Последствия битвы при Хиттине

В 1187-1188 гг. судьба крестоносных государств Сирии висела буквально на волоске. Но их существование было продлено благодаря выдающейся доблести ломбардского маркграфа Конрада Монферратского, успешно отразившего нападение Саладина на Тир. Неудачей окончились и нападения сарацин на главные города Северной Сирии - Триполи и Антиохию.

Конвент иоаннитов получил три письма-отчета о битве при Хиттине, содержащие подробное, исполненное глубокого драматизма описание боевых действий и их последствий, несмотря на преувеличенные сведения о силах сторон. Первое из этих писем, датирумое предположительно второй половиной августа 1187 г., было написано Великим прецептором Борелем, исполнявшим обязанности руководителя Ордена иоаннитов вплоть до выборов нового Великого Магистра, взамен павшего в бою в бою при Крессоне в мае 1187 г. Роже де Мулэна. Данное письмо было адресовано Арчимбальду, магистру госпиталя в Италии, и орденским братьям по ту сторону моря. Второе письмо, датируемое концом 1188 г., было направлено преемником Роже де Мулэна, Эрменгаром д’ Аспом, являвшимся ранее приором Сен-Жилльским, и избранным Великим магистром в начале октября 1188 г., герцогу (не "эрцгерцогу"!) Леопольду Австрийскому. В то время как в первом письме был подробно изложен ход битвы при Хиттине, второе письмо содержало подробное описание первых последствий постигшего крестоносные государства сокрушительного поражения. Третье письмо, датируемое 1193 г., было направлено Великим магистром Жоффруа де Донжоном (1193-1202 гг.) брату Мартину, иоаннитскому приору Венгрии и Богемии (Чехии), являвшемуся ранее настоятелем орденского храма в Праге и подписывавшемуся, начиная с 1186 г. как “М., бывший препозит (предстоятель) Пражский, ныне прецептор Венгрии и Богемии” (М. quondam prepositus Pragensis, nunc preceptor Unharie et Boemie).
Хотя владетельные князья Европы на протяжении десятилетий оставались глухи к призывам христиан Святой Земли о помощи, они восприняли утрату Святого Града и других христианских святынь как тяжелый удар. Папа Григорий VIII (21.10-17.2.1187 гг.) немедленно обратился ко всем христианам с призывом взять крест, а его преемник Климент III (1187-1191 гг.) приложил дальнейшие усилия к возобновлению крестоносного движения. Оно пережило новый подъем буквально повсюду - от Италии и Испании до Дании и Норвегии. Во Франции, Англии и Германии были сформированы многочисленные армии крестоносцев, причем на этот раз под руководством местных государей. Начало новому крестовому походу было положено в Германии. Император Барбаросса заявил о своей готовности участвовать в нем на Майнцском рейхстаге весной 1188 г. Германское войско, состоявшее из 3000 рыцарей, в сопровождении оруженосцев, воинов-кнехтов и большого обоза, выступило в 1189 г. из Регенсбурга с намерением достичь конечной цели похода через Балканы и Малую Азию. Но неожиданная гибель Императора Фридриха Барбароссы 10 июня 1190 г. при переправе через малоазиатскую речку Салефу (якобы он выпустил из рук Святое копье, которое повсюду возил с собой – и сразу же соскользнул с лошади в воду; впрочем, по другой версии Барбаросса утонул в Салефе при купании!) привела фактически к срыву похода. Многие крестоносцы, устрашившись смерти предводителя похода, как недоброго предзнаменования, отказались от дальнейшего участия в паломничестве, в результате чего лишь жалкие остатки немецкого войска достигли осенью 1190 г. г. Аккона, который они вознамерились вооруженной рукой вернуть в состав Иерусалимского королевства. Однако сил у них для этого оказалось недостаточно. Лишь после прибытия подкреплений из Италии и Германии под руководством архиепископа Герарда Равеннского, Адельварда Веронского, ландграфа Людвига Тюрингского, графа Оттона Гельдернского, Генриха Альтенбургского, Альберта Поппенбургского и Видукинда фон Реда, приведших с собой в общей сложности около 1000 рыцарей и крупный контингент пехотинцев, а также еще более многочисленных армий англичан и французов, упорная и изнурительная осада Аккона завершилась, наконец, капитуляцией осажденных. Город был сдан крестоносцам, а 2700 переживших осаду воинов мусульманского гарнизона перебиты по приказанию английского короля Ричарда Львиное Сердце, раздраженного их чрезмерно упорным сопротивлением, представлявшимся ему неразумным упрямством. За этот необдуманный поступок Ричарда позднее пришлось поплатиться многим крестоносцам, ибо война приобрела крайне жестокие формы и с мусульманской стороны. Все большее значение для мусульман стала приобретать идея „джихада“ или „газавата“ - священной войны. Насколько борьба за Святую Землю превратилась в глазах магометан описываемой эпохи в войну за веру, явствует из письма султана Саладина халифу Багдадскому, цитату из которого мы приводим ниже. Данное письмо более наглядно, чем все дошедшие до нас письма “латинян”, демонстрирует, что на Западе крестовые походы стали поистине народными движениями. Саладин писал халифу, в частности, следующее:“Так будем же надеяться на милость Аллаха, и пусть та опасность, в которой мы находимся, оживит ревность мусульман... Ибо мы не устаем изумляться ревности неверных и равнодушию правоверных. Взгляни на назореев (христиан), взгляни, в каком количестве они прибывают, как они соперничают друг с другом в ратном деле, как охотно они жертвуют своими богатствами, как они объединяются, как стойко они переносят величайшие страдания, невзгоды и нужду во всем! Нет среди них ни одного царя, ни одного владыки, ни одного острова или города, ни одного человека, будь он даже наиничтожнейшим из всех, который не послал бы на эту войну своих крестьян, своих подданных, который не предоставил бы им возможность проявить свою доблесть на поле славы. Они творят все это, ибо верят, что служат тем самым своей религии, и потому охотно жертвуют своей жизнью и своим имуществом. Будем же надеяться, что Аллах пошлет нам помощь и поможет нам, в своей неизреченной милости, истребить всех недругов, а всех правоверных спасет ото всех опасностей!”В Акконе крестоносцами, в числе прочих трофеев, был вновь обретен Святой Истинный Крест, захваченный сарацинами в злосчастной битве при Хиттине. Рыцари Ордена иоаннитов, чья главная резиденция с момента потери Иерусалима находилась в крепости Маргат, перенесли ее в Аккон. Раскопки, проведенные в 80-90х гг. ХХ в. израильскими археологами, позволяют нам составить себе представление о сильных позициях, занимаемых Орденом Святого Иоанна в этом городе - морских вратах Святой Земли. После захвата Аккона крестоносцами между победителями начались распри. Герцог (не эрцгерцог!) Австрийский Леопольд V, как предводитель всех германских войск, потребовал признать его равным по положению другим главным вождям крестоносцев - королям Англии и Франции, в знак чего поднял свой стяг (баннер) рядом со стягом Ричарда Английского. Но возмущенные англичане сорвали австрийский стяг, разодрали его в клочья и сбросили в ров, окружавший стены городской цитадели Аккона.

