Мало того! "Орденским братьям" прямо запрещалось "принимать крест", так как участие в каком-либо "постороннем", или "чужом" Крестовом походе означало бы их нерегулируемые "отлучки" (а в случае гибели в ходе "паломничества" - и безвозвратное "выбытие"!) из "своего собственного" Ордена, что неизбежно приводило бы к ослаблению военной мощи последнего. Именно вследствие вышеизложенных обстоятельств орденские рыцари "по сути" не могли быть крестоносцами (как парадоксально это ни звучит!), хотя в борьбе с неверными и язычниками они, естественно, сражались с добровольцами-крестоносцами бок о бок, составляя костяк христианских ополчений в "священной войне". Но именно костяк, а не основу – даже в решившей судьбы Тевтонского Ордена битве при Танненберге в 1410 году полноправных членов Ордена Приснодевы Марии- "братьев-рыцарей", по праву носивших белые плащи с черным крестом на десятитысячное орденское войско приходилось всего 250 человек (из них 203 пали на поле брани).

       А если говорить о христианизации тевтонами Прибалтийского края, то именно разноплеменное войско крестоносцев, съехавшихся со всей Европы, под предводительством чешского короля Оттокара II Пшемысла, помогло Тевтонскому Ордену завоевать в 1255 году территорию, на которой "орденскими братьями" был, опять-таки, при щедрой финансовой поддержке этого чешского короля-крестоносца! – основана будущая столица прусского орденского государства Кенигсберг (названный в честь этого храброго и щедрого монарха-славянина).

       Именно участию в очередном крестовом походе большого военного отряда крестоносцев был обязан Орден меченосцев своей победой над зависимым от Полоцка княжеством Герцике в 1209 году. Вместе с тем, даже большие силы крестоносцев, съехавшиеся на помощь Ордену гладиферов в Ливонию в 1236 году, не спасли братьев-меченосцев от сокрушительного разгрома литовцами и перешедшими на сторону литовцев неверными союзниками меченосцев – семигалами – разгрома, после которого "Орден Меча", как мы знаем, фактически перестал существовать. Что касается внешнего оформления одеяний, то все участники крестовых походов носили кресты.

       Чаще всего эти кресты носили посредине груди, но у крестоносцев "по обету" (паломников-добровольцев) дополнительный крест на плаще нашивался на правое плечо, в то время, как орденские рыцари обычно носили крест на плащах с левой стороны груди. Во всяком случае, для иоаннитов-госпитальеров это было установлено первым Великим Магистром их Ордена фра Раймондом дю Пюи в 20-х гг. XIII столетия в "Правилах Ордена Святого Иоанна Иерусалимского". У тамплиеров, первоначально облаченных просто в белые плащи, красные кресты на них появились после 1147 года, и также – слева на груди. Что же касается рыцарей Тевтонского Ордена, то практически во всех описаниях указано, что им следует носить орденский крест слева на груди; хотя на некоторых иллюстрациях они изображаются с крестом на правой стороне плаща.

       В отличие от меченосцев, подчиненных изначально рижскому епископу, "псы-рыцари" Тевтонского Ордена подчинялись непосредственно папе римскому (хотя эта подчиненность, как мы видели выше, и не помешала тевтонам поддерживать Императора Фридриха II в борьбе с римским понтификом!). По договору между Тевтонским Орденом и папой 1/3 христианизированных земель передавалась подчиненным папе епископам, а 2/3 оставались во владении Ордена. Так обстояло дело в покоренной тевтонами Пруссии. В Ливонии же епископы (а затем и архиепископы) протестовали против подобной практики, ссылаясь на предшествующий исторический прецедент с Орденом меченосцев, который получал в Лифляндии не 2/3, а всего лишь 1/3 завоеванных земель.

       Протест князей церкви был удовлетворен римской курией. Папа заставил "Дом Святой Марии Тевтонской в Ливонии" признать, по примеру прежних меченосцев, свою ленную зависимость от рижского архиепископа. Более того! В соответствии с установившейся со времен меченосцев традицией, рижский архиепископ отныне получал 2/3, а Орден лишь 1/3 покоренных земель – впрочем, это касалось лишь завоеваний в собственно Ливонии (территории, населенной племенами ливов, а также латгалов и леттов – предков современных латышей) и Земгалии (Семигалии). В Курляндии (населенной языческим племенем куронов, или куршей) епископ имел право претендовать на 1/3, а Орден – на 2/3 завоеванных земель (как в Пруссии).

       Взаимные претензии между церковными и орденскими властями в этом и других вопросах послужили основной причиной длительных и многочисленных конфликтов между христианами в Прибалтийском крае, вылившихся, в конце концов, в форменную "войну всех против всех" и полное отсутствие внутриполитической стабильности в данном регионе, что ослабляло его перед лицом внешней угрозы. В ходе христианизации и освоения прибалтийских земель к XVI в. на территории будущих Эстляндской, Курляндской и Лифляндской губерний Российской Империи сложился целый ряд вполне самостоятельных духовных княжеств:

       1)архиепископство Рижское,

       2)епископство Дерптское (Дерпт=Юрьев=Тарту),

       3)епископство Эзель-Викское (Эзель=остров Сааремаа),

       4)епископство Курляндско-Пильтенское,

которым фактические противостоял "Дом Святой Марии Тевтонской в Ливонии". Каждое из этих феодальных мини-государств имело свои знамена, печати и эмблемы. Самым обширным из государственных образований в Ливонии (как обычно обобщенно именовалась вся Восточная Прибалтика) был местный филиал Тевтонского орденского государства, пользовавшийся наибольшей самостоятельностью и наибольшим влиянием во всем Балтийском крае.

