О АЛБАЗИНСКОМ ЗНАМЕНИ И КИТАЙСКИХ КАЗАКАХ

После восстания боксёров (спервоначала: и-го-чуанъ) в Китайской войне, албазинцев-христиан, приютившихся в духовной миссии[1] в Тянь-Цзине, оказалось, вместе с детьми, 29 человек. Самих же казаков-албазинцев уцелело только четыре десятка человек, из которых 11 человек остались частью в Пекине, частью скрылись у своих родственников-китайцев по деревням. Известно ещё, что двух мальчиков взяли на усыновление русские стрелки (1900 г.).

Секта боксёров (иначе: и-ха-туань) – против "белых чертей" или "заморских дьяволов" возникла в провинции Шань-дунъ. «Варфоломеевская ночь в Пекине» случилась с 23 на 24 июля 1900 г. Синодом Р.П.Ц. Пекинские мученики прославлены в лике местночтимых святых (память 11 июля). Всего же во время того восстания ихэтуаней и ихэцюаней в Пекине были замучены ужасной смертью 222 православных китайца и в основном албазинцы – вместе с сщмч. Митрофаном Цзи. На территории Пекинской духовной миссии во имя святых мучеников, погребённых там же, воздвигнут был храм, который в 1956 году, по просьбе Советского правительства через посла СССР в КНР, был разрушен.

Что интересно, в городе Цинанфу существовала Шаньдунская военно-инструкторская школа, из русских казаков-белоэмигрантов и их детей. 27 марта 1927 года состоялся первый выпуск. Юнкера были произведены в подпоручики китайской армии. На одном из этапов обучения в школу прибыли албазинцы, потомки казаков-албазинцев, почти уже не говорящих по-русски и из них был сформирован взвод. Албазинцы приняли усердное участие в жизни казачьей эмиграции 1920-21 гг. и прослыли честными тружениками, особенно в типографском деле, как способные наборщики и печатники (Петров В. П., "Албазинцы в Китае", Вашингтон). Время взяло своё. К началу третьего тысячелетия албазинцев в Пекине проживало около 250 человек.

У казаков-албазинцев ещё на рубеже XX века бытовало предание (что соответствует действительности), что много-много лет тому назад, где-то далеко на северной границе Китая, во время одного из набегов, китайцы напали на крепость Албазин, охраняемую казаками, разрушили её, а казаков, около ста человек, взяли в плен и привели в Пекин[2], где впоследствии обратил на них своё внимание император Кан-си и передал казакам ламаистский храм под христианский, а настоятелем стал священник о. Ермолай, первый, пусть и невольный, православный батюшка в Китае.

Приблизив их ко двору в качестве телохранителей, он приказал женить их на знатных китаянках, оставшихся вдовыми после казни первых мужей, и зачислил в свою гвардию. Так и повелось: албазинцы сами женятся с тех пор, обыкновенно, на китаянках, а девушек своих дочерей, выдают за китайцев. И не затерялись совсем среди китайского народа.

Позднее по проискам китайских сановников, албазинцы были удалены от императорского двора, но остались в составе гвардии, в которой, наравне с знамёнными императорскими войсками, числились весь ХIХ век под первым знаменем жёлтого цвета. Более того, "албазинцы говорят, что в военном присутствии в Пекине хранится и теперь ещё рисунок значка[3] албазинской сотни, под которым они служили Русскому царю. Значок этот, говорят, похож на сотенный значок казаков-забайкальцев, также с двумя зубцами или косицами, но весь жёлтого цвета (хуан), с белым крестом по диагонали, как полковой флаг Забайкальского войска"[4]. Жёлтый цвет у китайцев символизирует центр мира. Желтый цвет издревле считался императорским цветом. Во времена династии Цин (первоначально от цзинь – "золото", затем от цин – "чистый") одежду желтого цвета имел право носить только император. Перешёл ли желтый цвет албазинской гвардии на форму Уссурийских, Забайкальских, Амурских казаков[5]?

К началу ХХ столетия албазинцы составляли одну роту (под № 1), под командой ротного командира из албазинцев же, который за это уплатил китайскому правительству 200 рублей; каждый из албазинцев, зачисленный в штат этой роты, получает пожизненно жалованья 3 лана[6] серебра (около 5 рублей) в месяц и 4 мешка риса в год.

