. и фуража для 25 т. лош. на 60 дн. и много транспортных судов на Эльбе, а затем безнаказанно отступил в Саксонию.

Даун, узнав об этом, выслал в Богемию подкрепление, прибывшего, однако слишком поздно; когда же Фридрих возвратился к Швейдницу, то австрийцы отказались и от предприятий против сообщений короля.

В конце апреля и в мае принц Генрих, по приказанию Фридриха, произвел в долине Майна нападения на квартиры армии герцога Цвейбрюкенского, уничтожил её магазины и вынудил имперцев отступить к Нюрнбергу; после чего, собрав с края большие контрибуции, он отступил в Саксонию, откуда отрядил Гюльзена (9 т.) в Померанию, на усиление гр. Дона.

Имперцы расположились между Бамбергом и Нюрнбергом, а Гаддик двинулся на присоединение к армии Дауна. Почти одновременные операции принцев Генрха и Брауншвейгского (против французов) были приняты в Вене за начало военных действий и окончательно утвердили австрийскую Главную квартиру в предположении, что король поставил себе целью разбить главные силы австрийцев до прибытия русских. Действия пруссаков в начале, 1759 г. лишь незначительно изменили вышеприведенное расположение австрийской армии.

Генерал Бек двинулся к Грейфенбергу, где, после небольшой стычки, захватил 2 ор.; армия Дауна перешла к Кёнигингофу, а Буков занял Юнг-Бунцлау. Во всяком случае, Фридрих одержал важные успехи, хотя и не особенно ослабившие его врагов в материальном отношении, но имевшие большое значение в смысле моральном: австрийская Главная квартира была до такой степени напугана, что решилась не делать ни шагу вперед, пока пруссаки будут оставаться у Ландсгута и Стригау.

Действия русской армии.

По получении известия о вступлении пруссаков в Познань, Фермор отправился к армии и прибыл к ней 26 марта.

В бытность свою в столице, он поддерживал австрийского генерала Тиллие, присланного из Вены с проектом совместных действий. Конференция также выработала план, вполне согласный с предложениями австрийцев. Поэтому решено было довести русскую армию до 100 т. чел., из коих 90 т. назначить для совместных операций с австрийцами, а 10 т. оставить на Нижней Висле и к половине лета усилить их рекрутами до 30 т.; при этом обещано Тиллие, что в начале мая 90 т. русских сосредоточить к Познани. Затем предполагалось, что около 6 июля русская и австрийская армии подойдут к Одеру между Глогау и Бреславлем, установят между собою связь и откроют операции по обоим берегам этой реки, вверх (?) или вниз по течению.

Т. образом Австрия добилась своей цели: русская армия превращалась в вспомогательную для австрийской. Недостаток принятого плана заключался в шаткости, гадательности его оснований: главнокомандующий не знал, какие силы будут в его распоряжении, сколько войск он может оставить на Висле (у него были всего 67 т.), где его армия соединится с австрийскою, чем руководствоваться в вопросе о направлении операций вверх или вниз по Одеру, наконец – как устроить довольствие армии.

Наводка мостов на Висле окончена лишь к 12 мая, а первые 30 т., отправление которых настойчиво требовалось Австрией, могли выступить только 21-го. Части армии, организованные по новому распределению и сосредоточившиеся на линии Старгард-Мюнстервальде-Бромберг, получили следующие приказания: авангард Мордвинова – перейти к Шриму, 1-я дивизия Фролова-Багреева – к Оборнику, 2-я дивизия Вильбуа и 3-я (Обсервационный корпус) кн. Голицына – к Познани; тыловой корпус гр. Румянцева оставлен на Висле, для прикрытия Восточной Пруссии и магазинов. Когда выдвинутые вперед кавалерийские части донесли о появлении противника на познанском театре, то Фермор несколько ускорил движение войск, а затем они перешли: главные силы (2-я дивизия, полевая артиллерия, 8 полков кавалерии и 1 т. казаков) – в Накель; авангард и 3-я дивизия, под общее начальством кн. Голицына (с 15 эскадронов и 2 т. нерегулярных войск), – в Познань; 1-я дивизия (с 44 полевых орудий и 2? т. конницы) – в Усцы.

Впереди флангов армии находились особые конные отряды, а впереди всего фронта непрерывно производились разведки. Позже наблюдение за левым флангом было усилено: 5 полков конницы Тотлебена выдвинуты к Шриму.