Леопольд воспринял случившееся, как смертельное оскорбление, и затаил злобу на высокомерных англичан. Возможность отомстить их королю представилась Леопольду, когда Ричард, переодевшись рыцарем Храма, в сопровождении всего четырех слуг, возвращался в Англию морским путем. Его корабль, попавший в шторм на Адриатике, потерпел крушение близ Аквилеи, откуда Ричард продолжал свой путь по суше. Близ Вены он был опознан, схвачен и выдан Леопольдом Австрийским Императору Генриху VI. Генрих VI приказал бросить Ричарда в темницу имперского замка Гогенштауфенов Трифельз близ Аннвейлера в Рейнском Палатинате. Ричард просидел в германском узилище более года и был выпущен на свободу только в 1194 г., для чего ему пришлось уплатить 100 000 марок серебром в качестве выкупа и принести ленную присягу владыке “Священной Римской Империи германской нации”. Вот как в действительности обстояло дело с распрей между Ричардом Английским и Леопольдом Австрийским о знамени, известной всем нам по роману сэру Вальтера Скотта “Талисман” в гораздо более романтичной и льстящей британскому самолюбию версии. Причем выясняется, что рыцари-храмовники, относящиеся в романе к Ричарду Английскому (а он, в свою очередь, к ним) резко отрицательно, в действительности были настолько дружественно настроены по отношению к нему, что даже позволили Ричарду, в целях маскировки, переодеться одним из членов своего Ордена, и предоставили ему корабль для возвращения домой. Вероятно, отнюдь не случайно английские рыцари и воины стали носить на своих одеждах и знаменах тамплиерский красный крест на белом поле, ставший, в качестве “знамени Святого Георгия”, национальным символом “доброй старой Англии”!