Уходя в неволю, албазинцы взяли с собой чудотворный образ Спасителя Николая, так называемого "Николы Можайского" (вышина её 2 ½ аршина), эта единственная святыня, уцелевшая от боксёрского погрома, находилась в Тянь-Цзинской временной церкви у правого клироса.

Икона в киоте стояла над главными воротами албазинской башни (всего их было три). Символическое изображение Николая Чудотворца с мечём в правой руке, а в левой святой держал "город" или "крепость". Это было живописное изображение, потому как оригинальное - резное из дерева (деревянную можайскую скульптуру) перенесли на икону. Скульптура та стояла на защите города-крепости Можайск (в которой несли службу можайские казаки) и такой образ Николы Можайского был перенесён, как уже говорилось, на многочисленные иконы, которые помещали в деревянные футляры-киоты и ставили в башни-ворота острогов, городков ещё с ХVI века. Но почему именно Никола-Можайский пользовался тогда такой большой популярностью, как охранник казачьих крепостей, ответить трудно.

За всем тем, не путаем тут с другой Албазинской иконой "Слово Плоть Бысть". Какая известна в амурских землях с 1666 года. В честь её был установлен особый праздник указом Священного Синода (1885 г.). После гражданской войны её большевизаны сдали экспонатом в один из краеведческих музеев, где была там до 1991 г.

У казаков-албазинцев из стародавних обычаев более всего сохранились: празднование нового года, окрашивание на Пасху яиц, некоторые обрядности при погребении умерших и название один другого по имени (китайцы при обращении вместо имени употребляют слова, означающие родство) и некоторые другие. Да и время внесло свои изменения: к концу XIX столетия до десяти албазинских семейств присоединились к язычеству.

Бывшие фамилии албазинцев, по китайскому обычаю, искажены принятием за фамилию лишь первого её слога, причём, при переписке фамилий китайскими иероглифами и звуки этих слогов произносились неправильно; русских фамилий или первых их слогов, сохранилось к указанному времени только пять, которые произносятся так: Рост (более всех носили такую "фамилию"), Ду, Яу, Хо и Хы (из последней фамилии в живых к началу прошлого столетия в живых уже никого не осталось).

Если остановиться чуть подробнее, то ротный командир – Иван Изволин, носил китайскую фамилию – Жун, а по-русски Ростъ.

Александр (его брат), по-китайски уже он Чен, а по-русски тоже Рост.

Лев Васильевич, по-китайски – Хай, по-русски его фамилия Рост.

Василий имел китайскую фамилию Да, а по-русски Хо.

Казак с фамилией Ду происходил от предка своего Дубинина, а албазинец, носивший китайскую фамилию Ло, имел предка Романова.

Михаил носил китайскую фамилию Жуй, но по-русски тоже Рост.

Гордей (казначей роты албазинцев) – Сю, по-русски Рост.

Михаил, соответственно, Вэн и Яу (Яо), от фамилии Яковлев.

и т. д.[7] Добавим сюда, что русских казаков китайцы писали двумя иероглифами, которые произносились на слух: «Э» и «Ло». Что означало «демоны». Да прибавим тут, что ещё до албазинцев в китайской армии служили, когда то, аланы и половцы. Так же набранные из пленных номад.

На рубеже XIX-ХХ веков писали, например, так. Главным занятием жителей Албазина было звероловство, преимущественно охота на белок, и извоз. Хлебопашество существовало лишь в ограниченных размерах. Албазин был расположен на развалинах древнего города Албазин, основанного в 1651 году казачьим атаманом Ерофеем Павловым Хабаровым, на месте городка даурского князя Албазы. К достопримечательностям Албазина относятся – старинная икона Богоматери «Слово и плоть бысть», которая из древнего Албазина была перенесена в Нерчинск, а потом находилась в Благовещенском соборе. И могила первого Албазинского воеводы – героя Алексея Толбузина, умершего в сентябре 1686 году от раны, полученной во время сражения с китайскими войсками. На могиле, при заселении станицы, была найдена каменная плита, с испортившеюся от времени надписью: Алексай Тол..зин, и в первое время она находилась во дворе, расположенной станицы, казачьей сотни, а потом хранилась у амурского ветерана Г. Д. Скобельцина («Географическо-статистический словарь Амурской и Приморской областей…». Составил преподаватель Благовещенской мужской гимназии Александр Кириллов).