Между тем, по решению конференции, главнокомандующим назначен был, вместо Фермора, гр. Салтыков (см. Салтыковы [1]), вступивший в командование в Познани, куда Фермор прибыл с главными силами 24 июня. Вскоре 1-я дивизия поступила под начальство Фермора, а Фролов-Багреев заместил Румянцева.

По утвержденному императрицей Елисаветой новому плану операций, наши главные силы направлялись к Каролату, где следовало подготовить переправу, а переходить на левый берег Одера указано лишь в том случае, если армия не рискует подвергнуться отдельному поражению и довольствие её будет обеспечено из австрийских магазинов; русская армия не должна удаляться от Одера далее 3 переходов и маневрировать ей только на пространстве между Одером и Бобром; буде Даун не согласится на соединение у Каролата, искать такового у Кросена, а если это не удастся, то 19 – 20 июля соединиться с австрийцами где-либо вниз или вверх по Одеру; главнокомандующему русской армией, не подчиняясь Дауну, слушать его советов, но при нерешительной победе соединенных сил не рисковать целостью своей армии ради австрийских интересов, не заходить далеко, склоняя Дауна к занятию крепостей, и только в случае полного поражения пруссаков распространять операции возможно дальше, строго наблюдая, чтоб австрийцы не заключили с Пруссией сепаратного мира; в отдельный бой с пруссаками вступать только при большом превосходстве над ними в силах; если король разобьет Дауна и при этом обе союзные армии будут еще значительно удалены одна от другой, то в серьёзные операции не ввязываться, а при расстоянии между армиями не свыше 2 переходов – атаковать пруссаков не позже, как на 3-й день, требуя того же и от Дауна.

Т. образом операции русских ставились в тесную зависимость от действий австрийцев, что было весьма выгодно для Фридриха, главная цель которого состояла в том, чтобы не допустить соединения этих 2 своих противников.

Обстановка хотя благоприятствовала активному образу действий Дауна, но он медлил и дал Фридриху возможность к 12 июня сосредоточить у Ландсберга, против русских, до 30 т. под начальством Мантейфеля, которому приказано было перейти в наступление и всецело воспользоваться средствами польской Померании и Познани. Исполняя это приказание, пруссаки двинулись на Бирнбаум и Пшев; но разведки выяснили русским угрожавшую им опасность, и Фермор сосредоточил армию к Познани, а самый город был поспешно укреплён. 1 июля новый главнокомандующий, Салтыков, объединил в руках Тотлебена начальство над конницею перед фронтом армии.

Между тем Дона (заместивший Мантейфеля), пропустив случай атаковать русских почастям, двинулся по правому берегу Варты к Познани; Салтыков же принял меры к задержанию пруссаков, окружив их конным отрядами, и угрожал сообщениям Дона с Ландсбергом.

7 июля русская армия направилась в Янковицы, оттеснила неприятеля к слиянию Варты с Одером и 14-го перешла в Заморжу, а Дона 12-го занял Мезерич.

Граф Семен Гаврилович Зорич. Неизвестный художник, кон. XVIII в.

15-го, по обсуждении дел на военном совете, Салтыков переменил операционную линию на Бетчен-Цюлихау, откуда полагал идти к Кросену или Каролату.

Т. образом ему приходилось исполнить чрезвычайно смелый и рискованный фланговый марш, причем он мог быть отрезан от Познани.

Приняв меры к соответствующему направлению подвозов и обеспечению войск на случай задержки в доставке продовольствия, а также к обеспечению тыла армии, Салтыков двинул ее 17-го, прикрывая марш конницею Тотлебена, а 20-го перешел с главными силами прусскую границу у Гольцына, заняв Цюлихау полком Зорича.

Дона, чтобы воспрепятствовать намерению Салтыкова, выступил тоже 17-го, а 21-го занял Швибус и, прорвавшись мимо Тотлебена, вытеснил Зорича из, Цюлихау. Здесь прусская армия (18 т. пехоты и 9380 конницы) поступила под начальство генерал Веделя, которому Фридрих приказал поправить дело, т. е. разбить русских и воспрепятствовать соединению их с австрийцами.

