Часть 1.

Часть 2.

Часть 3.

Часть 4.

Часть 5.

Битва завершилась для вестготов полной катастрофой. Вне зависимости от того, где именно она произошла. На Гвадалете, к югу от Аркоса, на Гвадарранке близ Геракловых столпов, или в устье реки Саладо близ Хереса де ла Фронтера. Длилась ли она восемь, семь, пять дней или всего лишь день. Как бы то ни было, она стала не только поражением, но и последним, в высшей степени впечатляющим, внушительным самоутверждением и – в то же время – зримым проявлением готской сущности, которой даже победоносные арабы сочли необходимым засвидетельствовать свое искреннее уважение. Сыновья Родериха получили от новых мусульманских хозяев Испании щедрые земельные пожалования. И возможность беспрепятственно жить – пусть не по-царски, но вполне по-княжески. В отличие от православных «ромеев» августа Юстиниана I в Италии, мавры-мусульмане не вели в Испании против готов войну на уничтожение. Христианские жители городов, покоренных маврами, не были обращены в рабов. Страна не была разграблена подчистую. И даже, вроде бы, не подверглась большей эксплуатации, чем при вестготах. И, хотя граница расширившегося Халифата с сохранившимися на севере Испании христианскими государствами (на последних клочках вестготской земли еще какое-то время и кое-как держались объявившие себя царями Агила II и Ардо – последний, по мнению Дитриха Клауде, правил в Септимании, за Пиренеями)  оставалась чем-то вроде военного кордона, союзы между ними на протяжении последующих столетий нередко заключались вне зависимости от религиозной принадлежности высоких договаривающихся сторон.

Но самое главное заключалось в другом. Часть Пиренейского полуострова так и не покорилась его новым хозяевам. Переселившиеся туда готы, принятые остатками свевов (живших там издавна и не добитых вестготами) в союзе с автохтонным кельтиберским населением, сплотились в новую общность, исполненную веры в царей своих мелких государственных образований и в выполнимость возложенной на них самим Провидением высокой миссии освободить когда-нибудь Испанию от мавров.

В то время как арабы и берберы преодолевали Пиренеи, завоевывали остатки готских владений в Септимании, совершали все более глубокие и опустошительные рейды в земли франков, пока не были разбиты франкским майордомом Карлом Мартеллом под Трикассием (сегодняшним Труа) и Пиктавией (современным Пуатье), христиане северной и северо-западной Испании упорно отстаивали – как бы в тени упомянутых выше масштабных военных событий – свои крохотные владения. Их сердцем была Галисия, древняя Гал(л)иция – страна паломников со всей Европы, стремящихся сотворить достойный плод покаяния за совершенные грехи там, где упокоены мощи святого апостола Иакова, ставшего небесным заступником Испании – в Сантьяго де Компостела.

Но для того, чтобы паломники могли идти на поклонение ко гробу святого апостола Божьего, в ставшую уже на три четверти мавританской Испании, готам было необходимо во что бы то ни стало удержать в своих руках узкую полоску земли на севере страны. Сражаться за Испанию так, как они сражались за Италию у подножия Везувия при Тейе. И точно так же, как никто не знал, откуда, из какого ниоткуда, взялся Тейя, теперь никто не знал, откуда, из какого ниоткуда, взялся воитель Пелагий. Возглавивший последних вестготов, как Тейя, когда-то – последних остготов.

Традиционно принято считать, что Пелагий (или, по-испански - Пелайо) был одним из уцелевших в битве при Гвадалете знатных готских воинов (по некоторым сведениям – «князем»). Он ухитрился провести остатки своей доблестной дружины через всю Испанию в ее северную оконечность и основать там независимое графство (комитат). Не ранее 721, но и не позднее 725 г. т. е. лет через двенадцать после поражения и гибели вестготского царя Родриго-Родериха, «старец» (если верить роману Мигеля Сервантеса де Сааведра «Дон Кихот»)  Пелагий дал арабам бой, расцениваемый испанцами как начало их семисотлетней Реконкисты.   Первый бой новой эпохи, новой эры. В которую арабы-мусульмане вынуждены были перейти от наступления к обороне. А христианская Испания принялась шаг за шагом отвоевывать захваченный у нее маврами полуостров.

Место этого боя хорошо известно. Он произошел к востоку от Овьедо, в долине реки Рио Селья, близ пещерного монастыря Ковадонга (или, на местном астурийском диалекте, Куавадонга). Испанский автор Эмилиано де ла Уэрга, большой знаток истории этой священной для испанских христиан долины и побед, одержанных Пелагием над сарацинами (другое название арабов-мусульман), писал о первой победе Пелайо при Ковадонге:

«Когда всякое сопротивление маврам на равнинах Кастилии утратило смысл, князю Пелайо пришли на ум горы и скальные стены Астурии, оказавшиеся неприступными даже для римлян. С остатками войска, разбитого при Гвадалете, он обратил свои стопы на север и начал набирать себе дружину среди мужей Астурии. К нему присоединилось немало туземцев. Это были храбрые воины, хорошо знавшие свою область непроходимых лесов и труднопреодолимых гор <…> Но и во всем остальном Пелайо проявил большую осмотрительность; он даже поддерживал определенные отношения с губернатором победоносных арабов в Хихоне, и с Кордовой, где, говорят, провел некоторое время в заключении как заложник. Невзирая на то, что его тщательно охраняли, ему удалось бежать и добраться до гор Астурии, где его уже ожидали верные соратники; теперь ему было необходимо ударить на врага, поскольку арабы, после бегства пленника, уже не сомневались в его намерениях. Он повелел трубить в военную трубу и укреплять лагерь. Оружие, изготовленное по его приказу, состояло из луков со стрелами, кинжалов и небольших копий, служивших туземцам для защиты от хищных зверей (возможно, охотничьих рогатин? – В. А. ), пращей  и камней. Нетрудно разгадать план, которому он следовал. Иберы на протяжении двух столетий  сопротивлялись громадному военному превосходству римлян, применяя против них тот способ ведения войны, который мы сегодня называем герильей (малой, или партизанской войной – В,А. ). На стороне христиан были горы, в которых можно было укрываться, как в естественных укреплениях, созданных самой природой; непроходимые леса, в которых превосходно ориентировались туземцы; а также небесное могущество Святой Девы, Вирхен де ла Куэва («Пещерной Девы»). Арабы, для которых было крайне важно уничтожить этот очаг сопротивления, пытались добиться победы в полевом сражении. Однако выбор поля битвы оставался за христианами. Последние выжидали в засаде, но, когда выдавался благоприятный случай, вступали в бой, хотя враги значительно превосходили их вооружением и численностью. На руку христианам играла внезапность совершаемых ими из засады нападений. Постепенно мощь и численность войск мусульман ослабевала. Находившийся в своей ставке, расположенной в Санта Куэва («Священной Пещере»), предводитель христиан дон (от лат. «доминус», т. е. «господин» - В. А. ) Пелайо разрабатывал стратегию, отдавал распоряжения об устройстве засад, постоянно менял места расположения  своих войск и распределял провиант, нередко состоявший лишь из меда диких пчел и из дичи, водившейся в лесах. Христиане удерживали горные высоты, обрушиваясь с них на мелкие вражеские отряды, уничтожая их и срывая таким образом все планы мусульман. При таком способе ведения войны сарацинское войско день ото дня несло все большие потери. Год от года (с 718 по 722 г. ) падала его численность, мораль и боевой дух. Христиане же, напротив, с каждой одержанной, пусть даже незначительной, победой, становились немного сильнее; а по мере возрастания их оптимизма, возрастало и число воинов, шедших в бой с врагом под знаменем Креста».