В этой связи нам представляется необходимым упомянуть еще два события, имевшие важные последствия для крестоносного движения - основание Тевтонского (Немецкого) Ордена Пресвятой Девы Марии в 1191 г. и завоевание о. Кипр Ричардом Львиное Сердце в 1192 г.Отняв Кипр у отложившегося от Восточной Римской Империи мятежного византийского вельможи Исаака Комнина и испытывая постоянную нужду в деньгах, Ричард Львиное Сердце продал остров рыцарям Храма. Тем самым тамплиерам представился шанс создать на территории Кипра, после утраты своих владений в Святой Земле, собственное островное государства (типа государства, основанного иоаннитами на о. Родос, а позднее - на о. Мальта). Но тамплиеры этого не сделали (из чего, кстати, следует, что они продолжали рассматривать в качестве своей первостепенной задачи не создание собственного центра власти, а организацию нового крестового похода в Святую Землю с целью окончательного изгнания оттуда мусульман). Позднее Кипр перешел под власть (титулярного) короля Иерусалимского Гвидона Лузиньяна. Для военно-монашеских Орденов завоевание Кипра крестоносцами имело крайне важное значение. После потери Палестины через 100 лет после описываемых событий, Ордены отступили на Кипр. К счастью для иоаннитов, Магистр госпиталя Гарнье де Наблус (1190-1192 гг.) был в хороших отношениях с английским королем, благодаря благосклонности которого Орден Святого Иоанна смог своевременно закрепиться на Кипре. Время правления этого магистра было, однако, очень недолгим, ибо ход военных действий заставлял предъявлять к людям поистине невыполнимые требования.

В первом десятилетии XIII в. развитие событий в Святой Земле приобрело несколько менее бурный характер. Римско-германский император Генрих VI даровал Королевство Кипрское в лен Амори (Амальрику), титулярному королю Иерусалима. В октябре 1195 г. посланник Амори прибыл к Императору в его “пфальц” (Палатий, то есть укрепленный императорский дворец, названный так по аналогии с дворцом древних римских Императоров на холме Палатин и одноименным дворцом византийских Императоров в Константинополе - от которого, кстати, происходит и русское слово “палата”, “палаты” в значении княжеского или царского дворца!) близ Гельгаузена, и от имени своего государя принес Императору вассальную присягу.

Незадолго перед тем признал власть “Священной Римской Империи” над собой и царь (король) Армении (Киликии) Левон из рода Рубенидов (вошедший в историю крестовых походов под именем Льва Армянского). Лев Армянский также принес вассальную присягу Императору Генриху, признав себя его ленником. При нем киликийские армяне переняли многие западные обычаи. Царь Левон даровал в своем царстве владения латинским военно-монашеским Орденам, стал давать своим вельможам западные титулы, например, титул барона („парона“). Армянская тяжелая конница Киликийского царства (так называемые „ариюцы“, то есть „львы“) весьма ценилась крестоносцами в качестве вспомогательных войск.

Император Генрих VI, носивший на своей одежде крест, начиная с 1195 г. (что означало его постоянное пребывание в “состоянии Крестового похода”), начал в 1197 г. реальную подготовку к походу, с намерением распространить свою власть на обе стороны Средиземноморья. Его канцлер (хранитель государственной печати) архиепископ Конрад Майнцский, и граф Голштинский Адольф возглавили авангард имперского войска. В походе участвовали главным образом германские рыцари из Рейнской области и из наследственных владений (герцогств) Гогенштауфенов. Высадившись под Акконом, они сразу же начали военные действия, разбили войско магометан под Сидоном и взяли “на копье” Бейрут. Захват этой территории и этого города крестоносцами были особенно важны потому, что таким образом удалось восстановить непрерывность территории христианских владений между Королевством Иерусалимским, графством Триполийским и княжеством Антиохийским. Но пришедшая вскоре весть о безвременной кончине Императора Генриха VI Гогенштауфена развеяла весь пыл крестоносного войска. Многие германские пилигримы отправились восвояси.

Амори де Лузиньян, ставший королем Кипра, но продолжавший формально носить корону Иерусалимского королевства и титул короля Иерусалимского, ввиду явной невозможности усиления своей армии, был вынужден заключить с магометанами перемирие.