Салтыков, несмотря на возможность потерять свои сообщения, окончательно решился обойти неприятеля на позиции у Цюлихау, с целью продолжать марш к Кросену. Утром 22-го он произвел рекогносцировку, а в 5-м ч. дня армия (28 т. пехоты и 1278 т. конницы) двинулась на Клемциг к Букову, оставив в Гольцыне обозы при 2 батальонах и 6 эскадронов с артиллерией; к Гольцыну же ожидался и отряд Мордвинова (6 батальонов и несколько эскадронов).

У Букова армия заночевала в походном порядке, а в 3 ч. у. направилась к Пальцигу. Ведель не принял мер для своевременной ориентировки, а потому слишком поздно догадался о движении русских к дороге на Кросен, и тогда решился немедленно атаковать их, что привело к сражению при Пальциге или Кае (см. Цюллихау), окончившемуся поражением пруссаков.

Русские преследовали слабо, и благодаря этому пруссаки перешли на левый берег Одера, к Диндорфу (в ? мили оть Кросена).

К 27 июня австрийские отряды были расположены: Даудон – у Траутенау, Бекау и Браунау; де-Виль – в Цукмантеле; Вела – у Габеля; Гаддик и Гемминген – на р. Эгер; Гарш – у Нейштадта; главные силы Дауна – у Шурца (всего 134 т. при 496 ор.). После настойчивого приказания из Вены, Даун, оставив Януса при Дейче и Гарша у Шурда, медленно двинулся 28 июня в Лузацию и 6 июля занял с главными силами крепкую позицию у Марклисы. Между тем пруссаки произвели рекогносцировку к стороне Траутенау; Гарш временно отошел к Кёнигсвальду, но вскоре, перейдя в наступление, отбросил пруссаков к Траутенау, чему способствовали маневры Лаудона, который сбил неприятеля у дер. Лан (близь Либенталя), преследовал до Левенберга и выяснил, что король уже отступил из окрестностей Ландсгута. Тогда Даун приказал занять этот пункт Гаршу и де-Вилю, а Лаудону продвинуться до Фридеберга.

Итак, к 17 июля австрийцы находились: Даун – у Марклисы, Лаудон – у Лаубана, Вела – у Гёрлида, Эстергази – у Фридрихсдорфа, Гемминген – близ Цитау; Гарш в Гаддик были отозваны к главным силам, но вслед затем Гаддик направлен к Баудену, для наблюдения за принцем Генрихом.

Действия Дауна соответствовали видам австрийского правительства, преследовавшего свои частные интересы, в силу чего Кауниц и заставил уже русскую армию подойти к австрийской. Теперь Даун старался подвести русских под 1-й огонь, чтобы самому довершить победу и воспользоваться её последствиями; поэтому он и не послал нималейшего подкрепления русским ко дню пальцигского сражения, а Лаудон в этот день продвинулся лишь к Ротенбергу.

Так или иначе, но после упомянутого сражения путь к Берлину был открыт, чем и следовало пользоваться.

Салтыков, прибыв к Кросену 28-го, приказал Тотлебену и Голицыну оттеснить Веделя, находившегося на левом берегу Одера, в виду Кросена. Ведель отступил, не ожидая удара; Тотлебен остался наблюдать за ним, а Голицын присоединился к главным силам. Между тем Салтыков, уже успевший убедиться в полной пассивности Дауна, решился захватить Франкфурт и угрожать столице Пруссии. Тогда Даун, опасаясь важных политических последствий от решительных действий одной русской армии, без австрийских войск, поспешно выслал Лаудона, с целью предупредить русских во Франкфурте и действовать совместно с ними. В то же время он приказал Гаддику препятствовать соединению принца Генриха с королем, для чего "атаковать пруссаков и непременно разбить», а затем действовать против тыла или фланга Фридриха.

Гаддик не решил ни той, ни другой задачи, и даже пруссаки захватили его обозы. Между тем король, оставив у Ландсгута Фуке, перешел на позицию Шмотзейфен-Левенберг, а принцу Генриху приказал, оставив небольшой гарнизон в Дрездене, с остальными силами двинуться на Бауцен и далее к северу от Прибуса, чтобы препятствовавать соединению союзников; однако принц не имел в этом успеха.

30 июля Даун продвинул свое левое крыло до Лаубана и занял передовым отрядом Наумбург, желая выжить Фридриха из шмотзейфенской позиции. Но король, верно оценив, что со стороны боязливого Дауна нет серьёзной опасности и узнав о поражении Веделя при Пальциге, взял 10 т. из своих главных сил, быстро двинулся к Сагану, отправил оттуда принца Генриха к войскам у Шмотзенфена, а сам, с оставшимися силами, решил обратиться против Салтыкова, чтобы воспрепятствовать движению его к Гёрлицу.