Весьма интересным представляется и сообщение о Пелагии, содержащееся в «Хронике короля Альфонса III»:

«Пелайо со своими людьми пребывал в недрах горы Аусева, когда появилось войско (мавров – В. А. ), разбившее свои бесчисленные шатры перед входом в пещеру. Епископ (!) Оппа (или Оппас – В. А. ) взошел на возвышенность напротив Святой Пещеры и вопросил: "Пелайо, где ты?" Тот отвечал ему из трещины в скале: "Я здесь". Епископ продолжал: "Думаю, от тебя не укрылось, что все войско готов не смогло устоять перед сарацинами. Как же ты думаешь оказать им сопротивление, сидя в этой горе? Внемли моему совету и покорись; перейдя на сторону мавров, ты получишь много всякого добра". Пелайо возразил: "Разве ты не читал в Священном Писании, что Церковь Господа подобна горчичному зерну, из коего, как оно ни мало, по милости Божией произрастает нечто большее, чем из всех остальных семян?" Епископ отвечал: "Воистину, так сказано в Писании". Пелайо же ему: "Наше упование – Христос; из этой малой горы придет спасение для Испании и для готского народа. Милость Христова освободит нас от этих неверных, которые я презираю". Тогда епископ обратился к войску мавров со словами: "Готовьтесь к бою, вы ведь слышали, что он мне ответил"».

Военачальник мавров Алькаман подал знак начать сражение. Неверные пустили в ход пращи и катапульты. Сверкнули обнаженные мечи, запели стрелы, засвистели дротики. Однако по милости Божией, камни из пращей и катапульт, залетавшие внутрь пещеры и долетавшие до скрытого в ней алтаря Пречистой Девы, отлетали обратно, поражая насмерть выпустивших эти камни сарацин. Готы сделали вылазку из «Священной Пещеры» и обратили мавров в бегство. Епископ Оппа был взят ими в плен, Алькаман убит, а с ним – сто пятьдесят тысяч (!) мусульманских воинов. Уцелевшие же шестьдесят три тысячи (!) мавров, бежавшие в поисках спасения в селение Амосу, были погребены под гигантским оползнем, обрушившись вместе с массой земли и камней в реку Дева. По сей день река, выходящая из берегов при паводке, выносит на поверхность человеческие кости и оружие. Мунуза (еще один арабский предводитель – В. А. ) бежал из Хихона, но был настигнут в Вилья де Олальес и убит собственными дружинниками».

Скептики вольны думать, что мавританские камни и дротики, пущенные снизу вверх и падавшие на пол пещеры, не причиняя вреда укрывавшимся в ней христианам, летели обратно вниз, убивая мавров, только под пером хронистов. Что указанная ими численность арабских воинов была сильно преувеличена. И что на пытавшихся спастись бегством арабов обрушился не оползень, а отряд преследовавших отступающих неверных разъяренных готов, свевов и кантабров. Многочисленные фантастические подробности и преувеличения, которыми пестрят христианские хроники, объясняются упоением первой победы после стольких унизительных, позорных поражений. В арабской же хронике Наф аль тиб де аль-Маккари, цитируемой испанским автором Клаудио Санчесом Альборносом в его труде «Мусульманская Испания», об этой битве сказано следующее:

«Как сообщают некоторые историки, первым объединил христиан, бежавших в Галисию, после арабского завоевания Испании, некий неверный по имени Пелайо, родом из Астурии, взятый арабами в заложники, чтобы защититься от населения этой страны. Он бежал из Кордовы во времена Аль-Хурр бен Абд аль-Рахмана а-Закафи, второго арабского эмира Испании, на шестой год после завоевания, происшедшего в 98 году Хиджры  (716-717). Он сеял смуту среди христиан, пока они не прогнали наместника аль-Хурра и не стали хозяевами страны (Астурии – В. А. ), каковыми они и остались. Число их царей до смерти Абд аль-Рахмана III составило двадцать два.

Иса бен Ахман аль-Рази говорил, что во времена Анхазы бен Сухама аль-Квальби в стране Галисия восстал некий дикий упрямец по имени Пелайо. С тех пор христиане в Аль Андалусе начали защищать те области, которыми они еще владели, хотя и не надеялись больше на то, что им это удастся. Мусульмане воевали с многобожниками (каковыми магометане считали христиан, верящих в Триипостасного Бога – В. А. ), прогнали их и завладели их страной вплоть до Ариулы в земле франков, захватили Памплону в Галисии, и на долю царя по имени Пелайо не осталось ничего кроме гор, куда он убежал с тремя сотнями человек. Непрестанно подвергающиеся нападениям, его воины умирали от голода, и у него осталось не более тридцати мужчин и десяти женщин. И им было нечего есть, кроме меда, который они отбирали у пчел, гнездившихся в расселинах скал. Это надоело мусульманам, и они, наконец, с презрением сказали: Тридцать диких ослов – что за вред они могут нам причинить? В 133 году (Хиджры – В. А. ) Пелайо умер, и царем стал его сын Фафила. Правление Пелайо длилось девятнадцать лет, правление же его сына – два года. После этих двоих правил Альфонсо, сын Педро и дед Бени Альфонсо, которым удалось сохранить свою власть по сей день и отвоевать то, что было отнято у них мусульманами».

Христианские и арабские хроники настолько противоречат друг другу, что именно из факта их противоречивости можно сделать следующий важный вывод. Вне всякого сомнения, пара сотен лишенных всякой реальной силы и надежды на успех, упорно сопротивлявшихся в очевидно безвыходной ситуации, туземцев во главе с «безбашенным» вестготом, действительно могли казаться маврам дикими, упрямыми ослами. Тем более что во всей покоренной мусульманами Испании коренных жителей никто – пока! - особенно не притеснял. О чем свидетельствует хотя бы факт присутствия в арабском войске христианского епископа, выступающего в качестве парламентера и пытающегося убедить дона Пелайо в бессмысленности дальнейшего сопротивления – мол, плетью обуха не перешибешь, от мавританской власти не уйдешь… И даже призывающего мусульман готовиться к бою со своими единоверцами – готовыми победить или умереть за Пресвятую Богородицу – Вирхен де ла Куэва - православными христианами, не желающими покориться, «преклонить колена пред Ваалом»! С другой стороны, совершенно очевидно и нечто другое. Даже обладающее подавляемым численным превосходством, возглавляемое опытными военачальниками, хорошо вооруженное (вплоть до метательных машин) мавританское войско оказалось бессильным и неспособным одолеть небольшой отряд испанских «герильясов», искусно использующих особенности труднодоступной и труднопроходимой горной местности. Возможно, дона Пелайо вдохновлял пример из прошлого – стойкое сопротивление кельтиберов римлянам, о котором он мог знать из сказаний и книг (если, конечно, был обучен грамоте). Подобно тому, как мы знаем из книг о том, как о горные теснины Испании, обороняемые ее несгибаемыми в своем мужестве сынами (да и дочерьми), сломала себе зубы мнившая себя непобедимой армия императора французов (а фактически – императора Запада) Наполеона I. Да и франкскому паладину «римского» императора Запада Карла Великого - графу Роланду - с его верным другом Оливьером и воинственным архиепископом Турпином довольно солоно пришлось в Испании – не зря с тех пор и по сей день

Плачут сладкозвучные виолы,

Вспоминая сечу под Ронсевалем …

(«Песнь о Роланде»).

