ГЛАВА III.

Брак - основа социального устройства;

каков его принцип и каковы его последствия.

 ДЛЯ того, чтобы хоть немного быть осведомленным в знании древних традиций, нужно потрудиться иобрести его в двух картинках, что я изображу, ибо они истинны по сути, хотя их формы и могли видоизменяться тысячу раз в различные эпохи и в различных местах. Столь блестящая и богатая греческая мифология доносит огромное количество примеров любовной борьбы между богами или сатирами, преследующими нимф, которые от них убегают. Здесь это Аполлон, бегущий по следам Дафны, Юпитер, упорно преследующий Ио, Пан, ищущий схватить Сиринкс или Пенелопу. В древнейших брачных церемониях всегда видно, как жених дарит подарки невесте и сам ей составляет приданное. Это приданное, которое раньше отдавал мужчина и которое сохранилось еще у отдельных народов, у нас и у многих современных наций поменяло место и должно быть принципиально предоставлено со стороны женщины по соображениям, что я рассмотрю дальше. Данное изменение особенно не мешает древнему обычаю, дошедшему до нынешних свадеб, который называется свадебными подарками (corbeille de mariage; дословно - свадебная корзина; прим. переводчика), будто слово корзина напоминает нам о том, что подарки состояли поначалу из плодов или других продуктов.

 Между тем, событие, которое я, воистину, обозначил, в качестве начала человеческого общества, могло повторяться в различных местах одновременно или в более поздние эпохи. Таким образом, очаги цивилизации устанавливаются в большом количестве по всей стране. Это были зерна Провидения, брошенные в среду гиперборейской расы, которые должны были в ней развиться под влиянием Судьбы и частной человеческой воли.

Чувства, объединившие два пола не вследствии слепого аппетита, но вследствии продуманного поступка, не являлись одинаковыми, о чем я говорил, но их разница, отрицаемая двумя супругами, исчезала в тождественности цели. Жалость, которую испытывал мужчина, его заставляла думать, что подруга избрала его в качестве опекуна, а женщина, тронутая тщеславием, видела свою задачу в счастье своего супруга. С одной стороны зарождалась гордость, с другой - сочувствие. Так в обоих полах чувства противопоставлялись и связывались.

С момента, когда один инстинкт уже не уготавливал свадебное ложе и когда более благородное и возвышенное душевное чувство руководило в таинствах Гименея, нечто вроде пакта было тихо заключено между обоими супругами, из которого получалось, что более сильный обязывался защищать более слабого, а более слабый должен был оставаться привязанным к более сильному. Этот пакт, возвысив счастье мужчины, а также его труды, дал ему познатьрадости, о которых он не ведал. Стало необходимым, чтобы он снабжал пищей не только себя, но и свою жену, когда ее зрелая беременность не позволяла ей за ним следовать, а затем и своих детей. Инстинктивная рассудительность, называемая общим или здравым смыслом, быстро дала ему понять, что обычных средств, достаточных до сих пор, ему уже не хватает, а посему ему нужно искать другие. Данная рассудительность, воздействуя на инстинкт, породила в нем предприимчивость (la ruse). Он расставил ловушки для дичи, которой питался. Он изобрел стрелу и рогатину охотника; он нашел способ, как сделать свою рыбалку более удачной при помощи рыболовного крючка и сети. Нужда и навыки удваивали его силы и сноровку. Его жена, наделенная тонкостью своих органов, объединила изощреннее, нежели он, вернейшую наблюдательность и живейшее предчувствие. Она быстро изучила, связав несколько тростинок, как делать всевозможные корзины, которые, отслужив колыбелью ее детям, становились первоначальной мебелью ее незатейливого хозяйства. Грубо прядя волосом от многих видов животных, она легко производила веревки, служившие для натяжения лука и изготовления сетей. Эти веревки, сплетенные определенным образом, быстро превращались под ее пальцами в грубые ткани, изобретение которых, несомненно, ей казалось столь же замечательным, сколь и удобным в использовании для ее детей, нее самой и ее мужа. Эти ткани часто оказывались необходимыми в условиях сурового климата, заменяя шкуры животных, которые невсегда было легко добыть.