Лаудон, получив известие о пальцигском бое, бездействовал в Ротенбурге более 3 дней, полагая, что Даун и Гаддик не позволят пруссакам броситься снова с значительныи силами на русских; Гаддик же беспрепятственно пропустил принца Генриха и Фридриха, и только когда король прошел на Мильрозен, то Лаудон и Гаддик (40 – 50 т.) выказали намерение двинуться к Франкфурту. Сюда же 1 августа выступили из Кросена и главные силы Салтыкова, а еще 28 июля выдвинут был отряд Вильбуа (5 пехотных и 4 конных полка с артиллерией); отряд этот занял Франкфурт 31 июля, предупредив австрийцев. Гарнизон (546 чел.) вышел из крепости, но был окружен и сдался. По пути на Франкфурт к Салтыкову прибыл Лаудон и заявил, что т. к. король, со всеми силами, двинулся против Дауна, то Гаддик повернул туда же, и теперь неуместно обсуждать вопрос о движении хотя бы к Франкфурту, не говоря уже о действиях против Берлина, а потому просил дать ему 30 т. русских пехоты, чтоб и он мог направиться на подкрепление к Дауну. Затем он требовал контрибуции с Франкфурта, а сам быстро двигался к этому городу, желая предупредить там Вильбуа, но напрасно.

Салтыков вечером 3 августа прибыл к Франкфурту и расположил армию на правом берегу Одера; на следующий день присоединиться к русским и Лаудон (18 ? т. при 48 ор.). Захватив т. образом инициативу и принимая во внимание близость отряда Гаддика, Салтыков полагал направить для набега на Берлин Румянцова, а затем оперировать в этом направлении со всеми силами; но, вследствие видимой нерешительности Дауна и все более выяснявшегося намерения его затянуть русских в Силезию, при невозможности заставить австрийского главнокомандующего присоединить к русской армии если не все, то хотя бы большую часть сил, а также в виду появления армии Фридриха для прикрытия Берлина, Салтыков вынужден был отказаться от своего плана и приготовиться к отступлению на Кросен, для соединения с главною австрийскою армией.

5 августа конницею обнаружено были присутствие пруссаков у Мильрозена и Лебуса; затем русские конные партии показывались в тылу неприятеля, чем сильно озабочивали короля по охранению его сообщений и в то же время давали Салтыкову возможность знать о всех передвижениях Фридриха. Положение последнего делалось критическим: в расстоянии 80, 150 и 100 – 120 вер. от Берлина находились 3 массы неприятельских войск: 58 т. Салтыкова, до 50 т. Дауна (а впереди, в 40 вер. от Салтыкова, – 15 т. Гаддика) и 20 – 30 т. имперцев в Саксонии; против них король располагал только лишь 50 т. чел.; в Саксонии находился гарнизон в Дрездене; в то же время принц Генрих, с 35 т., удерживался против 60 т. австрийцев, обеспечивавших тыл своей армии, а войска Фуке стояли на линии Ландсгут-Швейдниц, против австрийского отряда Гарша (18 т.).

Фридрих решил выйти из этого положения, направив все силы, которые можно было притянуть, против наиболее выдвинувшегося вперед неприятеля, ни разу не уклонявшегося от боя и являвшегося наиболее опасным, т. е. против русской армии. Салтыков, поняв, что он может быть атакован на правом берегу Одера, положил принять бой на занятой им уже позиции у Кунерсдорфа и, тщательно изучив местность, переменил фронт кругом и приготовился к обороне, не приняв впрочем, мер для затруднения королю переправы. Фридрих, оставя против Франкфурта отряд Вунша, переправился с 43 т. через Одер и атаковал армию Салтыкова 12 августа, но потерпел полное поражение (см. Кунерсдорф). Преследование велось конницами Тотлебена и Лаудона. Особая прусская колона заняла Франкфурт и захватила там 266 чел. (залог), но, в виду поражения своей армии, отступила к Лебусу. Фридрих отчаялся в возможности спасти Пруссию, помышлял даже о самоубийстве, сложил с себя звание главнокомандующего и назначил генералиссимусом принца Генриха; однако вскоре оправился и начал стягивать отовсюду войска для обороны Берлина. Померания была оставлена, а гарнизоны крепостей притянуты к королю; даже в Дрезден послано приказание генерал Шметтау очистить город.

