Но даже в таких невероятно трудных условиях он не оставлял литературной работы. В "Русском Инвалиде» регулярно публиковались его описания боевых действий, а в 1915 году целых два (!) романа П.Н. Краснова – "Погром» (о русско-японской войне) и "В житейском море».

Работа Краснова в "Русском Инвалиде» продолжалась до самого закрытия издания после февральского переворота 1917 года, после восхваляемой на все лады врагами исторической России "Великой бескровной» революцией (хотя в действительности эта "великая бескровная» началась с убийства офицера Лейб-гвардии Волынского полка своим подчиненным и истребления на улицах Петрограда городовых - последних защитников Богом установленного монархического строя и сопровождалась вакханалией убийств полицейских, офицеров и генералов Русской армии, пока "плавно» не переросла в уже неприкрытую кровавую резню лучших представителей русского народа остервенелой большевицкой сворой)!

Черные дни "великой бескровной»

В инсценированной масонским Временным правительством февральских "демократов» пародии на Русскую Императорскую Армию под названием "Армия и Флот Свободной России» генерал Краснов принять участия не пожелал. Хотя наверняка не знал о том, что британский посол в Париже Ф. Берти, получив известие о "буржуазно-демократическом» февральском перевороте 1917 года в России, писал:

"Нет больше России. Она распалась, и исчез идол в лице императора и религии, который связывал разные нации православной веры. Если только нам удастся добиться независимости буферных государств, граничащих с Германией на Востоке, то есть Финляндии, Прибалтики, Польши, Украины и т.д., сколько бы их удалось сфабриковать, то по мне остальное может убираться к черту и вариться в собственном соку...»

(Цитируется по сборнику "Национальная политика России и современность» под редакцией В.А. Михайлова, М., 1997, с. 255). Свои переживания в период событий 1917 года, гибели Армии и Державы, Петр Николаевич описал в воспоминаниях "На внутреннем фронте», изданных в I томе "Архива Русской Революции» под редакцией Гессена (Берлин, 1922; Москва, "Терра», 1991, с. 97-190).

Расскажем же об этих черных днях, опираясь на мемуары самого генерала.

Февральский переворот 1917 года 2-я Сводная казачья дивизия встретила на фронте, на боевых позициях, в непосредственной близости к неприятелю. До августа 1917 года, когда ее, наконец, сменили и отвели в тыл для отдыха, дивизия держалась – почти как при "старом режиме». Сам начальник дивизии и все его офицеры верили (точней - хотели верить), что февральская "Великая бескровная революция» (при всем их отвращении к ней!), наконец, завершилась, что Временное Правительство, в полном соответствии со своим названием, пойдет быстрыми шагами к Учредительному Собранию, а Учредительное Собрание – к конституционной монархии, во главе с Великим Князем Михаилом Александровичем, в пользу которого отрекся от прародительского Престола Государь Император Николай II. На Совет солдатских и рабочих депутатов смотрели как на что-то вроде нижней палаты будущего всероссийского парламента.

Но такое относительно благополучное положение сохранялось только до апреля 1917 года. Сразу же после отвода в тыл Красновская боевая дивизия стала немедленно разлагаться под влиянием красных агитаторов, постепенно превращаясь, подобно всей российской армии, в вооруженную банду.

Сознавая очевидную бессмысленность пребывания в рядах такой, с позволения сказать, армии, Петр Николаевич подал в отставку. Но командующий Особой Армией, генерал Балуев, его отставку не принял, ссылаясь на приказ А.Ф. Керенского – никаких отставок старших офицеров не принимать – и предложил ему возглавить 1-ю Кубанскую дивизию.

10 июня генерал П.Н. Краснов прибыл в расположение своей новой дивизии в окрестностях Мозыря. До августа 1917 года он, с переменным успехом, пытался привести эту второочередную, состоявшую в основном из казаков старших сроков службы, дивизию в Божеский вид. Сначала дело, как ему казалось, пошло на лад. Страдавшая от бескормицы и плохого снабжения дивизия, стараниями ее начальника, постепенно принимала сытый и довольный вид. П.Н. Краснову удалось даже начать занятия с казаками. Но, как пишет далее генерал в своих мемуарах:

"Несмотря на все эти внешние успехи, на душе у меня было смутно… Внешне полки были подтянуты, хорошо одеты и выправлены, но внутренне они ничего не стоили. Не было над ними "палки капрала», которой они боялись бы больше, чем пули неприятеля, и пуля неприятеля приобретала для них особое страшное значение.

Я переживал ужасную драму. Смерть казалась желанной. Ведь рухнуло все, чему молился, во что верил и что любил с самой колыбели в течение пятидесяти лет – погибла армия.

И все-таки надеялся…Думал, что постепенно окрепнет дивизия, вернется былая удаль – и мы еще сделаем дела и спасем Россию…

Между тем в армии неуклонно росла рознь между солдатами и офицерами, начало которой положил пресловутый Приказ № 1, составленный в недрах Петроградского Совета Солдатских и Рабочих Депутатов, при еще не вполне ясных по сей день обстоятельствах, и, кстати, формально адресованный отнюдь не всей русской армии, а только Петроградскому гарнизону. Этот приказ состоял из семи пунктов. Солдатам предписывалось:

1) Избирать полковые, батальонные и ротные комитеты, а также комитеты в военных учреждениях и на судах военного флота;

2) Посылать депутатов в Петроградский Совет – по одному от роты;

3) Политически гарнизон подчиняется Совету и Комитетам;

4) Решения Совета преобладают над параллельными приказами военной комиссии Думы;

5) Держать оружие в распоряжении комитетов и "ни в коем случае не выдавать его офицерам даже по их требованию»;

6) Солдаты могут пользоваться всеми гражданскими свободами, предоставляемыми русским гражданам революцией, и не должны отдавать честь командирам вне службы;

7) Солдаты не должны терпеть грубого обращения командного состава, не должны титуловать командиров, запрещается обращаться к солдатам на "ты», а надо обращаться на "Вы».

Приказ №1 был немедленно проведен в жизнь в Петроградском Гарнизоне – издан 1 марта 1917 года и на следующий день появился в "Известиях Совета».