Тевтоны в Палестине

Итак, “Священной” Римско-Германской Империи удалось подчинить себе, после Англии, Кипр, в знак чего Император Генрих VI прислал Амори де Лузиньяну, титулярному королю Иерусалимскому, скипетр с которым последний короновался королем Кипрским в Никосии в 1197 г. Фактически это означало подчинение не только Кипра, но и Иерусалимского королевства “Священной Римской Империи германской нации”, в вассальной зависимости от которой, как мы указывали выше, находилась и Армения (Киликия). Но немецкое влияние стало возрастать и в самой Святой Земле. Последнее было связано с основанием и деятельностью там Немецкого (Тевтонского) Ордена.

В истории возникновении Тевтонского Ордена можно усмотреть немало параллелей с историей возникновения Ордена госпитальеров (который тогда нередко называли просто “Госпиталем”). Еще в правление умершего в 1118 г. короля Иерусалимского Балдуина I (“Балдвина” древнерусских летописей) некий проживавший в Святом граде тевтон (немец) основал странноприимный дом для немецких паломников, вскоре достигший, благодаря многочисленным пожертвованиям, значительного благосостояния. Однако этот Немецкий (Тевтонский) странноприимный дом не был самостоятельным, а считался филиалом иоаннитского Госпиталя, отличаясь от него лишь тем, что функции странноприимцев в нем выполняли только служащие братья из Германии. Их попытка добиться независимости своего госпиталя от иоаннитов, не была одобрена папой Целестином II (1143-1144 гг.), специальным указом признавшим справедливым подчинение Немецкого дома Магистру Госпиталя иоаннитов и даровавшим иоаннитскому магистру право назначать приоров немецких странноприимцев. Конец существованию Тевтонского странноприимного дома в Иерусалиме положила катастрофа 1187 г.Епископ Акконский Иаков де Витри (1216-1224 гг.) в своей “Иерусалимской истории” (Historia Hierosolimitana) писал о возникновении Тевтонского Ордена следующее:

“Когда Святой Град начал вновь заселяться после его освобождения христианами, то многие тевтоны (немцы), или алеманы, стали, в качестве паломников, прибывать в Иерусалим, но не могли объясняться с жителями города на своем языке. И тогда Божественное милосердие побудило некоего достопочтенного, благочестивого тевтона (немца), проживавшего в этом городе со своей супругой, на собственные средства основать странноприимный дом (госпиталь) для размещения в нем бедных и больных тевтонов. И когда туда, привлеченные звуками родного языка, стали стекаться его многочисленные бедные и больные единоплеменники, он, по воле и с согласия Патриарха, наряду с вышеупомянутым странноприимным домом, основал и ораторий (молитвенный дом) во славу Пресвятой Богородицы и Приснодевы Марии. Долгое время нес он безропотно бремя тягот содержания бедных больных, частью на собственные средства, частью за счет доброхотных даяний благочестивых верующих. Иные, в особенности из числа народа тевтонов (немцев), отрекшись от мира и всего, что в мире, привлеченные любовью и рвением сего мужа, отдали все свое имущество и самих себя вышеупомянутому госпиталю, сложили с себя мирское платье и всецело посвятили себя служению больным. Когда же, с течением времени, наряду с благочестивыми мужами низкого звания, обет служения в вышеупомянутом госпитале начали приносить и мужи рыцарского и благородного звания, они сочли приятным в очах Господа, достойным и еще более заслуженным делом не только служить больным и убогим, но и каждодневно жертвовать своей жизнью во имя Христа и, защищая Святую Землю, вести за Христа не только духовную, но и телесную брань. И потому они, не отказываясь от вышеупомянутого, угодного в очах Господа ухода за больными, приняли правила и законы Храма (то есть Ордена тамплиеров - В.А.), но, в отличие от храмовников, прикрепили на свои белые плащи черные кресты. И, поскольку они по сей день пребывают в бедности и благочестивом рвении, то да удержит их милосердный Господь в дали от раздувающего гордыню, вызывающего ссоры, умножающего заботы и умаляющего рвение богатства”.