После кунерсдорфской победы русская армия нуждалась в отдыхе, для приведения в порядок особенно; при этом Салтыков мог располагать только 20 т. русских войск, австрийцы же подчинялись ему не иначе, как по соглашению с Дауном. К 16 августа воздух в окрестностях Кунерсдорфа сделался "тяжким», и русская армия перешла на левом берег Одера, к дер. Лосов. Легкая конница Тотлебена оставлена на правому берегу, для разведок и охранения сообщений сПознанью. австрийцы в это время находились: главные силы Дауна – у Прибуса и Лаубана, Аремберг – у Марклисы, д'Энс – у Лиссы, Маркуер – у Гёрлица, Гарш – у Траутенау.

Даун заботливо сторожил слабую армию принца Генриха, стоявшую у Левенберга, не считая возможным обратиться к решительным действиям даже против неё, не говоря уже о Берлине, и в то же время делал неосуществимым предложения Салтыкову относительно действий русских войск.

Негодующий все более Салтыков потребовал личного свидания с Дауном, которое и состоялось 22 августа в Губене. Дауну удалось настоять на том, чтоб обе армии оставались на своих позициях до взятия Дрездена, а затем двинулись в Верхнюю Силезию; при этом он обещал принять меры к устройству продовольственной части для русской армии, для чего австрийцы и заложили магазин в Губене.

28-го русская армия, взяв с Франкфурта контрибуцию и испортив канал Фридрихсграбен, выступила к Либерозе, куда и прибыла 30-го.

Большая часть корпуса Гаддика еще 24-го направилась к Дрездену, а с остальными войсками он обеспечивал с фланга марш Салтыкова и занял Мохау; Лаудон же составлял арьергард и перешел за русскими к Либерозе.

Фридрих, сосредоточив к 20-му у Фюрстенвальде 33 т., для обороны подступов к столице, выслал на-выручку Дрездена небольшой отряд Вунша, который взял обратно Торгау и Витенберг и подступил к Дрездену, но поздно: Шметтау 4 сентября уже сдал этот город имперцам. В то же время принц Генрих предпринял движение к Сагану и Сорау, сначала 10 т. Цитена, а затем – большей частью своей армии; король же перешел на позицию у Вальдау (на пути Либерозе-Берлин).

Между тем Даун получил из Вены приказание овладеть креп. Глогау при содействии русской армии, после чего надеялись окончательно отрезать Силезию и принца Генриха от Берлина и короля. Появление принца Генриха обеспокоило союзников: Даун отошел от Трибеля к Муске, но, узнав, что в Сорау находился только Цитен, оставил Букова у Муски, а сам, с главными силами, двинулся через Форст и 2 сентября подошел к Сорау. Однако Цитен уклонился от удара, а принц Генрих отступил на юг. Получив об этом

донесение

, а также о взятии Дрездена имперцами, Даун решился наступать к Берлину, в обход правого фланга короля, и 10-го занял Шпремберг; но т. к. принц Генрих, по прибытии к Шмотзейфену, направился вдоль границы Богемии к Гёрлицу, захватив при этом несколько небольших магазинов, то этот маневр на сообщения австрийцев устрашил Дауна, и он, для сбережения Саксонии, двинулся к Бауцену, куда и прибыл 13-го, снова удалившись от русской армии на 100 вер. Отряд Бека расположился кордоном от Фридланда до Цитау, для прикрытия Богемии, а Гаддик обеспечивал Дауна со стороны армии короля.

В это время Фридрих потребовал от принца Генриха повторения маневра в направлении к русскому магазину у Губена, но принц, сам опасавшийся теперь за свои сообщения, остановился против Гёрлица.

Салтыков, приведенный в негодование последним изменением в намерениях Дауна, решил, за отсутствием подходящей цели, двинуться к Глогау, не придавая однако этому маневру особого значения, т. к. не имелось средств к овладению крепостью.

16-го русская армия отошла в Губен, откуда Салтыков отправил к Дауну Румянцева, с требованием об усилении русской армии 10 – 12 т. австрийцев (вместо войск Гаддика), доставлении к ней осадной артиллерии с боевыми припасами и снабжении теперь же запасом довольствия на месяц. Даун обещал исполнить все это, кроме снабжения довольствием, причем советовал "добывать провиант посредством контрибуций в Силезии».