Таким образом, Ковадонга, Священная Пещера, наряду с доблестной Нуманцией  и Ронсевальским ущельем, принадлежит к числу мест кровавых уроков, данных этой удивительной в своей своеобычности Испанией т. н. великим державам. И не важно, кто давал им этот кровавый урок – доримское население Иберии, баски-васконы или крепчайший этнический сплав, образовавшийся в горах Астурии из кельтов, свевов, готов с баскскими «вкраплениями»…

Конечно, в той тесной и узкой долине никак не могли уместиться двести тысяч арабов с обозом, стрелометами и камнеметами. Они бы просто задохнулись в тесноте и давке и оставили отважных воинов дона Пелайо без работы. Однако значение той или иной битвы зависит не от числа участников. А от ее характера и последствий. С учетом же данного обстоятельства следует заметить, что горы, взирающие вниз на Ковадонгу, видно, не случайно носят имя Пикос де Эуропа, «Европейских пиков». Ибо именно в их сени дикий упрямец дон Пелайо выиграл одну из судьбоносных для Европы битв – не в один-единственный день победы при Ковадонге, но в течение последующих лет своего ожесточенного сопротивления арабам-мусульманам. Своих неустанных боев за северный краешек потерянного, казалось бы, субконтинента. Пикос де Эуропа предстают перед нами высочайшими башнями неприступной крепости. Ибо «в Ковадонге, на одном из подступов к крепости, Пелайо в 722 г. устоял перед мусульманами, распространившими свое господство на весь мир от Индии и до Атлантики. Именно там  и родилась Испания» (Клаудио Санчес Альборнос).

Хотя точная дата победы Пелагия над сарацинами при Ковадонге все еще не установлена, поскольку наметившийся в ходе борьбы перелом наступил не только в день той ставшей знаменитой, но отдельно взятой, битвы, но и в ходе целой серии отличавшихся большей или меньшей ожесточенностью боев испанских «герильясов» с маврами в 718-722 гг. , ясно одно. Эти «схватки христианского Давида с мусульманским Голиафом» имели государствообразующее значение. Подобно тому, как французская королевская династия Капетингов была основана малоизвестным графом Одо(ном), или Эдом, отличившимся героической обороной города Парижа от норманнских викингов, дальних родственников и потомков готов, так и победы при Ковадонге оказалось достаточно для того, чтобы малоизвестный дотоле Пелагий-Пелайо стал царем не подчинившихся маврам вестготов «со товарищи».

В данной связи важно обратить внимание на сообщения арабской хроники о годах, проведенных Пелагием в заложниках у мавров. Ибо в заложники арабы (да и не только они) обычно предпочитали брать не абы кого, но отпрысков самых знатных семейств покоряемых ими земель и народов. Астурийским краеведам удалось установить, что Пелагий-Пелайо был родственником царя вестготов Хиндасвинда (Хиндесвинда). И что вестготский царь Витица (смещенный впоследствии злополучным Родерихом) приказал, по внутриполитическим соображениям, убить отца Пелагия – Фавилу. Коль скоро это так, то доказательства прямого преемства новой, основанной Пелагием, династии с доарабскими царскими родами вестготов - налицо.

Пелайо одержал победу, но большой славы и могущества он все же не достиг. Его столицей стал живописный городок Кангас де Онис, расположенный в шестнадцати милях от Ковадонги. Пелагию, умершему в 731 г. , наследовал его упомянутый выше сын Фавила (правивший до 739 г. ), Фавиле же – князь из другой ветви царского рода вестготов, Аль(де)фонс(о) I, фигурирующий в исторических сочинениях, в т. ч. и на русском языке, как Католический (хотя правильнее было бы назвать его Кафолическим, т. е. Православным – ведь раскол единой апостольской церкви произошел лишь в 1054 г. , о чем полезно лишний раз напомнить). Аль(де)фонс I был потомком несчастного царевича Герменгильда-Ерменигельда. Как писал в своей латинской «Истории» испанский хронист Лука, епископ Туйский, голосом всего народа готов был избран (царем - В. А. ) дон Альдефонс Кафолик (лат. : Aldefonsus Catholicus ab unverso populo Gothorum eligitur). Лишь Аль(де)фонсу, зятю царя Фавилы, женатому на царской дочери Эрменсинде, или Герменсинде (его предпочли малолетним царским сыновьям, не способным править), и прозванному за свою воинскую доблесть Великим, удалось несколько расширить христианскую зону влияния. Причем не только силой оружия. Но и – прежде всего – путем использования кровавой смуты, разгоревшейся в мавританском лагере. После быстрого мусульманского завоевания Иберийского полуострова в 711-718 гг. он был превращен магометанами в провинцию Арабского халифата, которым правила из Дамаска (Сирия) династия Омейядов (Умайядов). Резиденцией  арабских наместников в Испании, носивших титул «вали» или «эмир», стала Кордова, прежняя Кордуба.

Первоначально испанский эмир назначался африканским наместником «общеарабского» халифа, а тот, в свою очередь, подчинялся непосредственно халифу. В этническом отношении  мусульмане Иберии подразделялись на арабов, живших в городах, берберов, живших в сельской местности, и сирийцев, преобладавших в войсках (размещенных в казармах). Эти мусульманские народы боролись между собой за власть над страною Аль Андалус. В 750 г. правившая Арабским халифатом династия Омейядов-Умайядов была свергнута и почти полностью истреблена новой династией – Аббасидами (перенесшими столицу халифата из сирийского Дамаска в месопотамский Багдад). Абд ар-Рахман, один из уцелевших Омейядов, совершил побег в Египет, а затем - в Магриб (Северную Африку). Но его попытки закрепиться на египетских и африканских землях оказались безуспешными. В конце 755 г. Абд ар-Рахман высадился в Испании, захватил Кордову и провозгласил себя эмиром. Некоторое время он формально признавал власть Аббасидов над Испанией, в качестве их наместника. Но после обострившегося конфликта с ними в 785 г. упоминание Аббасидов в пятничных проповедях в мечетях было запрещено по всей умайядской Испании. Большую часть своего правления Абд ар-Рахман I провел в борьбе с испанскими христианами. Однако подлинным создателем независимого Кордовского эмирата стал его преемник Абд ар-Рахман II, начавший ускоренную  исламизацию населения Пиренейского полуострова, значительно уменьшив число христиан на мусульманских землях. Между тем, борьба за власть над Испанией между арабами и берберами не прекратились и после создания независимого Кордовского эмирата. Что давало дополнительные шансы иберийским христианам.