Тут выше рассказывалось о "значке" и упоминалось китайское казачье знамя. А как выглядело имеющее известность знамя албазинских казаков (1649-1689) на царской службе, это мне удалось узнать из "Подробной описи русских старинных знамён" (Москва, 1865 г.). Выписку из редкой, старопечатной книги (фонд РГБ) привожу ниже, а чтобы почувствовать атмосферу тех веков, постарался передать его описание наиболее приближенным к оригиналу слогом.

Итак, «Середина из толстой, красной крашенины, четыреугольная, длиною 2 аршина, шириною 1 аршин 14 вершков, на ней с одной стороны написан, масляными красками, в облаце образ Спаса Вседержителя со Ангели, в молении св. преподобные Антоний и Өеодосiй Печерские, св. Никита мученик и св. Iоаннъ воинственник; на другой стороне написано, в кругу, Знамение Пречистыя Богородицы, и в молении св. преподобные Сергий игумен Родонежский, и ученик его Никон. Середина во многих местах пробита и порвана; краски осыпались; середина со всех сторон опушена коймою из голубой китайской, травной, камки[8], местами украшенной шитыми китайскими цветами; к голубой койме пришита другая койма из бледножелтой, китайской же, травной, камки, в эту койму были вшиты наугольники из зеленой камки; вследствие этих пришивок размеры знамени были громадные: в ширину оно простиралось до 4 арш. 14 верш. А в длину до 5 арш. с половиной; теперь коймы уцелели только местами, и в одном углу сохранился остаток зеленаго наугольника; древко крашеное, красное; навершие гладкое железное копье.

Это знамя поступило в оружейную палату из московскаго Арсенала в 1863 году.

В передаточной описи под № 10 оно описано так: "Знамя более всего замечательное по своей древности, сделанное из красной толстой крашенины, длина его 2 арш. и ширина 1 арш. 12 вершк. Нет никакого сомнения, что это знамя прислано из Москвы Царем Алексеем Михайловичем вместе с грамотою письменному Голове Ерофею Хабарову, для водружения на землях покоренных им русской державе; в одном из свитков Архива видно оно принадлежало Албазинскому острогу, а потому в Якутске справедливо называют его сим именем; наименование это особенно поясняют трех цветов полосы, сделанныя казаками, в разное время из китайской материи, и пришитыя с краям; знамя это чрезвычайно ветхо, на одной стороне его вверху написан маслеными красками Спаситель, внизу с левой стороны Архангел Михаил и Иоанн Богослов, с правой имена святых совершенно стерлись; а на другой стороне сохранился образ Знамения Божией Матери, а посторонам его святые Сергий Чудотворец и преподобный Никон"».

Внимание и заинтересованность русских людей Восточною Сибирью началось весьма давно, например к 1643 г. русские казаки и промышленники довольно уверенно говорили о пегой орде, так называли они приамурские области; в 1649 году старый опытовщик Ярко Павлов сын Хабаров, уроженец города Соли-Вычегодской, подал Якутскому воеводе челобитную, прося разрешения "набрав промышленных людей человек со сто, или сколько собрать может, идти на Амур реку"; Хабаров сказал что он, "тех промышленных людей будет содержать сам, и будет давать им жалованье, и корм, и ружье всякое, и зелье, и свинец". Воевода разрешил Хабарову поиск, и отрядил в помощь ему некоторое число казаков, так что, в марте месяце, Хабаров, выступая из Илимска, имел в своем сводном отряде, около 70 человек охочих людей и казаков. В этот первый поход Хабаров шел реками Олекмою, потом Тугирем, из Тугиря волоком до реки Урка, притока Амура, и потом вниз рекою Амуром. Во время своего пути Хабаров встретил на своём пути, аж пять таинственных даурских городов[9], совершенно пустых. Далее он не пошел и возвратился в первый виденный даурский город, названный им Албазином; оставив там часть ратных людей, он сам, в мае 1650 года, вернулся в Якутск, и донес воеводе "что Даурская земля будет прибыльнее Лены, да и против всей Сибири будет место украшено и изобильно".