Папа Григорий III (1191-1198 гг.) в 1196 г. даровал новому сообществу обычные привилегии, предоставляемые всем Орденам. Превращение братства в рыцарский Орден произошло весной 1198 г. на собрании в акконском орденском Доме тамплиеров. 11 епископов и 9 светских германских имперских князей, пребывавших в Акконе в связи с крестовым походом Императора Генриха VI, встретились там с Великими магистрами тамплиеров и иоаннитов. Согласно их решению, Тевтонский Орден должен был отныне руководствоваться, в отношении клириков (священников), рыцарей и прочей братии Уставом (Правилами) тамплиеров, а в отношении ухода за бедными и больными - Правилами иоаннитов. Магистром тевтонов был избран (или назначен) брат-рыцарь Немецкого Ордена, Генрих Вальпот (или Вальпото). Правда, в официальной орденской историографии основателем Тевтонского дома по традиции считается некий Зибранд (или Зигибранд), но о нем, в сущности, не известно ничего, кроме имени. Некоторые историографы идентифицируют таинственного Зибранда с иерусалимским “благочестивым тевтоном”, упоминаемым Иаковом де Витри. Последнее представляется неосновательным, тем более, что не существует никакой уверенности в наличие прямой преемственности между Тевтонским странноприимным домом в Иерусалиме, скорее всего, навсегда прекратившим свое существование и деятельность после захвата города сарацинами после битвы при Хиттине в 1187 г., и Тевтонским Орденом, учрежденным в Акконе в 1198 г. (хотя летописцы последнего по сей день пытаются создать впечатление, будто такая преемственность существует!).

Четвертый по счету Верховный магистр (Гохмейстер) Тевтонского Ордена, Герман фон Зальца, сыграл решающую роль в его развитии. Он был доверенным лицом, советником и другом императора Фридриха II Гогенштауфена, буквально осыпавшего его самого и находившийся под его руководством Орден всяческими милостями и привилегиями. Герман фон Зальца неустанно расширял орденские владения. Получив в Акконе, ставшем, послу утраты Иерусалима, столицей Иерусалимского королевства, в свое распоряжение башню близ ворот Святого Иакова, Герман фон Зальца превратил его в центральную резиденцию Тевтонского Ордена. Чуть позднее он построил на территории земельного участка, купленного в 1219 г. для Тевтонского Ордена герцогом Австрийским Леопольдом VI, Орденский дом (конвент), госпиталь и храм. Правда, папа Григорий IX (1227-1241 гг.), вступивший в конфликт с Императором Фридрихом II, в 1229 г. повелел Патриарху Иерусалимскому, в соответствии с указом папы Целестина II, восстановить контроль Ордена Святого Иоанна Иерусалимского над Тевтонским Орденом, но ни это, ни повторное повеление того же папы в 1241 г. не привело к подчинению тевтонов иоаннитам. Жребий был уже, как говорится, брошен. Тевтонский Орден остался самостоятельной организацией. Не избежал он также трений с “бедными рыцарями Христа и Храма Соломонова”.

Тамплиеры оспаривали право тевтонских рыцарей носить белые плащи, считая это исключительной привилегией "рыцарей Храма". Лишь после вмешательства римских пап Гонория III (1216-1227 гг.) в 1220 г. и Григория IX в 1230 г. тамплиеры смирились и прекратили вступать в конфликты с тевтонскими рыцарями. Папы обосновали свое решение тем, что различие нашитых на общих для обоих Орденов белых плащах эмблем (красного креста у тамплиеров и черного креста у тевтонов) не позволяет путать Ордены друг с другом. Вероятно, первоначально рыцари-монахи обоих Орденов носили белые плащи без каких бы то ни было эмблем. Косвенным свидетельством этого является следующий подтвержденный сохранившимися иллюстрациями факт: знамя Тевтонского Ордена первоначально представляло собой простое белое полотнище без каких бы то ни было изображений - в знак чистоты помыслов и целомудрия членов Ордена.

Подобно членству в духовно-рыцарских Орденах Испании и Португалии, членство в Тевтонском Ордене ограничивалось (в большинстве случаев) пределами одной нации, но со временем он сумел вовлечь в свою орбиту множество стран и народов и осуществлять во многих странах творческую миссию распространения германской культуры.
Четвертый крестовый поход (1202-1204 гг.)Крестовый поход христиан против христиан.

Христианский Запад не мог примириться со своим новым положением в Святой Земле. Общее мнение заключалась в том, что христианские святыни ни в коем случае нельзя оставлять в руках неверных. Поэтому папа Иннокентий III (1198-1216 гг.) призвал христиан к новому Крестовому походу. В 1202 г. в Верхней Италии собралось многочисленное войско. В связи с необходимостью переправы морем в Святую Землю крестоносцы вступили в переговоры с Венецианской республикой, чей дож Энрико Дандоло взял крест. Его примеру последовало множество венецианцев. Запросив колоссальную по тем временам плату за перевозку в размере 85 000 кельнских марок серебром, венецианцы обещали переправить морем в Святую Землю 4 500 рыцарей с лошадьми, 9000 оруженосцев и 20 000 воинов-кнехтов (в вышеупомянутую сумму входили и расходы на питание и фураж). Но торгашеский дух венецианцев заставил крестоносцев изменить направление похода. Воспользовавшись безденежьем собравшегося войска (крестоносцы смогли набрать лишь две трети запрошенной венецианцами суммы) и борьбой за трон в Византийской Империи, венецианцам удалось, в конце концов, добиться аннексии Константинополя, в качестве торговой метрополии, и всей Восточной Римской империи - в качестве зоны своего экономического господства.

