По непостижимой иронии судьбы, всего через пару столетий после окончания "эры викингов" потомки этих самых викингов, крещеные датчане /24/, до смерти перепуганные морским разбоем новых вышедших на историческую сцену пиратов - прибалтийского племени куршей-куронов (давших название Курляндии-Курземе), в свою очередь будут истово молиться у престола Всевышнего о том же самом:

       "От куршей избави нас, милостивый Господи Боже!" /25/

      В-общем, как писал граф А. К. Толстой в своем поморском сказании "Боривой":

       И епископ с клирной силой,
       На коленях в церкви стоя,
       Молит: - Боже, нас помилуй,
       Защити от Боривоя!

       Поначалу жертвы нападений викингов знали о нападавших лишь то, что те, переправившись через море, пришли с далекого Севера, из страны, "где, утомившись, заканчивается свет", как писал в те времена один высокоученый книжник. Поэтому-то смелых и жестоких язычников прозвали "норманнами" /26/, или "северными людьми". В дальние заморские походы, на разбой и грабеж, в торговые экспедиции или в наемники-варяги к правителям других стран, а также на поиски новых земель для поселения отправлялись, прежде всего, самые смелые и сильные из северных германцев. Именно этих "людей длинной воли" соотечественники называли "викингами", от слова "вик" (залив), ибо, как мы уже знаем, излюбленной тактикой северных морских разбойников были засады на неприятельские корабли в заливах.

       "Неведомой" для линдисфарнских монахов, англосаксонских и франкских летописцев землей был Скандинавский полуостров ("остров Скандза" или "Готискандза" греко-римско-готских хронистов) и полуостров Ютландия (откуда был родом первый русский князь Рюрик /27/) - земли, на которых сегодня расположены такие мирные и буржуазно-благополучные королевства Швеция, Норвегия и Дания. На их суровых побережьях, во фьордах и на островах, в тяжелых природных условиях, в далеко отстоявших друг от друга селениях, а чаще - в укрепленных крестьянских хуторах-усадьбах ("гардах" /28/ - слово, весьма напоминающее наше русское слово "град") - вели изнурительную, каждодневную борьбу за выживание свободные северогерманские общинники ("дротты" или "бонды") - рыбаки, охотники, землепашцы и скотоводы. Их суровый мир всецело принадлежал мужчинам. Глава рода обладал неограниченной властью над младшими мужчинами, женщинами, детьми и рабами ("треллами").

       Норманны - общие предки всех "нордических" народов, то есть современных шведов, гутнийцев (коренных жителей принадлежащего ныне Швеции острова Готланд), аландцев, фарерцев, датчан, норвежцев и исландцев (языки которых и ныне весьма сходны) - общались между собой практически на одном и том же наречии, условно именуемом "древненорвежским", "старонорвежским" ("древнесеверным") языком (norroen), особенное сходство с которым сохранил современный исландский язык. По свидетельствам современников, норманны, вследствие большого сходства языков, могли свободно общаться на своем языке также с англосаксами.

       Главной целью всякого норманна была власть. Необходимо было не только захватить ее, но и сохранить, каждодневно доказывая свое право на власть. Всякое проявление слабости считалось среди норманнов позором, а трусость - преступлением. На этих воззрениях "северные люди" веками воспитывали свою молодежь. Ни собственная, ни, тем более, чужая жизнь не имели в глазах "нордического человека" большой ценности. Знаком особой милости богов считалось счастье погибнуть в бою с мечом в руке, призывая имя "Всеотца" Одина (Вотана) и его братьев Вили и Ве, как подобает доблестному мужу. А вот мирно скончаться в собственной постели, "как корова в хлеву", "соломенной смертью", почиталось величайшим позором. Славные мужи, павшие с оружием в руках на поле боя, в сопровождении прекрасных и божественных воительниц - валькирий отправлялись прямиком в небесный чертог "Альфатера" Одина - Вальяскьяльву, Вальяскальву или Вальгаллу (Валгаллу) пировать и веселиться. Умершие же жалкой и позорной "соломенной смертью" отправлялись в унылый мрак царства мертвых - Гелль /29/.

       В этой связи нельзя не согласиться с мыслью, совершенно справедливо высказанной современным отечественным историософом А. Макеевым, согласно которой нордические культы были "способны привлекать к себе людей особого типа – образно говоря, "типа викинга", воина /30/. Дополним сказанное словами современного исследователя А. Хлевова, позаимствовав их из его весьма ценной работы "Феномен северной дружины":

      "Состояние войны – привычное и естественное состояние общества эпохи средних веков. Вооруженный человек, безусловно, находился в центре "линий напряжения» той эпохи, являя собой единственную реальную силу. Критерий оценки вооруженных сил может быть только один – эффективность. И по этому решающему показателю войска викингов остаются для своей эпохи если не недосягаемым, то все же образцом: ни Европа, ни Азия не смогли создать альтернативных воинских формирований, способных положить конец деятельности северных отрядов или устойчиво удерживать инициативу в своих руках. Движение викингов не было остановлено – оно прекратилось само (курсив наш – В.А.) в силу, прежде всего, внутренних причин" /31/.