       Если во времена Ордена меченосцев носителем высшей власти на христианизированных прибалтийских землях считался Рижский епископ, то после включения остатков этого Ордена в состав Тевтонского орденского государства положение кардинальным образом изменилось. В 1226 году тевтонский Верховный Магистр Герман фон Зальца получил от римско-германского Императора Фридриха II Гогенштауфена грамоту на владение Пруссией (еще не завоеванной) и "всех других земель, которые Ордену удастся, с Божьей помощью, завоевать". А в 1234 году папа римский Григорий IX официально взял все владения Тевтонского ордена под защиту папского престола. Вероятно, имелись в виду орденские владения в Пруссии.

       Но после распространения власти Тевтонского Ордена на бывшие владения Ордена меченосцев в Ливонии, Верховные Магистры тевтонов стали истолковывать содержание папской грамоты "расширительно", утверждая, что и орденские земли в Ливонии также попадают под юрисдикцию папских грамот. Рижская епископская кафедра, разумеется, никак не могла согласиться с подобным "расширительным" толкованием и вступила с Орденом Девы Марии в ожесточенную борьбу, бомбардируя Рим непрерывными жалобами на дерзость, наглость и самоуправство тевтонских рыцарей. В этой борьбе папский престол старался лавировать, не принимая однозначно сторону ни того, ни другого жалобщика.

       В 1245 году рижский (упорно именовавший себя на печатях и в документах "ливонским"!) архиепископ был возведен папой в сан "Архиепископа Ливонского, Эстонского и Прусского" (а в 1255 году дополнительно утвержден папой в сане Архиепископа Рижского). Но это "повышение" нисколько не снизило накала борьбы за лидерство в регионе. В 1347 году "Дом Святой Марии Тевтонской в Ливонии" был – папской буллой! – освобожден от всякой ленной зависимости от рижского архиепископа. А с конца XIV в. он – параллельно с общим усилением Тевтонского Ордена, достигшего пика своего могущества в Пруссии и Прибалтике – стал фактически хозяином и вершителем судеб всего Прибалтийского края (хотя рижская кафедра, по старой памяти, еще долго оказывала сопротивление непомерно возраставшему военно-политическому могуществу "тевтонов"). Со временем руководство Ордена Приснодевы Марии в Ливонии добилось положения, при котором даже епископы в соседние (не орденские!) епархии назначались только из числа тевтонских "братьев-священников" (т.е. "инкорпорация").

       В соответствии с Уставом Тевтонского Ордена, "братьям-рыцарям" запрещались всякая личная переписка и использование личных (родовых) печатей. Однако должностные печати в Ордене Девы Марии существовали. Они являлись символом полноты власти члена Тевтонского Ордена, вступившего в должность. При получении подобной печати орденский рыцарь наделялся полномочиями в полном объеме, безо всяких ограничений. Если же комтур, фогт или иное орденский чиновник не получало соответствующей печати (как знака отличия его должности), это означало, что он был ограничен в своих правах должностного лица (например, не мог самочинно продавать или отдавать в залог орденскую собственность, и т.п.).

       Символика орденских печатей вообще не была связана с наиболее распространенным орденским символом (за исключением, пожалуй, печатей меченосцев). Причем подобная ситуация наблюдалась и в других европейских военно-монашеских Орденах. Так, печати тамплиеров были односторонними с изображениями двух типов, представлявшими либо Храм Соломонов того или иного вида, или двух рыцарей верхом на одной лошади. Печати обоих типов использовались практически одновременно. Первая печать тамплиеров, датируемая, как и появление красного креста на их белых плащах, примерно 1147 годом, представляла (в соответствии с полным названием Ордена) – тамплиеры (храмовники, рыцари Храма) – Храм Господень=Храм Соломона. Печать такого вида использовалась до середины XIII в. На печатях второго типа, введенных с 1167 года, были изображены 2 рыцаря, едущие на одной лошади в левую сторону, что являлось символом не бедности (каждый рыцарь-тамплиер был обязан по Уставу иметь трех лошадей!), а христианского смирения.

       Как писал апологет тамплиеров, епископ Акконский Жак (Иаков) де Витри: "Два гордеца не поскачут в одном седле". На многих тамплиерских печатях этого типа оба храмовника прикрыты одним щитом, но у каждого свое копье. Печати госпитальеров-иоаннитов были двусторонними. На лицевой стороне их печатей одного типа, начиная с XII в., изображался коленопреклоненный человек (магистр Ордена Святого Иоанна) перед так называемым "патриаршим" крестом (шестиконечным крестом с двумя поперечными перекладинами, из которых верхняя короче нижней – в память изначальной подчиненности странноприимцев Святого Иоанна православному Патриарху Иерусалима), а под ним – греческие буквы "А" и "О" ("Альфа" и "Омега", т.е. "Начало" и "Конец" всего; в "Апокалипсисе" Христос говорит о Себе святому Иоанну Богослову: "Аз есмь Альфа и Омега, Первый и Последний..." Откр., 1, 10).