Впрочем, наряду с жаждой наживы и торговой конкуренцией, к подобному развитию событий привел и ряд и других факторов. Венецианский дож Энрико Дандоло в молодости был заключен византийцами в тюрьму и, по приказанию василевса Мануила I Комнина, ослеплен. С тех пор он смертельно ненавидел “льстивых и коварных греков” и горел жаждой мести. С 1201 г. в Италии пребывал в изгнании бежавший из Византии наследник восточно-римского императорского престола Алексей Ангел. Его отец, император Исаак Ангел, был свергнут и ослеплен собственным братом, венчавшимся на царство под именем Алексея III и истребившим всю императорскую семью. Сын Исаака надеялся с помощью “латинян” возвратить трон своему отцу. Он безуспешно просил о поддержке папу Иннокентия III, после чего обратился к германскому королю Фридриху Швабскому, женатому на сестре Алексея, византийской принцессе Ирине.

Владыки “Священной Римской Империи германской нации” уже давно обращали свои взоры на Византию. Принадлежавшая им, как наследникам древнеримских кесарей и Карла Великого - чисто теоретически! - власть “над всем Западом” в действительности была весьма зыбкой. Формально их столицей считался Рим. Но чтобы добраться туда, им приходилось предварительно короноваться в восьмиугольной церкви “Октагон” г. Ахена королевской короной Германии, после чего, взойдя на трон Карла Великого, созывать войска и идти походом на Италию, где папы в Риме - с большей или меньшей степенью добровольности - возлагали на них корону “римских императоров”. Как правило, пребывание этих Императоров в Италии использовалось их непокорными вассалами в Германии для устройства заговоров и мятежей. Новоиспеченным “римским императорам” приходилось срочно возвращаться из Италии в Германию подавлять эти мятежи. Папы, как правило, тут же поднимали против императорской власти население Рима, а то и всей Италии, причем нередко, с целью дальнейшего разжигания усобиц в Германии, короновали кого-либо из других германских князей “контримператорами”. Императоры, подавив мятежи за Альпами и набрав новое войско, возвращались в Италию и заменяли непокорных пап “антипапами”. Ввиду ограниченности собственных людских и материальных ресурсов, Императорам приходилось призывать под свои знамена вассалов. Денег для выплаты им жалованья Императоры, как правило, не имели, и, кроме надежд на богатую итальянскую добычу, могли расплачиваться с вассалами за верную службу только предоставлением им все новых привилегий. Чем больше привилегий получали вассалы от Императоров, тем более независимыми они становились от Императорской власти. Таким образом, чем сильнее становились римско-германские Императоры в Италии, тем слабее они становились в Германии. Поэтому многие из них - например, Фридрих II Гогенштауфен (прозванный “сицилийским султаном” за свою терпимость к мусульманам) предпочитали жить в своих итальянских владениях - тем более, что столицей их Империи считался Рим! -, а в Германию почти не заглядывали.