       По мнению А. Хлевова, причина описанной сверхэффективности северных дружин лежала, прежде всего, "в области духа, в исповедуемой ими религии". Он подчеркивает ключевое значение "дружинной идеологии с собственными критериями поведения и кодексом чести, со специфическим культом (повышенная популярность в среде викингов Одина и Тора, своеобразное и уникальное представление о посмертном воздаянии для избранных воинов в форме "казарменного рая" Вальгаллы)" /32/.

       Со временем у северных германцев сложилось нечто похожее на сословия: "ярлы" (благородные, знатные люди), "карлы" /33/ (свободные мужчины-воины) и "треллы" (рабы). Но до установления подлинного сословного общества, с четкими и почти непреодолимыми рамками между сословиями, было еще далеко.

       Все важнейшие вопросы решало народное собрание - "тинг" /34/ (у континентальных германцев - "динг"). На тинг сходились все свободные мужи, непременно с оружием, в первую очередь - с копьями и щитами. Копье (атрибут бога Одина-Вотана, охранявшего своим копьем все договоры /34/) считалось главным оружием всякого вольного германца. Не существовало у норманнов (в отличие, например, от древних кельтов) и особого священнического сословия ("профессионального" жречества). Обязанности жрецов ("годи") выполняли, как бы "по совместительству", представители светской родоплеменной знати, являвшиеся, прежде всего, воинами (как, впрочем, и всякий свободный мужчина).

       О существовании у древних (и, в частности, северных) германцев жреческой касты "арманов", якобы передававших свои священнические функции по наследству, исторически подтвержденных сведений не сохранилось (вопреки утверждениям австро-немецкого "народнического" философа конца XIX-начала ХХ веков Г(в)идо фон Листа).

       Что же гнало норманнов в открытое море? Что превращало оседлых "бондов" в лихих викингов, почитавших "чужую головушку - полушкой, да и свою шейку - копейкой"?

       Во-первых, суровая Скандинавия с ее скалистыми горами, занимающими большую часть территории, бедными, неплодородными почвами и нехваткой пригодной для обработки земли, с определенного момента, в результате демографического взрыва, оказалась не в состоянии прокормить всех обитавших на ней людей.

       Во-вторых, рассказы бывалых мореходов о богатствах монастырей, церквей и городов по ту сторону моря манили туда все новых искателей добычи и славы, готовых покинуть родные скалы и самим попытать счастья.

       В-третьих, могли сыграть роль известия о жестоких методах христианизации северо-западных германцев-саксов (континентальных предков англо-саксонского населения Британии и современных немецких саксонцев) королем франков и императором Священной Римской Империи Карлом Великим.

       Франкские войска Карла обращали саксонских язычников в христианство огнем и мечом, тысячами истребляя военнопленных, сжигая нивы и селения, переселяя саксов целыми племенами в глубь "Галлии" (Франкского королевства) и беспощадно казня заложников (в историю вошла, в частности, настоящая резня, устроенная по приказу Карла Великого саксонским пленникам под Верденом, когда в один день было обезглавлено более 3000 человек).

       В 785 году франкские "крестоносцы" разрушили капища языческого бога Фозита, в том числе и те, что находились на острове Гельголанд (самого название которого означает "священная земля"). 

       По приказу Карла Великого был повержен самый почитаемый язычниками идол саксов – "Ирминсуль" ("Столп Ирмина" – легендарного прародителя западногерманских племен – "ирминонов" /35/, а среди собравшихся в святилище Ирмина молящихся была учинена кровавая бойня.

       Между тем, языческий культ являлся общим для всех тогдашних германцев, сохранивших веру в древних богов – "асатру", в том числе и для северных германцев-"норманнов". Не исключено, что весть об уничтожении Ирминсуля (ассоциируемого некоторыми исследователями германских древностей с символическим изображением Мирового Древа -  ассоциировавшегося с копьем верховного бога Вотана-Одина священного ясеня Иггдрассиля, почитаемого всеми германскими племенами) достигла Скандинавии, вызвав среди норманнов ярость и желание отомстить за осквернение общегерманского святилища. И не случайно первый удар мстителей с Севера оказался нанесенным именно по Линдисфарнскому монастырю, откуда отправлялись на христианизацию северных язычников христианские миссионеры, по пятам которых следовали воины королей, принявших Крест и, вместе со старой верой, уничтожавших древние германские вольности (да и в дальнейшем викинги особенно неистовствовали, разоряя христианские монастыри и храмы Европы).