ВОЕННО-МОРСКОЕ ИСКУССТВО В РУССКОМ ФЛОТЕ

Очерк

Петр Великий приступил к созданию русской морской силы именно в тот период мировой военно-морской истории, когда военно-морское искусство находилось на высшей точке своего совершенства.
Как известно, военно-морское искусство достигло своей кульминации во время англо-голландских войн XVII столетия, когда гениальным его носителем был знаменитый голландский флотоводец де Рюйтер. Во время англо-голландских войн возродилась, после длительного упадка в Средневековье, идеология военно-морского творчества древних времен эпохи греко-персидских войн, выразившаяся в идеях сосредоточения сил, внезапности, инициативы и наступательного духа. Эти идеи нашли максимальное выражение в командовании де Рюйтером голландского флота при нападении на устье Темзы в июне 1672 г., при Шоневельде в июне 1673 года и при Текселе в августе того же года. В этих сражениях голландский флот, руководимый де Рюйтером, стяжал себе заслуженную всемирную славу.
Поэтому неудивительно, что Петр Великий именно в Голландии искал вдохновения для создания по голландским образцам русской морской силы. Таким образом, он положил в основание её создания дух и идеи, почерпнутые им от голландского флота.

На заре своего существования русский флот применил в сражении при Гангуте в 1714 году боевые начала, положенные Петром Великим в его основание и почерпнутые им из военно-морского творчества и боевой идеологии голландского флота.
В этом сражении русский галерный флот столкнулся с неизмеримо более сильным шведским корабельным флотом и, несмотря на это, победоносно закончил предпринятую им операцию. Подойдя из шхер к гангутскому полуострову, русский галерный флот усмотрел шведский корабельный флот, который держался в открытом море перед оконечностью полуострова и таким образом запирал путь русскому флоту. Цель последнего состояла в том, чтобы, обогнув полуостров, двинуться к берегам Швеции для нападения на Стокгольм. Несмотря на значительное превосходство шведов и казалось бы безнадежную обстановку, русское морское командование не отказалось от операции, а приняло решение продолжать её исполнение, положив в основу следующий наступательный замысел: расчистить на полуострове просеку для перетаскивания волоком галер через полуостров и, обойдя таким образом шведский флот, занимавший позицию вплотную у его оконечности, продолжить путь к шведским берегам через Або-Оландские шхеры. Шведское командование, застигнутое врасплох, срочно отрядило к выходу просеки на западном берегу полуострова эскадру своих прамов и галер (линейные корабли по гидрографическим условиям не могли подойти к берегу). Эскадра прамов и галер имела задачей воспрепятствовать своим огнём спуску русских галер в море. Между тем, едва шведская эскадра заняла позицию, настал мертвый штиль, и шведский корабельный флот был течением отнесен далеко от оконечности полуострова. Вследствие этого между ним и оконечностью образовался широкий свободный проход, в который незамедлительно устремился русский галерный флот. Обогнув таким образом – под носом шведского флота – оконечность гангутского полуострова, русский флот напал на шведскую эскадру у просеки и, разбив её наголову, взял в плен командовавшего ею адмирала. После этого он двинулся дальше через Або-Оландские шхеры к шведским берегам, то есть к цели своей операции.

В этой выдающейся с точки зрения военно-морского искусства операции мы видим применение основных начал: наступательного духа, активности, внезапности и сосредоточения сил, что привело к успеху несмотря на превосходство противника.

Однако этот первоначальный период расцвета военно-морского искусства в русском флоте продолжался недолго. Сразу после смерти Петра Великого наступил упадок, длившийся почти всё XVIII столетие до середины царствования Екатерины II.
Главные причины упадка:

1. Наследники Петра на русском престоле (вплоть до Екатерины II) не понимали значения для России морской силы, из-за чего флот пришел в расстройство.

2. В XVIII веке военно-морское искусство во всех государствах пришло в упадок. Во флотах мира воцарился «формализм» – подчинение боевой деятельности шаблонам, а не сущности искусства (которая ярко проявилась в англо-голландских войнах). Это произошло потому, что Голландия, побеждённая на суше в Третьей англо-голландской войне, лишилась флота, а английский флот остался без соперников. В нём утвердилась рутина, где всё делалось по инструкциям, а не по творчеству. Идеология английского флота (доминировавшего в мире) была воспринята другими флотами, в том числе русским – особенно быстро из-за множества английских офицеров на русской службе.

Упадок выражался в нерешительной и безрезультатной боевой деятельности. Так было в русском флоте в XVIII веке: в многочисленных сражениях за Балтику не видно проявления идей военно-морского искусства, отчего войны имели затяжной характер. Отметим, однако, что шведский флот действовал ещё безыдейнее, что помогло русскому флоту добиться господства на Балтике при поддержке армии.

Исключением в этот период стал разгром русской эскадрой турецкого флота при Чесме в 1770 году. Идеи русского командования (нападение в бухте) были не столь блестящи, как позже у Нельсона при Абукире, но основывались на здравых началах: наступательный дух, внезапность и грамотное использование брандеров. Чесменское сражение – единственное исключение в эпоху упадка, и русское командование покрыло себя славой.