Сын Альфонса I – Фруэла I Жестокий (годы правления: 757-768), вследствие межмусульманских распрей,  смог, наконец, спуститься с гор и основать город Овьедо, ставший истинным средоточием новой испанской державы на готской основе.

В первые десять лет своего правления Фруэла одержал много побед над маврами и был милостив и великодушен, но затем, склонившись к тирании, стал ненавистен своим подданным, и за то, что незаконно лишил жизни своего брата Вимерана, любимого народом, был свергнут и убит в 768 г.

В Овьедо (в местном произношении: Овьеддо), давно забывшем, кажется, о жестокости своего вестготского основателя, сохранились архитектурные памятники той поры, прежде всего – церкви Сан Хулиан до лос Прадос (или, в местном произношении – «Сантульяно»), Сан Мигель де Лильо (по нашему, храм святого Михаила Архангела - бывшая часовня царского дворца) и Санта Мария де Наранко (перестроенный царский дворец, о чем свидетельствуют лестницы и внутреннее помещение, похожее скорее на палаты древнего германского царя, чем на неф христианского святилища). Наглядно свидетельствующие о свершившемся, наконец, слиянии властного германского мышления с великой христианской идеей Реконкисты, о готском прошлом испанского народа. Альфонс I, вне всякого сомнения, ощущал себя всецело готом и постоянно это подчеркивал.

Но и в округе – в долинах, тянущихся к Пикос де Эуропа, да и ниже, у моря, сохранилась россыпь церковок, арочек, крипточек, часовенок – зримые свидетельства начавшегося великого движения. Поначалу это было лишь самоутверждение, непрерывные попытки вырваться из арабских тисков, затем – изумленное, постепенное пробуждение от тяжелого сна, от ночного кошмара. Восстания, начавшие вспыхивать на юге против власти могущественных завоевателей, перешедших от прежней политики религиозной терпимости к насильственной исламизации своих христианских подданных, позволили северянам продвинуться до реки Дуэро. Постепенная утрата арабами бдительности, самовлюбленность изнежившихся мавров, их утонченное искусство и сладкая жизнь позволили суровым христианским воинам Астурии и Леона все чаще переходить от обороны к наступлению.

С вполне понятным нетерпением испанские историки ищут в этих темных столетиях – VIII, IX и X – истоки не только свойств испанского национального характера, которым Испания была обязана своим величием, но и характерных черт христианских испанских государей эпохи Реконкисты. При этом они – за небольшим исключением – не желают ничего слышать о, вне всякого сомнения, лежащих в их основе вестготских истоках и традициях. Как, впрочем, и об удивительной стойкости и способности к сопротивлению баскского племени. Породившего Наварру и «гуманиста с мечом в руке» - Генриха IV, Великого Беарнца, основателя династии Бурбонов – одной из знаменитейших в Европе Средневековья и Нового Времени. Тем не менее, именно, здесь, на Севере, на орошаемом дождями кантабрском побережье, с его промышленными городами и шахтами, можно, при желании, убедиться в том, что мощь свевско-готско-баскского наследия не была исчерпана в ходе Реконкисты (в отличие от мощи наследия кастильского). Его непокорные, своенравные потомки – Каталония, Астурия, Леон и Страна басков (Эускади) – всем новомодным «автономистским» поползновениям вопреки – залог будущего Испании, вечно прекрасной и единой в своем многообразии.

ПОСЛЕДНИЕ ГОТЫ?

Немецкий историк из Марбурга Дитрих Клауде (учившийся, кстати говоря, некоторое время в университете бывшей вестготской резиденции Тулузы) указывал в своей «Истории вестготов» на курьезный случай спора между дипломатами на Базельском соборе римско-католической церкви 1434 г. Тогда Николаус Рагнвальди (Нильс Рагнвальдсон) – посланник короля Дании, Норвегии и Швеции Эрика VII Померанского – потребовал для себя особо почетного места в зале собраний. Приведя в обоснование законности своего требования довольно любопытный довод. Он заявил, что шведы суть потомки готов, готам же подобает эта честь, с учетом их достославной истории. Заносчивому шведу, впрочем, не замедлил возразить испанец Альфонс де Картахена – министр и полномочный посол Его Величества короля Кастилии. Заявивший, что у испанцев несравненно больше прав считаться наследниками славных готов, чем у шведов. Ибо вестготы, отправившиеся на Иберийский полуостров совершать великие деяния, чьими потомками являются испанцы, без сомнения, были лучшими и храбрейшими представителями своего племени. А самые негодные, ленивые, бездеятельные готы остались на родине, в Швеции – жалкие остатки готского народа, не имеющие прав ни на какие привилегии. И вести от них свой род не очень-то почетно.