В том же 1650 году Хабаров снова отправился на Амур; с ним тогда уже было до 170 человек охочих людей, 20 казаков, и три пушки; в этот поход он занял, с бою, Албазин (по-китайски - Якса), сделав его центром своих следующих операций на Амуре; и построил Ачанский острог, в котором отсиделся от манджуров, пришедших под острог с пушками и пищалями. В 1653 году на Амур приехал думный дворянин Зиновьев, с Государевым жалованьем, и в это время вероятно, привез албазинским сидельцам грамоту, о которой говорится в описании знамени, составленном в Тобольском арсенале, и само знамя.

Приняв ясак, Зиновьев отправился обратно в Москву и взял с собою Хабарова, "приказным же человеком великой реки Амура новой Даурской земли оставил Онуфрия Степанова". Хабаров взят был в Москву для того, чтобы "через него все происходившие по Амуру дела, в Москве, тем обстоятельнее учинились известны".

В Москве Государь пожаловал Хабарова "за службу, велел быть в детях боярских[10], и указал быть приказным человеком над поселениями по реке Лене, от Усть-Кута до границы Якутской области". Получив назначение Хабаров обязался завести около Албазина хлебопашество, "токмо сие не исполнилось, Хабаров после того на Амур не ездил". Не хлопотал об этом и Онуфрий Степанов, сидевший в Албазине; впрочем ему не до того и было; приходилось отсиживаться от китайцев; которые, на попытки русских людей утвердиться на Амуре, смотрели весьма недружелюбно, и постоянно тревожили сидевших по укреплениям, обнесённых деревянной стеной; так продолжалось до 1684 года. В это время китайцы начали действовать решительнее, - и в 1685 году им это почти удалось, - с целью совершенно изгнать русских, изо всех занятых ими местностей по реке Амуру. Не смотря, однако на все усилия назойливых воинов Небесной империи, наши удальцы держались в Албазине, отстаивая честь русского оружия, и право господства, приобретённое тридцатилетними трудами и победами. Преемник Онуфрия Степанова албазинский воевода Толбузин, имея под ружьём не более 700 человек, при трёх хабаровских пушках, крепко сидел в Албазине, и отбивался от китайцев, неоднократно, и в значительных силах, подступавших к острогу. В 1686 году Толбузин пал на стенах Албазина, сражённый пушечным ядром; место его занял иноземец полковник Афанасий Бейтон; но при нём и вовсе китайцы не могли одолеть Албазином, и, сняв осаду, убрались восвояси. Что интересно тут знать: Иван Афанасьевич Бейтон, сын, был женат на Елене (другие называют её Марией) Демьяновне Многогрешной. Она - дочь бывшего гетмана Левобережной Украины Д. И. Многогрешного, отправленного в Сибирь с заменой смертной казни ему - ссылкой. По прошествии многих лет бывший гетман был пожалован в "дети боярские" и с дальнейшими повышениями по службе. Герой обороны Селенгинска, к концу жизни, по старинному казачьему обычаю, постригся в монахи.

Тут что ещё занимательно в связи с албазинской темой, - это деньги. Но не просто "деньги". Албазинцы чеканили свою редкостную монету из китайских медных денег. Мастера хорошо приспособили китайские медные цяни, в русском обиходе называемые "чохами", к местным денежным особенностям. На лицевой стороне таких монет был изображён российский орёл с крестом над головами и сделана внизу надпись "АЛБАЗИН". Оборотная же сторона напоминала китайские "цяни": в центре монеты имитация квадратного отверстия, справа и слева иероглифы, которые в переводе означали "ходячая законная монета" и по-русски: "алтынь". Специалисты утверждают, что это ныне очень редкая монета, хоть и чеканилась когда то в достаточном количестве[11].

Отправлен был в Китай послом стольник и воевода Фёдор Головин, с наказом кончить все распри с китайцами. Однако, не такой ценой, что вышло: новый воевода поддался вполне козням Iезуитовъ[12], находившихся при китайском посольстве, и, 27 августа 1689 года, был заключён Нерчинский трактат, постановивший границею России Яблоновский хребет, от реки Горбицы до Охотского моря, вследствие чего полковник Бейтон получил повеление разорить Албазин до основания, а жителей перевести в Нерчинск. А сам крепость-Албазин имел тогда вид сверху ромбического четырёхугольника и до 160 саженей протяжённостью стен. Глубина рва достигала полторы сажени. Сразу за рвом были вбиты надолбы, - своеобразная Сечь, засека, - в шесть рядов. Так, одним ударом, разрушены были плоды тридцатилетних усилий русских людей, и почти на двести лет, отсрочено обладание рекою Амуром. Но "вечный мир бывает только на кладбище".