Через 12 лет началось возрождение военно-морского искусства. Его начали французский адмирал Сюффрен (решительные действия при Ла-Прайе и в Ост-Индии, 1782 г.) и английский адмирал Родней (разгром французов при Лэ-Сэнте, 1782 г.). Идеология возрожденного искусства быстро распространилась в Европе и в русских морских кругах. Действительно, адмирал Ушаков в 1790-х годах в Средиземном и Черном морях уже применял истинные начала военно-морского искусства, что привело к господству России на Черном море.

Но полное возрождение искусства в русском флоте после упадка XVIII века справедливо связывают с именем адмирала Сенявина – современника Нельсона. Хотя деятельность Сенявина началась после побед Нельсона при Абукире и Трафальгаре, это не умаляет его славы. Более того, в некоторых отношениях Сенявин превзошёл Нельсона, действуя в более сложной обстановке и с менее совершенными кораблями.

Высокая степень искусства Сенявина проявилась в руководстве русской эскадрой в восточной части Средиземного моря (1806-1807 гг.). Оставленный без поддержки Верховной власти, в тысячах миль от баз, со слабой эскадрой плохо снабжённых кораблей, Сенявин:

• Завоевал острова в Адриатике;

• Создал базу в Боке-Каторской;

• После объявления Турцией войны – базу на о. Тенедос (1807 г.);

• Заблокировал турецкий флот в Дарданеллах.

Особенно ярко его дар проявился в Афонском сражении (19 июня 1807 г.), где он разгромил материально более сильный турецкий флот, пытавшийся прорвать блокаду. Несмотря на превосходство турок, Сенявин атаковал решительно, сосредоточив по два линейных корабля против турецких флагманов (зная, что боевая мощь турок держится на них). Это – высшее проявление искусства: определение решающей точки в порядке противника и сосредоточение против неё двойного превосходства сил.

Идея запечатлена в знаменитом приказе Сенявина перед Афонским сражением (аналог меморандума Нельсона перед Трафальгаром): изложив план атаки, он предоставил командирам свободу действий, требуя решительных ударов на минимальных дистанциях для полного уничтожения противника.

Вскоре после Афона деятельность Сенявина прекратилась: по Тильзитскому миру Александр I (не понимавший значения флота) отозвал эскадру, а сам Сенявин впал в немилость. Примечательно, что в английских портах его встречали с почестями – так высоко британские моряки ценили его искусство!
Так закончился краткий период расцвета (конец XVIII – начало XIX в.). После кампании Сенявина флот пришёл в запустение (хотя в его время занимал второе место в мире после английского, и англичане его боялись!).

За этим расцветом последовал почти столетний упадок, завершившийся Цусимской катастрофой.
Причины:

1. Равнодушие Верховной власти к флоту;

2. Отсутствие боевого опыта в первой половине XIX в.;

3. Переход от парусного к паровому флоту («вторая переходная эпоха»), когда идеология искусства не успевала за техническим прогрессом. Русский флот вступил в войну с Японией с устаревшей идеологией парусной эпохи.

Единственное участие в войне (1854-1856 гг.) – победа Нахимова при Синопе над турецким флотом. Однако в руководстве эскадрой не было искусных тактических комбинаций (как у де Рюйтера при Солебее или Нельсона при Абукире). Успех объяснялся превосходством сил: русские линейные корабли с бомбическими орудиями против турецких фрегатов без таковых. Нахимов действовал по шаблонам эпохи упадка.

Перед войной с Японией лишь один адмирал правильно оценил влияние технического прогресса – С. О. Макаров. Он изложил мысли о применении начал искусства в современных условиях. К несчастью, ему дали мало времени для командования. Можно утверждать: останься он жив, исход войны был бы иным. Даже за короткий срок проявились в его действиях инициатива, активность, решительность и наступательный дух.

Лучшее свидетельство понимания Макаровым современного военно-морского искусства – его приказ от 4 марта 1904 г. № 21 (директива для Порт-Артурской эскадры). Этот документ (аналог меморандума Нельсона) предписывал:

• Сосредоточение сил путём охвата головы/хвоста строя противника;

• Использование крейсеров для отражения миноносцев;

• Массовые атаки русских миноносцев в начале сражения и в момент кризиса для нанесения сокрушительного удара;

• Стремление к полному уничтожению вражеского флота (а не выводу из строя части кораблей).

Приказ проникнут духом наступления и решительности. В нём – все элементы современной тактики сосредоточения сил, включая новаторскую идею применения миноносцев. Макаров предвосхитил тактику Первой мировой войны.

Имя Макарова по праву стоит рядом с Ушаковым и Сенявиным. Его идеи легли в основу возрождения флота после войны с Японией и руководства адмиралов Эссена и Колчака в Первой мировой войне.

А. Бубнов.