Со временем владыки “Священной Римской Империи германской нации”, с целью дополнительного упрочения своей власти, стали заставлять пап короновать своих наследников (кронпринцев) “римскими королями (царями)”. Папы, сами склонные к захвату верховного владычества, также присваивали себе древнеримские атрибуты и титулы, например, древнеримский титул главного жреца - “Верховного понтифика” (Pontifex Maximus), а (Западный) „Христианский мир“ (в который включали лишь страны и народы, признававшие верховное владычество пап) именовали древнеримским термином “республика” (Res Publica), противопоставляя его тем самым универсальной власти “Римской Империи” - как “Западной (германской)”, так и “Восточной (ромейской, или византийской)”. Последняя, в свою очередь, никогда не отказывалась от претензий на все “римское наследство” - как политическое и территориальное, так и духовное (церковное). Не случайно византийцы, даже забыв латынь и перейдя на греческий язык, по-прежнему упорно именовали себя не “греками” или “эллинами”, а “ромеями” (слово “ромей” означает по-гречески “римлянин”). В то же время на Западе их, чем дальше, тем упорнее именовали как раз “греками”.
В общем, в походе на Константинополь оказались заинтересованы как германские Императоры “Священной Римской Империи”, мечтавшие, присоединив к ней Византию, “восстановить целостность Римской Империи” (сын Филиппа Швабского, как внук византийского Императора Исаака Ангела по матери, вполне мог претендовать как на римский, так и на константинопольский престол, после - или вместо! – своего родного дяди Алексея Ангела), так и венецианцы - во-первых, с целью исключения торговой конкуренции со стороны Византии, а во-вторых, с целью фактического возглавления дожем Энрико Дандоло всего крестоносного войска, которое он, пользуясь господством венецианцев на море, мог, кроме Византии, направить и на других своих конкурентов (например, на подчиненную венгерскому королю далматскую торговую республику Задар). Подзадоривал крестоносцев и беглый византийский принц Алексей Ангел, суливший им 200 000 марок серебром в качестве вознаграждения за восстановление на троне своего отца, 10 000 греческих воинов в помощь для борьбы с мусульманами в Святой Земле и даже подчинение православной Константинопольской Патриархии папскому Риму. Он, кстати, был не первым из византийских владык, пытавшихся (часто не без успеха!) поймать “тупых западных варваров” на эту приманку.

12 июля 1203 г. флот западных “паломников” появился на константинопольском рейде. Крестоносцы выступали как союзники законного наследника византийского престола Алексея Ангела. Поэтому сопротивление греков было незначительным. Мало того! Против узурпатора Алексея III вспыхнуло народное восстание, и он тайно бежал из столицы. 18 июля константинопольцы силой освободили из узилища слепого Исаака Ангела и короновали его вторично. Наследник Алексей стал соправителем отца под именем Алексея IV Ангела. Но, узнав о громадной сумме, обещанной им крестоносцам в обмен на военную помощь, и об обещании подчинить Константинопольскую патриархию папскому Риму, греки снова взбунтовались, перебили или выгнали всех проживавших в столице „латинян“ и подожгли город. Ряд византийских городов и провинций отказался подчиняться соправителям. Тогда Алексей IV попросту отказался платить крестоносцам и разорвал свой союз с ними в одностороннем порядке. Взбешенные очередным византийским вероломством, крестоносцы снова осадили Константинополь. В январе 1204 г. Алексей IV был низложен в результате нового мятежа. Вместо него был коронован Императором вождь восставших Николай Канав (Канабус). В отчаянии Алексий IV не нашел ничего лучше, как обратиться за помощью к недавно обманутым им крестоносцам. “Франки”, все еще надеявшиеся получить от лживого грека свои деньги, сменили гнев на милость и согласились помочь ему, в обмен на твердое обещание заплатить наконец по счетам. Но тут советник Алексея IV Ангела - военачальник из знатного рода Дук - Алексей Мурзуфл (Морчофль), взбунтовав войска, казнил Алексея IV Ангела, а затем и второго узурпатора - Николая Канава, и сам провозгласил себя Императором “ромеев” под именем Алексея V. Платить крестоносцам по долгам свергнутых Ангелов он категорически отказался. Осада Константинополя возобновилась.

Город был защищен со стороны моря мощными стенами, расположенными в один ряд и укрепленными многочисленными башнями, а со стороны суши – тройным рядом стен (так называемыми Длинными стенами, построенными при Императоре Анастасии и имевшими 100 км в длину, внутри которых находились стены Императора Феодосия, внутри которых, в свою очередь, находились еще более древние стены Императора Константина). Стены Феодосия представляли собой сложнейший комплекс оборонительных сооружений протяженностью 5,5 км, пересекавшие весь полуостров, на котором располагалась столица Восточной Империи, от одного берега до другого. Фактически эти стены состояли из трех рядов и имели 36 башен. Доступ к стенам преграждал наполненный водой каменный ров глубиной 10 м и шириной 20 м. С внутренней стороны рва поднималась пятиметровая стена – протейхизма – высотой 5 м. За ней, на известном удалении, возвышался второй ряд стен шириной 3 м и высотой 10 м, укрепленных 15-метровыми башнями. В 30 м за ними шли еще более мощные стены толщиной до 7 м, защищенные также огромными, 8-, 6- и 4-угольными башнями высотой от 20 до 40 м с 2 оборонительными площадками каждая. Основания этих оборонительных сооружений уходили под землю на глубину12 м, что делало всякие попытки подвести под них подкоп почти бесперспективными. В город вели 5 защищенных башнями ворот. Кроме них, имелось 5 военных ворот, меньших по размеру. Ведшие через рвы деревянные мосты в случае опасности могли быть легко разобраны или сожжены. Константинопольские стены имели в общей сложности 400 башен, надежно защищавших столицу Восточной Римской Империи на протяжении многих столетий. Но какой прок был во всех этих мощных укреплениях, если подавляющее большинство 400-тысячного населения столицы отказалась защищать их от всего 20 000 западных “паломников” даже в минуту, казалось бы, величайшей опасности для Ромейской державы?