Эта дипломатическая дуэль разыгралась через тысячу лет «с гаком» после смерти вестготского царя Алариха и несколько меньше лет после смерти остготского царя Теодориха Великого. За это время политический небосвод христианской Европы успели озарить Карл Великий, Оттон I Великий, Владимир Святой, Вальдемар Аттердаг, Фридрих I Барбаросса, прозванный «чудом мира» - «ступор мунди» - Фридрих II Гогенштауфен и немало других монархов «крупного калибра».   И все же готы были не забыты. Мало того! Ранг дипломатов, оказывается, напрямую зависел от отношения, которое имели к готам государства, представляемые на международных форумах этими дипломатами. Это не только неожиданно, не только удивительно, но и несколько отдает неблагодарностью. С учетом несомненных заслуг, скажем, франков в деле сплочения новой, христианской Центральной и Западной Европы и основания «Священной Римской империи». Возможно, в памяти христианских народов Европы (продолжавшей, в силу исторической инерции, столетиями, если не тысячелетиями, мыслить «римскими» категориями) слишком ярко запечатлелись многочисленные преступления франкских царей и их окружения – например, моральный хаос, царивший в период от Хлодвига до Пиппинов. И на их фоне, несколько отдаленные во времени вестготы, несмотря на свои интриги и насилия, успели превратиться в идеализированных памятью и фантазией потомков борцов за лучшую, рыцарскую, христианскую Европу? Было бы заманчиво написать на эту тему книгу, озаглавив ее, скажем: «Эволюция образа готов в оценках людей европейского Средневековья». Писать, да и читать ее, наверно, было бы довольно интересно… В любом случае, с учетом приведенных выше соображений, становится понятным, почему интерес к готам не только не угасает, но и постоянно возрастает, в самые разные эпохи и на самых разных уровнях (от «готических» романов до современной молодежной субкультуры «готов»). Имена остготских и вестготских царей известны во всем мире не меньше, чем имена их современников - последних римских императоров. Причем, интерес к готскому наследию проявляют не только скандинавы или англосаксы. И не только немецкие историки (начиная с саксонского министра Эдуарда фон Витерсгейма, Феликса Дана и Людвига Шмидта до Германа Эйке, Дитриха Клауде, Германа Шрайбера, Рольфа Хахмана и множества других). Но и наши, русские историки, начиная с Вельтмана, Соловьева, Вернадского, эмигранта Александра Александровича Васильева, автора фундаментального труда «Готы в Крыму», и множества других, как упомянутых, так и не упомянутых в этой книге - несть им числа… Ибо и МЫ, РУССКИЕ, тоже – ПОТОМКИ И НАСЛЕДНИКИ ГОТОВ. С течением времени – по прошествии многих столетий, на протяжении которых Европу постоянно опустошали войны, разрушавшие материальные свидетельства прошлого и стиравшие саму память о нем – мир стал свидетелем знаменательного феномена. Все большее значение стали приобретать районы, расположенные на западных и восточных оконечностях нашего многострадального материка и потому сохранившие больше следов готской эпохи, чем казавшиеся изначально более важными места событий готской истории между Равенной и Бусенто. Или между Тулузой и Толедо. Если мы хотим ощутить отдаленное веяние готской истории, нам надо отправиться далеко на запад – в Санта Комба южнее Орензе, или на гору Монте Наранка с храмами Сан Мигель де Лильо и Санта Мария под Овьедо. Далеко на юг – в Равенну с ее готскими храмами и мавзолеями. Или не так далеко на юг – в наш благодатный Крым, где по соседству с городом русской воинской славы Севастополем, в юго-западной части Крымского полуострова, в четырнадцати километрах от Бахчисарая, расположены руины Эски-Кермена. Что в переводе с крымско-татарского языка на русский значит «Старая Крепость». Ибо эта старая крепость (называвшаяся в VI в. Дорос), построенная на столообразном горном плато Мангуп, ограниченном обрывами до тридцати метров высотой – не просто древнее военное укрепление. А целый город на высотах известковой горной гряды. Состоящий из пятисот скальных пещер. Город с шестью подземными церквями, в трех из которых еще сохранились фрески в восточноримском стиле. Там располагалась готская резиденция, отражавшая все вражеские нападения до 962 г. , когда она была захвачена хазарами под предводительством полководца Песаха. Подтверждением данного факта является наличие осадного колодца VI в. , с лестницей из шести маршей и с восемьюдесятью ступенями, с двадцатиметровым коридором; подобного не было в укреплениях «ромеев» периода строительства защитной линии для отражения набегов кочевников в Средней гряде Крыма. Территория готского города занимала площадь восемь с половиной гектаров, имея в длину тысячу сорок метров в длину и сто семьдесят метров в ширину. После ухода хазар готский город Дорос возродился и даже разросся, достигнув максимального расцвета  в конце XII- начале XIII в. , когда количество постоянных жителей Дороса превысило две тысячи. В указанный период Дорос был уже полноценным средневековым городом, зависимым от половецких (куманских, кипчакских) кочевников и платившим им дань. Плато, на котором он располагался, было застроено прямоугольными кварталами, разделенными между собой достаточно широкими улицами, по которым была способна проехать повозка. На территории готского города пребывал правящий епископ округи, о чем свидетельствуют остатки кафедры в храме у центральных ворот. Эта христианская базилика, предположительно построенная в центральной чати плато в IV в. , неоднократно перестраивалась и расширялась до начала VIII в. В 1299 г. город крымских готов был разрушен войсками монголо-татар под предводительством золотоордынского беклярибека  Ногая (Есун-Нохоя, буквально: «Железного Пса») и уже не смог восстановить свое былое значение. В 1399 г. татаро-монгольское войско под предводительством темника  Золотой Орды Едигея уничтожило отстроенные заново укрепления и окончательно разорило Дорос. После этого город крымских готов уже не восстанавливался. В его окрестностях осталось только небольшое поселение Черкес-Кермен (село Крепкое) расположенное между северной оконечностью Эски-Кермена и Кыз-Куле. Оно просуществовало с периода поздней Античности и до начала семидесятых годов ХХ-го в. Ныне Эски-Кермен – один из наиболее посещаемых пещерных городов Крыма, после «иудейского (в действительности – караимского) города» Чуфут-Кале, и входит в Бахчисарайский историко-культурный заповедник. Маршруты к Эски-Кермену идут от сел Холмовка, Залесное, Терновка и Красный Мак, куда можно добраться на рейсовом автобусе из Бахчисарая - бывшей столицы ханов крымских татар из рода Гиреев.

После взятия и разорения Дороса хазарами Песаха (послужившего поводом для антихазарского восстания под руководством святого Иоанна Готского)  новой столицей князей крымских готов (их княжество впоследствии получило название Феодоро или Теодоро – уж не в честь ли одного из Теодорихов?) стал Мангуп, расположенный довольно-таки близко – всего в пяти километрах – от Эски-Кермена.   Мангуп (ставший также центром Готской епархии в Крыму) оставался столицей готского княжества Феодоро (гербом которого был, между прочим, двуглавый орел - прямой предшественник государственного гербового орла России; возможно, он имел в своей основе ворона, распластанного перед прикреплением к щиту, как это было принято у древних ратоборцев «Готискандзы»), контролировавшего весь юго-западный Крым и находившегося под влиянием «Ромейской василии», до середины XV в. , был после непродолжительной осады взят турками-османами, но просуществовал до конца XVIII в. , пока не был покинут своими жителями. Именно с этой эпохи сохранились его многочисленные искусственные пещеры, оборонительные стены, фундаменты базилик и руины цитадели на мысе Тешкли-бурун.

Крымские готы, поселившиеся на древней земле Таврического полуострова, как нам известно, с III в. п. Р. Х. , выжили не только благодаря известным и многократно подтверждавшимся на практике воинскому духу и боевым навыкам, отличавшим готский народ во все времена, но, видимо, еще и потому, что Крымский полуостров был в несколько меньшей степени подвержен опустошительным нашествиям кочевых народов, чем степи к северу от Крыма или долины Дуная и Днестра, лежавшие в зоне главных направлений всех нашествий с Востока.

Кроме того, Крым, несмотря на свои не слишком высокие горы, все же представлял собой созданную самой природой крепость, создававшую немалые трудности превосходящим силам врагов – например, объединенным армиям величайших держав мира Франции, Англии, Турции (с примкнувшей к ним на правах младшего союзника Сардинией) - в годы Крымской войны в XIX в. или германскому вермахту в годы Великой Отечественной войны советского народа в в. XX. Природная крепость, устоявшая под обстрелом корабельной и осадной артиллерии западных союзников в годы Крымской войны и под обстрелом тяжелейших германских мортир Второй мировой, была тем более неприступным убежищем в эпоху Средневековья.