В начале 60-х годов позапрошлого столетия, когда Амур вновь стал Российским, образовалась казачья станица на месте Яксы (Албазина), сказать иначе - место, одновременно находившееся на левом (китайском) берегу реки Амур, приблизительно в 210 км. ниже зоны, где эта река образуется слиянием Аргуни и Шилки, и против впадения Албазахи, или Эмури. Станица Албазин, Албазинского станичного округа.

Любопытное примечание к нашей теме нашлось в старопечатной книге Языкова[13]. Автор-составитель так же повествует, между прочим, что у китайцев первенствующим цветом почитается желтый, составляющий принадлежность императора, и войско жёлтого знамени (первого из числа восьми знамён Пекинской гвардии) может назваться собственно Императорским. Войско жёлтого знамени составляют Албазинцы, потомки русских пленных, захваченных при императоре (царе) Петре I, в 1689 году, и они образовали особую роту, под названием "русской роты" (аросъ нюру). Служба их состояла в содержании караула, чаще всего на стене северо-восточных ворот (аль-дин-мыль), через которые идёт дорога до Калгана. Число албазинцев (в 1848-49 гг.), "исповедающих Греко-Российскую веру", состояло из 110-115 человек. При переселении албазинцев в Пекин им позволено было вступать в брак с китаянками. Опять-таки албазинцы начали брать жён из семейств своего рода, а также маньчжурок. От вступления в брак с китаянками или маньчжурками албазинцы постепенно утратили природный тип, характер, почти забыли все русские обычаи, нравы и самый язык. Немногие из них и в основном только те, которые находились долго в услужении при русских миссионерах, "могут сказать несколько слов по-русски, несмотря на то, что вся церковная служба совершается на славянском языке и большая часть албазинских мальчиков, обучающихся в училище, собственно для них содержимом при русском подворье, вместе с китайским языком, занимаются также русским и славянским, почти все читают, поют в церкви и некоторые даже очень хорошо пишут по-русски".

С 1820 года духовные члены Миссии в Пекине стали обращать особенное внимание на утверждение правил веры между албазинцами, которые в настоящее время (середина XIX ст. – А.А.) могут назваться весьма усердными христианами: все они крещены, повенчаны, что прежде не с каждой четой совершалось; постоянно, особенно женщины, посещают церковь, хотя свои христианские имена, произносят большей частью искажённым выговором. Однакож в домашнем быту остаются совершенными китайцами, даже называют себя, как и все маньчжуры, фамилиями отцов, заимствованными от китайцев; что зависит от постоянного с ними контакта, от жён, вносящих в семейства элемент китайской жизни, наконец и от того, что в ротных списках своего знамени каждый албазинец записан китайскою фамилией: ван, чан, мин и т. п.

…На этом месте благоволите закончить выборочный объективный пересказ. "Truth is stranger than fiction". Правда диковиннее вымысла.

 Примечание:

На рубеже XIX-ХХ веков писали, например, так. Главным занятием жителей Албазина было звероловство, преимущественно охота на белок, и извоз. Хлебопашество существовало лишь в ограниченных размерах. Албазин был расположен на развалинах древнего города Албазин, основанного в 1651 году казачьим атаманом Ерофеем Павловым Хабаровым, на месте городка даурского князя Албазы. К достопримечательностям Албазина относятся – старинная икона Богоматери «Слово и плоть бысть», которая из древнего Албазина была перенесена в Нерчинск, а потом находилась в Благовещенском соборе. И могила первого Албазинского воеводы – героя Алексея Толбузина, умершего в сентябре 1686 году от раны, полученной во время сражения с китайскими войсками. На могиле, при заселении станицы, была найдена каменная плита, с испортившеюся от времени надписью: Алексай Тол..зин, и в первое время она находилась во дворе, расположенной станицы, казачьей сотни, а потом хранилась у амурского ветерана Г. Д. Скобельцина («Географическо-статистический словарь Амурской и Приморской областей…».