Думаю, бесполезно дальше вдаваться в эти подробности, которые каждый может расширить по своему усмотрению, улучшив оттенками свое воображение. Когда принципы установлены, следствия легко определяемы. Я только прошу читателя не впасть здесь в заблуждение, досадно приписав его мне. Хотя я вывожу с очевидностью принцип брака из социального состояния, то есть из свободного и взаимного согласия мужчины и женщины вместе сносить и разделять жизненные невзгоды и радости, я все же произвел существование этой связи из противоположных ощущений двух полов и из развития их инстинктивных свойств. Иными словами, стараясь сделать понятной эту связь, я рассматриваю ее образование в качестве случайного. Если бы это образование было бы таковым, то оно никогда не имело бы места. Ибо человек вовсе не животное, поскольку он совершенствуемый и может двигаться от состояния к состоянию, становясь, из поколения в поколение все более и более инстинктивным, душевным и интеллектуальным. Брак, на котором строится всякое общественное здание, есть работа самого Провидения, предопределившего его в принципе. Когда он осуществляется на деле, значит, исполняется божественный закон для достижения неотразимо означеннной цели и исполняетсясредствами, заранее установленными.

Так, если меня спросят, почему эта связь, в высшей степени востребованная, являясь насущной необходимостью цивилизации Человеческого царства, не была составлена заранее, как ее отмечают у некоторых видов животных, я отвечу, что Провидение и Судьба воздействуют противоположными способами, свойственными их противостоящим сущностям. Все, что делает Судьба, она делает целиком, усиленная во всех своих частях, и она оставляет все таковым, каковым его сделала, никогда не выталкивая его вперед из своего собственного движения. Тогда как Провидение, производящее все лишь в принципе, дает всем вещам, исходящим от него, прогрессивный импульс, который, неся их беспрерывно от силы к действию, ведет их постепенно к совершенству, на которое они способны. Если человек принадлежит Судьбе, он будет тем, кем философы близоруко ему судили быть: без движения вперед на своем пути и, следовательно, без будущего. Но, являясь творением Провидения, он свободно вступает на предначертанную ему стезю, совершенствуясь по мере ее продвижения и ведя себя к бессмертию.

Вот в чем нужно убедиться, если хочется проникнуть в сущность вещей и понять слово этой глубокой тайны вселенной, которую древние символизировали в образе Сфинкса. Человек весь во власти Провидения, которое, как живой закон и выражение божественной воли ему предустанавливает потенциальное существование, но поскольку это существо должно черпать все элементы своего существования, пребывая в области Судьбы, над которой ему поручено господствовать и упорядочивать ее производные, он должен это делать, развертывая свою действенную волю, абсолютно свободную в своей сущности. От применения этой воли зависит его высшая судьба. Когда Провидение призывает его и направляет своими вдохновениями, Судьба сопротивляется человеку и его удерживает в своих нуждах. Принадлежащие ему страсти его насильно склоняют то в одну, то в другую сторону и в зависимости от установлений, вызванных ими, они вручают его будущее одной из этих двух сил, ибо он может быть абсолютной собственностью Судьбы лишь тогда, когда он утешается элементарной, преходящей и ограниченной жизнью.

Итак, его социальное состояние зависит, как я уже показал, от развертывания его свойств, приведших к браку; и социальное состояние, однажды устроенное, дает рождение собственности, откуда вытекает политическое право. Но поскольку социальное состояние является творением трех различных сил - Провидения, дающего ему принцип, Судьбы, снабжающей элементами, и Человеческой воли, находящей средства - очевидно, что политическое право, отсюда исходящее, должно равно испытывать влияние этих трех сил и, в соответствии с тем, какая из них над ним господствует, раздельно или сообща, принимать формы, аналогичные их действию. Эти формы, которые при последнем анализе уменьшаются в трех сущностях, могут, тем не менее, видоизменяться и давать оттенки многими способами в их смешении и их противостоянии, приводя к почти бесконечным последствиям. Я обозначу по ходу книги эти формы различными простыми или смешанными после того, как четко установлю порядок, естество и действие трех сил, которые их творят. Я покажу в следующей главе происхождение слова - одного из наиболее великолепных итогов и наиболее блестящих феноменов, связанных с образованием человеческого общества.