«Здесь же, на этом побережье [Крыма], есть страна Дори, где с древних времен живут готы, которые не последовали за Теодорихом, направившимся в Италию. Они добровольно остались здесь и в мое время еще были в союзе с (восточными - В. А. ) римлянами», писал в своей «Войне с готами» Прокопий Кесарийский.

Следовательно, крымские готы отнюдь не пребывали в изоляции «на задворках цивилизованного мира», но не прерывали связей с соплеменниками, рассеянными по просторам позднеантичной Ойкумены.

Император римлян, «василевс ромеев», благоверный православный царь Юстиниан I Великий, поддерживавший, как нам с уважаемым читателем уже известно, тесные отношения с ост- и вестготами, был первым из великих монархов, удостоивших крымских готов знаков своего высочайшего внимания. Оказав им помощь при строительстве крепостей и включив, в качестве ответной услуги, крымско-готские контингенты в свои всегда победоносные (официальная формулировка) войска на правах «федератов».   Речь шла о двух-трех тысячах воинов, чьи семьи жили на плодородном побережье Дори (именно их упомянутая выше столица Дорос получила впоследствии название Эски-Кермен), ставшем «не только политическим центром, но и огромным убежищем для готского народа» (Денис Никодимович Козак. «Готы. Политическая история»). Наряду со сведениями, так сказать, военного характера, мы располагаем также сведениями о крымских готах, сохраненными церковными документами. Готы-тетракситы стали христианами в конце III в. В качестве доказательства в книге нашего упомянутого выше соотечественника-эмигранта А. А. Васильева о готах в Крыму упоминается, в частности, надгробие некоего Евтропия, найденное под Керчью (древней столицей зависимого от римлян эллинистического Боспорского царства – Пантикапеем). Правда, они сами называли себя не христианами, а авдианами. В честь Авдия Эдесского – последователя ересиарха Ария, родом из Междуречья, сосланного в Скифию (т. е. крымскую Готию) по обвинению в ереси. Коль скоро это так, крымские готы были, подобно остготам и вестготам, арианами. Но арианами, принявшими учение Ария в форме и на основе проповедей, в которые их учитель и апостол Авдий привнес свои собственные взгляды и древнее наследие своей месопотамской родины. Авдиан (авдиян) называли также антропоморфитами. Антропоморфией (греч. «человекоподобием») в тогдашнем церковном словоупотреблении именовалось стремление буквально трактовать библейские сюжеты, в которых при описании Бога используются человеческие атрибуты и качества. Свою правоту Авдий Эдесский подтверждал цитатами из Ветхого Завета, в частности – книги Бытие (I, 26). Авдиане полагали, что Бог должен иметь тело, руки и ноги, а также чувства подобно человеку. Именно в этих особенностях их вероучения православные критики авдиян усматривали их близость к арианскому «человекобожию». В богослужениях антропоморфиты пользовались апокрифами, написанными преимущественно Авдием, однако не отвергали и каноническую литературу.   Пасху они отмечали по иудейскому календарю.

Прокопий Кесарийский, говоря в VI в. п. Р. Х. о готах азиатского Боспора, подчеркивал:

«Принадлежали ли эти готы когда-нибудь к арианскому исповеданию, как и все другие готские племена (включая, следовательно, и крымских готов - В. А. ), или в вопросах исповедания веры они следовали другому какому-нибудь учению, этого я сказать не могу, так как они и сами этого не знают. . . » (О войнах VIII 7, 11-12).

В данной связи представляется необходимым, не вдаваясь особо в христологические и иные богословские тонкости, обратить внимание на следующее обстоятельство, кажущееся нам весьма примечательным. Существовали тесные связи по церковной линии не только между Крымом и Константинополем. Но и между крымскими готами и Двуречьем – ведь оттуда приходили и туда уходили вероучители, испрашивались и направлялись епископы. Значит, по логике вещей, должны были существовать и не менее оживленные двусторонние экономические связи и контакты. Сам Авдий прибыл в Крым уже глубоким стариком. Однако его проповедь оказалась столь успешной и эффективной, что утвердившееся, благодаря ему, у крымских готов авдианство уступило свои позиции православному христианству лишь к середине VI в.

Вследствие этого особого вероисповедания крымских готов приобрел такое значение Вселенский Собор 325 г. в Никее. Большинство его участников известно поименно. В качестве епископа (крымских) готов в списке участников указан Феофил. О епископе же Боспорском, Домне, точно не известно, был ли он, подобно Феофилу, готом, или нет.

Когда после смерти «Бича Божьего» Аттилы распалась гуннская держава, отдельные племена великого народа гуннов отхлынули в Крым и подчинили крымских готов. Но скоро осознали их полезность и вступили с готами в своеобразный «братский союз народов». Чья счастливая мирная жизнь была нарушена сперва нашествием хазар, захвативших столицу готов «страны Дори» - Дорос. Затем – нашествием татар, включивших Крым в состав Золотой Орды, а после ее распада, создавших на древней земле Тавриды отдельное Крымское ханство. И, наконец, гибелью Восточной Римской империи под ударами турок-османов, взявших в 1453 г. Второй Рим - Царьград-Константинополь - и завладевших в 1475 г. также Крымом, сделав ханов крымских татар своими вассалами («улусниками», выражаясь по-ордынски). Мангуп, где по-прежнему жили  крымские готы, попал под турецкое управление. И лишь сохранившийся готский язык продолжал свидетельствовать о том, что готский народ еще жив. Правда, недолго…

В середине следующего, т. е. XVI, в. посланник императора «Священной Римской империи» Фердинанда I Габсбурга к двору турецкого султана, в ходе своих поездок по османским владениям посетил Крымский полуостров. К счастью последующих поколений (включая наше) этим «цесарским» дипломатом был одаренный от природы всеми добродетелями, высокообразованный, умный и наблюдательный фламандец – барон Ожье Жислен де Бусбек. Не кто иной, как благочестивый император «Священной Римской империи» и король Испании Карл V Габсбург (тот самый, чьи войска устроили в 1527 г. в папском Риме на Тибре страшную резню - «Сакко ди Рома»), оценив де Бусбека по достоинству, возвел его в дворянство и принял талантливого фламандца на дипломатическую службу (хотя тот был незаконнорожденным).

В 1555 г. Бусбек впервые прибыл с дипломатической миссией ко двору турецкого султана Сулеймана II. И оставался в Турции с 1556 по 1562 г. В своих «Легационис Турциэ Эпистолэ»,(т. е. «Письмах о посольстве в Турцию») IV, «цесарский» дипломат упомянул о своей встрече с последними готами в Крыму. Это событие не может быть названо таким же важным, как находка тем же Бусбеком древнеримского Анкирского монумента с перечислением деяний императора Августа под Ангорой (нынешней Анкарой), «но все же, все же, все же…»

В 1972 г. Л. Ю. Мильтер обнаружил на скале в Бахчисарае два граффити позднесредневекового происхождения - тамгу в форме перевернутой «Ш» (смутное воспоминание о готском или, возможно, перенятом готами у сарматов или у боспорских царей «трезубце Рюриковичей», ставшем для них стилизованным изображением ворона Вотана-Одина?) и однострочную надпись из трех букв, сочтенную им германской рунической и считающуюся самым поздним памятником готского письма в Крыму. Сопоставив бахчисарайскую надпись с акростихом первых четырех строк готского граффито I. 1 с Мангупа, содержащим выполненную готскими буквами греческую формулу «Бог Иисус», отечественные историки Андрей Юрьевич Виноградов и Максим Игоревич Коробов расшифровали бахчисарайскую надпись как греческую формулу «Спаситель Бог Иисус».