Фридрих, уразумев, что означало движение русских, направился с 24 т. параллельно Салтыкову, чтобы не допустить его к Глогау, а принцу Генриху приказал, обойдя Дауна, двинуться к Эльбе, для обороны подступов к Берлину и усиления в Торгау и Витенберге корпуса Финка (15 т.).

18-го Салтыков двинулся из Губена, не найдя там достаточного количества запасов, и 20-го прибыл к Христианштадту; 21-го ему, благодаря коннице Тотлебена, уже ясно было, что король следовал на Саган, чтобы предупредить русских у Глогау.

22-го Фридрих прервал сообщение между Салтыковым и Дауном, а 23-го перехватил путь союзников. Т. образом отступление Салтыкова превратилось в фланговый марш-маневр. Новое сражение он признавал нецелесообразным; поэтому 21-го переправился через Бобр и двинулся к Бейтену, прикрываясь конницею Тотлебена и авангардом Лаудона, а 24-го, уклонившись от боя с Фридрихом, отошел с главными силами к Кельше, австрийцы же к Тарнау.

29 – 30 сентября русская армия и корпус Лаудона переправились у Кельше на правом берегу Одера и затем потянулись к Грос-Остену (на р. Барч), где оставались до 22 октября. Итак Салтыков, не обращая внимания на старания Лаудона, отказался от дальнейших действий против короля, хотя и привлек на себя его главные силы, расположившиеся частью у Глогау, частью у дер. Линхен; конференция же не только не поддерживала русского главнокомандующего, но даже склонялась на требования Кауница, чтобы наша армия оставалась в Силезии на зимние квартиры, или чтобы 20 – 30 т. русской пехоты были присоединены к корпусу Лаудона и двинуты в австрийские владения. Тем не менее, Салтыков, понимая вполне правильно положение дел, решился действовать согласно с интересам России и отойти на зимние квартиры к Висле, причем предложил Лаудону следовать с русскими до Варты, а затем, если найдет нужным, – соединился с Дауном через Краков; Лаудон не согласился и предполагал остаться в Калише до более благоприятных условий для своего движения.

22-го русская армия направилась к Гернштадту (гарнизон не сдался, и город уничтожен бомбардированием), 24-го продолжала марш на Трибуш и 26-го прибыла в Пуниц. Затем, по требованию Лаудона (отвлечь внимание Фридриха, который, убедившись в отступлении русских, обратился против Дауна), Салтыков сделал несколько переходов к Глогау, но от Равича повернул на Кребен и Гостин к Дольску, откуда дивизии двинулись небольшими переходами к Варте и расположились на квартирах в окрестностях Шрима, австрийцы же – между Здунами и Рашковым.

Квартирное размещение было тесно, довольствие войск сопряжено с затруднениями, а число больных сильно увеличилось. В общем, это квартирное расположение, бесцельное в стратегическом отношении и вредное в военно-административном, обусловливалось политическими причинами и капитальной ошибкой конференции, не предоставившей главнокомандующему полномочий в направлении операций и стеснявшей его на всяком шагу.

Мало того, конференция еще упрекала Салтыкова, сваливая на него ответственность за возможность усложнения политической обстановки. В то же время австрийцы предъявляли все большие требования и даже издевались над боевыми заслугами русских. Лаудон снова настаивал, чтобы 30 т. и не менее 20 т. русских войск были отданы в его распоряжение, для образования кордона от Конина до австрийских земель. Но Салтыков отказал в таком дерзком требовании и донес конференции; Лаудон же, игнорируя главнокомандующего, вскоре двинулся через Калиш и Краков в пределы Австрии. После того Салтыков получил повеление конференции выделить в распоряжение Лаудона 10 полков пехоты, для чего и назначил дивизию Румянцева, уведомив об этом Лаудона, но с оговоркой, что повеление конференции будет исполнено лишь в том случае, если корпус Лаудона останется на зиму в окрестностях Калиша. Лаудон отказался от предложенного подкрепления, находя его запоздалым и обвиняя Салтыкова в том, что оно не были дано ему раньше.

Т. образом только около половины ноября русская армия получила возможность двинуться на зимние квартиры к Нижней Висле, где и расположилась окончательно во 2-й половине  декабря.

Операции на Эльбе.

