15 Сентября.

Получил, подписанный Дитерихсом, приказ по Ставке о реформе санитарной части, причем в Военном Министерстве упразднено все Главное Военно-Санитарное Управление. [314]

Сделано это совершенно беззаконно, ибо Дитерихс не имеет права распоряжаться в Военном Министерстве, и, кроме того, все реформы по министерствам подлежат рассмотрению и одобрению Совета Министров; затем это сделано не только без моего ведома, но зная, что я определенно против и согласия не дам.

Кучка самоустроителей решила воспользоваться особой Омской обстановкой нахрапом провести выгодную для них, но вредную для дела реформу, они обманули Адмирала и добились его согласия, рассчитывая, что потом отсидятся за этим согласием от всех моих нападений. Главным начальником санитарной части назначен конечно, доктор Краевский; он явился сегодня в Главное Санитарное Управление, но я приказал его выгнать и его распоряжений, как незаконных, не исполнять.

Написал Дитерихсу и прошу остановить опубликование приказа, как явно незаконного, до тех пор, пока я не доложу всего Адмиралу.

Прислали на заключение доклад по поездке на Дальний Восток нынешнего инспектора добровольческих формирований генерала Голицына. Выгнанный с фронта он выклянчил себе служебную командировку во Владивосток и, вернувшись, представил Адмиралу доклад, в котором с развязностью Ивана Александровича Хлестакова и с неменьшим знанием дела разрешил и разрубил все главные вопросы и проблемы нашего дальневосточного положения.

Доклад попал мне под злую руку; прочитав его, написал на полях убедительную просьбу не обременять мое рабочее время чтением хлестаковщины, сочиненное превосходительным гастролером, слишком быстро выскочившим в генералы и не успевшим по дороге, за краткостью времени, ничему научиться.

Правитель канцелярии, ничтоже сумняшеся, сообщил эту резолюцию в Ставку и автору доклада.

Вечером был приглашен в Совет Верховного Правителя по поводу созыва Государственного Совещания. Адмирал открыл заседание очень горячей речью, в которой старался доказать несвоевременность такой реформы; очевидно, он был нафарширован кем-нибудь из ближайшего, советнического антуража.

Первым отвечал министр внутренних дел, высказавшийся самым решительным образом за созыв совещания и предоставление ему законодательных функций; все остальные члены совета по очереди высказали свое полное согласие с мнением Пепеляева и свое убеждение в неотложности этой меры.

Адмирал страшно смутился; было несомненно, что по чьему то докладу он ожидал совсем других речей.

После непродолжительного обмена мыслями, было решено возможно скорее собрать Государственное Совещание с законодательными функциями, и с преобладанием в нем представительства крестьян и казаков т.е. главной массы коренного и трудового населения Сибири.