«Таким образом, можно предположить, что надпись на скале в Бахчисарае выполнена рукой крымского гота, знакомого и с местным изводом алфавита Вульфилы, и с греческими акронимами; феномен двуязычия у горнокрымских готов фиксируется и Бусбеком, и мангупскими граффити <…>. Итак, перед нами удивительный феномен: двукратная (в Мангупе и в Бахчисарае) сокращенная запись греческих христологических формул аналогичными готскими буквами. Появление этих формул, отражающих учение Никейского собора в противовес учению Ария о низшем статусе Иисуса по сравнению с Богом-Отцом, в готских надписях в Крыму трудно трактовать иначе, как эхо никейско-арианской полемики. Однако среди черноморских готов такая богословская дискуссия была актуальна сразу после принятия их основной частью христианства в виде арианства, тогда как с уходом готов-ариан за запад возможности для нее значительно сократились, хотя и не исчезли полностью (ср. , например, арианскую кафедру в Константинополе до VI в. или сношения с Крымом арианского короля остготов Теодориха). Позднее <…>, когда догматическое противостояние утратило свою актуальность из-за исчезновения готов-ариан, формула "Иисус-Бог", вероятно, продолжала использоваться горнокрымскими готами по инерции как устойчивый маркер православной идентичности. Ее использование не говорит однозначно в пользу изначального православия готов Горного Крыма, но удревняет его, как минимум, до VI в. » (А. Ю. Виноградов, М. И. Коробов).

При этом, по мнению исследователей, крымские готы заимствовали и долго использовали алфавит и, вероятно, перевод Вульфилы, что говорит в пользу их близкого знакомства с культурной традицией готов-ариан. Они усматривают в ситуации с использованием готами-никейцами арианского по происхождению перевода Библии и алфавита прямую параллель с политикой архиепископа Константинополя святого Иоанна Златоуста по обращению готов в никейство. Златоуст, с одной стороны, «инициировал отправку к готам - возможно, боспорским - епископа Унилы и его преемника», с другой же, как указывал в своем «Готском букваре» немецкий лингвист-индогерманист Вильгельм Август Штрайтберг - участвовал в литургии с чтением Священного Писания и проповедью на готском языке в храме Святого Павла в Константинополе. «Поэтому наиболее вероятно, что горнокрымские готы в середине V - первой половине VI в. позаимствовали именно результаты этого проекта никейской адаптации готской Библии и богослужения <…>, а также <…> сопряженные с ним христологические никейские формулы-акронимы от своих сородичей-никейцев с Нижнего Дуная, где православное готское богослужение сохранилось до IX в. , с Боспора, где православная готская епископия существовала в V-VI вв. или из Константинополя, где готы были многочисленны весь ранневизантийский период» (А. Ю Виноградов, М. И. Коробов. ).

Между прочим, древние русские боярские роды Ховриных и Головиных ведут свое происхождение от крымских готов, причем первые - не просто от готов, но от правителей готского княжества Феодоро.

Ну, вот, собственно, и все, что автор этой книги хотел поведать своим уважаемым читателям. Автора могут обвинить в желании во что бы то ни стало «притянуть готов за уши» к российской истории, «любой ценой сделать готов предками нашего русского народа». Но ведь еще не так давно советские археологи и историки, на основании археологических находок в скифских курганах и развалинах, глазом не моргнув, поторопились объявить скифов (сколотов) предками славянских народов, включая русский народ, чуть ли не по прямой линии. И ничего, «хоть бы хрен по деревне»!. . Так что с какой стати нам, русским, отдавать готов и все готское на откуп скандинавам, англосаксам, испанцам, португальцам, не говоря уже о немцах? Тем более, что даже уважаемый Дитрих Клауде писал: «Нам следует окончательно отказаться от расхожих представлений Дана и его современников, считавших, что вестготская история является составной частью истории немецкой. Так как о возникновении немецких государств можно говорить только после распада империи Карла Великого, т. е. начиная примерно с 900 г. , любое соотнесение с давно исчезнувшим вестготским государством отпадает уже по одним хронологическим соображениям. Племя вестготов говорило на языке, близкородственном языку племен, столетиями позже основавших немецкое государство. Но это единственная связь, которую можно установить между вестготами и средневековыми немцами. Тем более что этот язык исчез еще до распада вестготской державы, а само наименование "вестготы" полностью утратило свое этническое значение» («История вестготов»).

А вообще-то «Турольд утомился», и, значит, пора ставить точку. С учетом правильности крылатого изречения незабвенного Фаддея Козьмича Пруткова: «Плюнь в бороду тому, кто захочет объять необъятное».   Пришло время автору этой книжицы погасить свой маленький фонарик, с помощью которого он постарался высветить, пусть кое-как, путь готского народа-странника сквозь время и пространство. Хотя этот фонарик кажется не больше светлячка на фоне сплошных черных дыр - от Понта Балтийского до Понта Евксинского, по которым некогда мигрировали готские скитальцы то ли с севера на юг, то ли с юга на север, то ли… Фрауйя их знает...

Автору представляется уместным привести в завершение этого правдивого повествования вполне созвучное ему во всех отношениях стихотворение нашего современника и соотечественника Георгия Павленко

ГОТИКА

Лесные не блазнятся шорохи,

И тьма не пугает меня…

Аларихи и Теодорихи,

Вы – не моя ли родня?!

Вот роста стоит исполинского

Валькирия с ликом Весны –

Рожденный у Понта Евксинского,

Я вижу ютландские сны…

Сюда, где шафраны махровые

Балтийским горят янтарём,

Пришли мои предки суровые

Янтарным торговым путём!

Осилив дорожные трудности,

Разбили шатры на холме,

Взыскуя античной премудрости

И…сами себе на уме!

От мшистых камней Скандинавии

До жёлтых таврических глин

Явил себя в силе и здравии

Могучий народ-властелин!

Раскинулась степь необжитая…

Знакомой звезды – ни одной…

Но Кровью родною политая,

Становится Почва – родной!

Дорогой степною и водною,

С потоками пота и слёз,

Провёл их звездой путеводною

Нордический Белый Христос!

Здесь конец и Господу Богу нашему слава!

ПРИЛОЖЕНИЯ

ХРОНОЛОГИЧЕСКАЯ ТАБЛИЦА

I в. до Р. Х. - Переселение готов в дельту Вистулы

I в. п. Р. Х. – Приход готов на Восточноевропейскую равнину (Ауйом). Морские набеги готов на Черноморье и восточное Средиземноморье.