Даун, убедясь, что король двинулся к Глогау, 23 сентября выступил с 54 т. из Бауцена к Гёрлицу, чтоб атаковать принца Генриха (30 т.); но последний, по приказанию Фридриха, направился к Эльбе, в обход левого фланга Дауна, причем в 2 суток сделал до 70 вер. и рассеял несколько австрийских отрядов. Даун сначала полагал, что принц пошел на соединение с королем, а потому и продвинулся еще на 1 переход к востоку от Гёрлица; но затем, оставив корпус Бека для обеспечения базы в Цитау, возвратился усиленными переходами к Дрездену, где 29-го соединился с армией принца Цвейбрюкенского. К этому же времени принц Генрих прибыл к Торгау, упустив случай сделать что-нибудь решительное против Дрездена, которому на левом берегу Эльбы угрожал отряд Финка (15 т.). В виду сосредоточения 90 – 100 т. союзных войск, Финк отступил и у Стрелы соединился с принцем Генрихом (42 т.), а затем прусская армия стала на сильную позиции. Даун, после настойчивого приказания из Вены, направился к Торгау, но, имея почти вдвое превосходные силы, всё-таки не решился атаковать принца Генриха, а приступил к маневрированию на его сообщения, выслав для этого 8 т. в обход правого фланга пруссаков. Это побудило принца отступить к Торгау. Туда же двинулся и Даун, а Беку приказано было выслать летучие отряды к Берлину. Австрийцы остановились у Торгау, против принца, и направили 14 т. по левому берегу Эльбы, на сообщения пруссаков с Витенбергом; но принц двинул туда, по правому берегу, отряд Вунша, что имело следствием отступление имперцев и переправу их через Эльбу у Лейтевица. Сверх того Вунш прогнал австрийцев с сообщений пруссаков.

Между тем король, в виду отступления русских, разделил свою армию на 2 части: одну направил в Силезию, против Гарша, а другую, Гюльзена, – на подкрепление принцу Генриху. Даун, получив известие о движении этого подкрепления (под начальством самого короля), решил отступить к Дрездену.

Принц Генрих последовал за Дауном, притянув к себе 13 т. Гюльзена. Движения противников шли медленно до прибытия к армии Фридриха (13 ноября), Приняв начальство, король начал решительное наступление в охват Дрездена и Дауна (в лагере у Вильсдруфа) от сообщений с Прагою; для этого, от Носена к Дипольднсвальде, был направлен отряд Финка (12 т.), с целью отрезать подвозы из Богемии; но Даун 20 ноября атаковал Финка и вынудил его сдаться на капитуляцию (см. Максен). Через несколько дней такая же участь постигла часть отряда генерала Дприке (1.400 из 3 т.), разбитого Беком у Мейсена. Ободренный этими успехами, Даун двинулся было против пруссаков, но, увидя, что они готовы к бою, возвратился к Дрездену. Затем до конца года обе стороны оставались друг против друга, не предпринимая решительных действий, и расположились на тесных квартирах только в январе 1760 г.

Операции на западном театре.

В исходе марта герцог Брауншвейгский, зная, что Контад находился еще в Париже, решил направит часть своих сил к Франкфурту и отбросить Брольи (сменившего Субиза) за Майн и Рейн. Для обеспечения успеха, часть войск принца Генриха действовала из Саксонии к р. Эгер и, уничтожив австрийские магазины, возвратилась в Богемию; герцог же, оставив 25 т. против армии Контада, двинулся с 35 т. к Каселю и соединился там с Изенбургом, но пробыл 10 дн. в Фульде, для упрочения своего положения и обеспечения сообщений, что дало Брольи возможность сосредоточить армию на сильной позиции при Бергене. Герцог 13 апреля атаковал противника; но был отражен (см. Берген) и отступил к Фрицлару, после чего расположился по квартирам; то же сделал и Брольи (за р. Лан). В это время армия Контада стояла на левом берегу Рейна. Контад намеревался, сосредоточив обе французские армии в гессен-касельских владениях, двинуться вниз по Везеру и очистить его левый берег, а затем Армантьер (25 т.) д. был овладеть Мюнстером и занять Вестфалию. В начале мая Контад стягивал войска к Кёльну и Дюсельдорфу, устраивая переправу через Рейн ниже Везеля (с демонстративной целью). Герцог Фердинанд, узнав об этом, возложил оборону Гессен-Каселя на Имгофа (12 т.), а сам двинулся к Липштадту. Тогда Контад, оставив на Нижнем Рейне Армантьера (16 – 17 т.), направился к Гисену (на р. Лан) и, соединившись с армией Брольи, сосредоточил при Марбурге до 70 т.; Брольи же (17 т.) находился у Гомбурга. Оба они двинулись в гессен-касельские владения; Имгоф очистил Касель и едва успел отступить к Бюрену. Затем Брольи, заняв Касель, пошел к Миндену, где находились магазины противников, а Контад занял Падерборн. В виду этого, Фердинанд двинулся к Оснабрюку; но Брольи овладел уже Минденом с правом берегу Везера, Контад же направился к Гервордену. Тогда Фердинанд, желая иметь на Везере другой опорный пункт (вместо Миндена), занял частью войск вольный город Бремен, а сам перешел к Штольценау. В половине июня Контад, с позиции при Миндене, послал Брольи к Бюксбургу, а легкие отряды – во все стороны, даже до Ганновера. Но Фердинанд, сосредоточив свои силы, двинулся против Контада, выманил его из сильной позиции и в сражении 1 августа нанес поражение (см. Минден).