12 апреля 1204 г. Константинополь, оборонявшийся не столько православными ромеями (греками), сколько "латинянами" - отрядами английских и датских наемников, немцами, пизанцами и генуэзцами, был взят крестоносцами (то есть, такими же "латинянами") штурмом со стороны моря. Узурпатор Алексей V трусливо бежал, бросив столицу и войско. Греки короновали вместо него Императором Константина Ласкариса , но он не отважился продолжать оборону города, а бежал на галере через Босфор в Никею, правителем которой оставался до 1222 г.

Конечно, в случившемся во многом была виновата сама Византия. Коварство и корыстолюбие “ромеев”, их лукавство, цинизм, вероломство и неразборчивость в средствах, лицемерие и измена слову (причем не только слову, данному “варварам”!) давно вошли в поговорку (как на Западе, так и на Востоке, в том числе и у нас на Руси - "лукавы бо суть греци и до сего дня"!). С другой стороны, на радость всему мусульманскому миру, одни христиане открыто подняли свой меч на других христиан. „Паломники“ с Запада вели себя в завоеванном городе безжалостно и беспощадно. В течение восьми дней и ночей они жгли, разрушали и грабили дворцы и храмы, уникальные произведения античного и раннего христианского искусства. Приходилось с боем брать улицу за улицей. Не давали пощады никому - ни женщинам, ни детям, ни монахам, ни монашкам - и все это во имя и под знаком Креста! По свидетельствам современников, было убито не менее 2000 жителей Константинополя. Греческий историк Никита Хониат писал об этих днях великой скорби:
“Итак, вы - мудрые, честные, правдолюбивые, праведные! Вы - благочестивые, справедливые, более послушные Христу, чем мы - ромеи; вы, взявшие на рамена Его Крест, обетовавшие Ему и Именем Божиим идти походом через христианские земли без пролития крови...Но, устремляя свой взор к Живоносному Гробу Господню, вы свирепствуете против христиан; взяв крест, вы ради горсти злата или серебра бросаете его в навоз! Вы собираете жемчуг и топчете много ценнейшие плоды - своих собратий во Христе!”
Константинопольские храмы были переполнены многочисленными реликвиями, издавна свято почитавшимися всеми христианами, как на Западе, так и на Востоке. После завоевания Константинополя крестоносцы превратились в охотников за реликвиями, а Венеция превратилась в крупнейший центр Западной Европы по торговле этим “товаром”. Ризницы западных церквей и соборов Италии, Франции и Германии оказались заполнены христианскими святынями из разграбленного Константинополя, без тени смущения, на протяжении столетий демонстрируя христианскому миру награбленные “трофеи”, в том числе саркофаг Святого равноапостольного Царя Константина Великого, и поныне хранящийся в Ватикане, и многое другое.

Вопреки расхожим представлениям, для римского папы Иннокентия III подобное “изменение направления” Крестового похода, на который им возлагалось столько надежд, было поводом отнюдь не к ликованию, а, напротив, к горькому разочарованию. Во-первых, он, как христианин, был до глубины души возмущен случившимся (даже крестоносцы, участвовавшие, по указке венецианцев, в захвате принадлежавшего венгерской короне христианского г. Задара, были отлучены папой от Церкви!). Во-вторых, он, как государственный деятель, был глубоко озабочен положением Святой Земли, лишившейся необходимой военной поддержки. А ведь именно сохранение Святой Земли под властью христиан он считал главной задачей всей своей жизни! Правда, папа поначалу приветствовал провозглашение крестоносцами в Константинополе, вместо “Греческой”, новой “Латинской Империи”, как дальнейшего шага к воссоединению Западной и Восточной ветвей некогда единой Христианской Церкви. Но, узнав о бесчинствах и злодеяниях крестоносцев, папа вышел из себя. К тому же его постоянно мучило сознание того, что Крестовый поход, организация и финансирования которого потребовала лично от папы огромных усилий и средств, не достиг Святой Земли, а все сборы и пожертвования на Крестовый поход оказались растраченными впустую.