III в. п. Р. Х. – Предполагаемое разделение готского народа на остготов и вестготов.

II пол. III в. – Вторжения готских племен в Римскую империю. Поселение готов в Дакии (на территории нынешней Румынии).

Ок. 340 г. – Проповедь епископа Вульфилы в землях вестготов.

369-372 – Гонения на христиан-вестготов при Атанарихе.

Ок. 375 – Набеги гуннов на остготов и вестготов. Разгром гуннами более слабых германских народов.

376 – Просьба вестготов позволить им переселиться в Римскую империю.

378 – Победа вестготов над императором Востока Флавием Валентом II в битве под Адрианополем.

395-410 – Правление «военного царя» вестготов Алариха I.

402 – Разгром Алариха западноримским полководцем вандальского происхождения Флавием Стилихоном в битве под Полленцией

408 – Убийство Стилихона по приказу императора Запада Гонория

408 – Первая осада Рима на Тибре вестготами

410 – Захват Рима на Тибре Аларихом. Смерть Алариха в южной Италии.

410-415 – Правление царя вестготов Атаульфа.

414 – Женитьба Атаульфа на Галле Плацидии, дочери последнего императора единой Римской державы императора Феодосия I Великого.

415 – Правление Сигериха.

415-418 – Правление Валии.

417 – Галла Плацидия выходит замуж за римского полководца и будущего императора Запада Констанция.

418 – Мирный договор между вестготами и Римской империей. Расселение вестготов в Аквитании в качестве римских «федератов».

451 – «Битва народов» на Каталаунских полях.

453-466 – Правление вестготского царя Теодориха II.

456 – Захват вестготами свевского царства.

466-476 – Новые завоевания вестготов в Галлии. Арианские гонения на православную церковь.

466-484 – Правление Евриха. Первая кодификация вестготских законов (т. н. Кодекс Евриха) около 475 г.

484-507 – Правление Алариха II.

493 – Убийство гунноскира Одоакра Теодорихом Остготским.

494-506 – Завоевание вестготами большей части Испании.

506 – Издание «Романского закона визиготов» (Lex Romana Visigothorum). Агдский собор.

507 -  Разгром вестготов франками при Пиктавии.

507-511 – Завоевание франками вестготских владений в Галлии, кроме Септимании (области Нарбона).

526 – Смерть остготского царя Италии Теодориха Великого после пятидесятилетнего правления.

526-531 – Правление Аталариха.

534 - Захват восточными римлянами африканской крепости вестготов Септем.

542-552 – Последние битвы остготов во главе с царями Тотилой и Тейей на италийской земле с войсками императора Юстиниана I Великого.

565 – Смерть императора Юстиниана (правителя Восточной Римской империи с 527 г. ).

568/69-586 – Царь вестготов Леовигильд подчиняет себе всю Испанию.

579 – Восстание царевича Ерменигельда.

584 – Подчинение Ерменигельда.

586-601 – Правление царя вестготов Реккареда I.

589 – Третий Толетский собор. Переход вестготов в православие.

612-621 – Правление царя вестготов Сисебута.

615 – Заключение выгодного для вестготов мирного договора с Восточной Римской империей. Насильственное крещение части испанских иудеев.

621 – Правление царя Реккареда II.

621-632 – Правление вестготского царя Свинтилы.

Ок. 625 – Захват вестготами последних (восточно)римских плацдармов в Испании. Исидор Гиспальский (Севильский) пишет свой исторический труд.

632-636 – Правление царя вестготов Сисенанда. Волнения в разных частях вестготского царства.

642-652- Правление царя вестготов Хиндасвинта. Подавление им оппозиционеров из числа родовой вестготской знати. Интенсивная законотворческая деятельность.

649-672 – Правление царя вестготов Реккесвинда (Рецесвинда).

672-680 – Правление царя вестготов Вамбы.

680-687 – Правление царя вестготов Эрвига.

681 – Последняя кодификация вестготского права. Принятие законов против иудеев.

687-702 – Правление царя вестготов Эгики.

693/94 – Эпидемия чумы.

694 – Испанских иудеев объявляют собственностью вестготского государства.

698-710 – Правление царя вестготов Витицы.

710-711 – Вторжение мавров, иудеев и восточных римлян в южную Испанию.

721/725 – Победа Пелагия над маврами при Ковадонге. Начало Реконкисты (которой будет суждено продлиться семьсот лет).

962 – Захват столицы крымских готов Дороса хазарской армией Песаха.

1562 – Бусбек встречает в Крыму последних тетракситов, еще говорящих по-готски.

СПИСОК ОСТГОТСКИХ ЦАРЕЙ

1. Острогота (умер в 249 г. )

2. Книва (правил с 250 г. , умер в 271?)

3. Геберих (334-337)

4. Германарих (?-около 376 г. )

5. Витимир-Винитарий (375-376 гг. )

6. Видирих (376-?)

7. Валамир (40-469)

8. Теодемир (469-474)

9. Видимир I (469-474)

10. Видимир II (474-?)

11. Теодорих Великий (470-526)

12. Аталарих (526-534)

13. Амаласунта (526-534)

14. Теодахад (534-536)

15. Витигес (536-540)

16. Ильдебад (540-541)

17. Эрарих (541-541)

18. Тотила-Бадвила (541-552)

19. Тейя (552-552)

СПИСОК ВЕСТГОТСКИХ ЦАРЕЙ

1. Алика (начало IV в. )

2. Ариарих (I половина IV в. )

3. Аорих (середина IV в. )

4. Атанарих (365-381)

5. Фритигерн (370-380)

6. Аларих I (410-415)

7. Атаульф (410-415)

8. Сигерих (415-415)

9. Валия (415-419)

10. Теодорих I (419-451)

11. Торисмунд (451-453)

12. Теодорих II (453-467)

13. Еврих (467-485)

14. Аларих II (485-507)

15. Гезалех (507-511)

16. Амаларих (507-531)

17. Теудис-Тиудис-Теода-Теодорих III (531-548)

18. Теудигизель (548-549)

19. Агила I (549-554)

20. Атанагильд (554-567)

21. Лиува I (568-573)

22. Леовигильд (568-586)

23. Реккаред I (586-601)

24. Лиува II (601-603)

25. Виттерих (603-610)

26. Гундемар (610-612)

27. Сисебут (612-620)

28. Реккаред II (620-621)

29. Свин(с)тила (621-631)

30. Сисенанд, или Сигизмунд (631-636)

31. Хинтила (636-640)

32. Тульга (640-641)

33. Хиндасвинт (641-652)

34. Реккесвинт (649-672)

35. Вамба (672-680)

36. Эрвиг-Эрвигий (680-687)

37. Эгика (687-671)

38. Витица (697-709)

39. Родерих (709-711)

40. Агила II (711-714)

41. Ардо (714-721).

Часть 1.

Часть 2.

Часть 3.

Часть 4.

Часть 5.