Между тем наследный принц Брауншвейгский разбил при Кёсфельде 8 т. французов Бриссака и отрезал Контаду отступление через Герворден. Вследствие этого Контад перешел на правый берег Везера и в безпорядке поспешил через Гастенбек и Гётинген к Каселю, к своим магазинам, причем потерял все обозы. На другой день Минден сдался Фердинанду. Армантьер в исходе июня овладел Мюнстером и двинулся к Надерборну; теперь же он направился через Варбург на соединение с Контадом. Последний выслал вперед Брольи, для занятия горных проходов; Фердинанд же, направив за Контадом наследного принца, двинулся к Каселю, с главными силами, по левому берегу Везера и, не успев предупредить Контада в проходах, обошел его левый фланг и вынудил к отступлению за р.р. Эдер и Ом, а затем, продолжая угрожать левому флангу противника, оттеснил его за р. Лан, к Гисену. В этом расположении обе армии оставались довольно долго, ведя малую войну. Между тем, в исходе ноября, Имгоф (6 т.) овладел Мюнстером. На место Контада был назначен Брольи который отступил к Буцбаху и Фридберу.

Фердинанд обложил Гисен; но, в виду наступления французов против его фронта и флангов, отошел к Марбургу. В это время Армантьер, двигавшийся со стороны Везеля, был атакован Вангенгеймом при Диленбурге, причем часть французского отряда была окружена и разбита или взята в плен.

Затем обе армии стали на зимние квартиры: Брольи – от Гисена до Гундерюка, союзная – в мюнстерском, оснабрюкских и падерборнском еписконствах, а Имгоф – в гессен-кассельских владениях.

Операция на северном театре.

После сражения при Кунерсдорфе Фридрих отозвал к себе из Померании 5 т. Клейста. Пользуясь этим, шведы перешли в наступление и, опустошая страну, достигли Пренцлова. По отступлении же русской армии в Польшу, небольшой прусский отряд Мантейфеля вынудил шведов уйти за р. Пеене, и все их успехи ограничились лишь взятием форта Пеенамюнде.

Заключение о походах 1759 г.

План Фридриха вполне отвечал обстановке; планы же коалиции – наоборот, и именно потому, что Австрия ставила свои частные интересы выше общих, сумев подчинить им и политику России и связанную этою политикой стратегию. Из всех союзников, одни русские, наиболее стесненные австрийским планом, действовали решительно и победою под Кунерсдорфом поставили Фридриха на край гибели. (Отдельные действия Салтыкова почти всегда поучительны в положительном смысле, например гольцын-пальцигская операция). Даун же действовал слишком осторожно, несмотря на значительное превосходство своих сил, и не только не воспользовался успехами Салтыкова для общей цели, но своими действиями во вред русской армии вынудил его, вопреки приказаниям конференции, отойти к Нижней Висле.

В общем, кампания 1759 г. прошла преимущественно в маршах-маневрах внутри базы Фридриха, в полосе Глогау-Франкфурт-Торгау-Шмотзейфен; 3 боя на границах этой полосы окончились неудачами и большими потерями для прусского короля. Однако успехи русских не принесли ожидавшейся пользы: непростительная медлительность, боязливая осторожность и нежелание Дауна обращаться к решительным действиям спасли Фридриха, и он, несмотря на крупные поражения, окончил кампанию довольно успешно, оставив в руках врагов своих только один важный пункт, Дрезден.