Составил преподаватель Благовещенской мужской гимназии Александр Кириллов).

Примечания:

[1] Для нужд пленных албазинских казаков была направлена в Пекин в 1716 году первая духовная миссия. При личном участии в создании Петра I.

[2] "Северная столица", "Бэй-цзин". По южно-китайскому произношению "Бэ-гин"; отсюда, вероятно, европейцы переделали в "Пекин."

[3] См., в частности: Азаренков А. "Флюгера на казачьи пики", журнал "Коллекция" № 3, г. Смоленск, 2006 г.

Сотенные значки носились на пиках в конных казачьих полках. Они имели вид флюгера с косицами, из двух половинок. Верхняя – по цвету Войска, причём, когда несколько Войск имеют тот же цвет, то кроме старшего – у остальных продольная полоска до половины длины, которая нашивалась горизонтально. Нижняя половинка по номеру сотни. Размеры сотенного значка:1 аршин 3/4 вершк. х 12 вершк. А полоска - 8 вершков х (на) 1 вершок.

Нижняя половинка: 1-я сотня – алая; 2-я – светло-синяя; 3-я – белая; 4-я – зелёная; 5-я – жёлтая; 6-я сотня – коричневая. Забайкальцы имели верхнюю половинку косицы жёлтую. Полоска – белая.

Полковые флаги. В каждом полку квадратный флаг. Цвета как для верхней половинки сотенных значков; при одинаковом цвете, у младшего Войска крестообразные полоски наискось от угла до угла, того же цвета, что полоски на сотенных значках, а на скрещении алые или жёлтые – номер и заглавные буквы полка (как на погонах). Размеры таких флагов 1 вершок ¼ х 1 вершок ¼.

[4] См. об этом: Павлов Г. "Казаки-албазинцы в Китае", Журнал "Разведчик", № 550, стр. 415-416.

[5] Верх папахи; выпушка воротника, обшлаг; тулья фуражки; выпушка на клапанах (по-современному «на петлицах»); выпушка на погонах; околыш; верх фуражки; лампас – в Астраханском, Забайкальском, Амурском, Уссурийском, Иркутском, Красноярском, Алтайском (три последних созданы в Гражданскую войну) казачьих войсках, – ни для кого не секрет – жёлтые.

[6] Лан – единица веса, который приблизительно равняется 37, 1 грамма. Десятая доля лана называется цян, а десятая часть цяна – фын. Вес лана бывает трояким: казённый, рыночный и малый. В Пекине на лан серебра дают 1500 чох (самая мелкая монета), а в Донкыре уже 5000 [Н. М. Пржевальский "Монголия и страна тангутов" (1875 г.)].

[7] См. об этом: Коростовец "Китайцы и их цивилизация", Сиб., 1896 г., глава VIII.

[8] Камка – шёлковая цветная ткань с разными узорами. По персидско-арабско-англ. словарю Ф. Джонсона (изд. Лонд. 1852 г.), в персидском языке камха значит дамасский шёлк ("Описание старинных царских утварей, одежд, оружия, ратных доспехов и конского прибора, извлеченное из рукописей архива московской оружейной палаты с объяснительным указателем Павла Савваитова…", СПб., 1865 г.).

[9] Так, например, в 1648 году пришел на Амур Хабаров с партией и нашел там пять выстроенных острогов, но куда девались люди их выстроившие осталось ему неизвестным (Маныкин-Невструев А. "Завоевание Восточной Сибири. Якутские казаки", 1883 г.).

[10] То есть Хабаров за все свои подвиги был пожалован званием сына боярского и определен начальником над волостями от Устькутского острога до Чечуйского волока.

[11] Никитич, "О чём поведал алтын", "Коллекция" № 1, Смоленск, 2006 г., стр. 29.

[12] Яковлев Л. "Русские старинные знамёна". Подробная опись русских старинных знамён. Москва, 1865 г. II, стр. 54, 55.

[13] "О русском государственном цвете". Составил А. Языков. Санкт-Петербург, 1853 г.

См. также статьи:

Албазинцы;

Останки 70 защитников Албазинского острога перезахоронены в Приамурье;

Найдена братская могила защитников Абазинского острога;

Амурское казачье войско;

Сибирь, история и обзор.