"Генерал Грязь" и "генерал Мороз"

Несмотря на решение о расформировании армейской кавалерии, необходимость конницы как таковой стратеги Третьего рейха под сомнение не ставили – слишком очевидной была польза, приносимая конницей в условиях восточно-европейского бездорожья. В составе Ваффен СС планировалось формирование новых кавалерийских частей. В то же время великое множество конных частей в составе разведывательных отрядов и пехотных частей германского вермахта продолжали с честью нести свою нелегкую, полную лишений и опасностей службу. К началу первой военной зимы на Восточном фронте действовало около 85 разведывательных отрядов вермахта. В немеханизированных дивизиях такие разведывательные отряды нередко использовались в качестве неких аварийных "команд скорой помощи" для "латания прорех", то есть экстренного спасения положения на наиболее угрожаемых участках фронта. Крайне суровые условия зимы 1941-1942 гг. заставили ОКХ пересмотреть требования, предъявляемые к конным частям, что относилось к числу многочисленных непредвиденных проблем, поставленных русским "генералом Морозом" перед генералами Третьего рейха.

Контрнаступление переброшенных из Сибири свежих, в избытке снабженных теплым зимним обмундированием советских войск под Москвой застало немцев врасплох. Парализованные лютым холодом и недостаточным снабжением, германские войска откатились от Москвы, понеся ощутимые потери. Им положительно не везло в России с климатом. Летом германские танки, бронемашины и автомобили страдали от зноя, пыли и... мышей, перегрызавших электропроводку (совсем как в древнерусской былине о Волхе Всеславьевиче!) . Осенью германской технике мешала распутица, прозванная романтичными немцами "генерал Грязь".

Частые случаи выхода из строя и увязания в грязи и влажном грунте именно германских (а не противостоявших им советских) танков, самоходно-артиллерийских установок (САУ) и бронемашин объяснялись целом рядом причин. Во-первых – недостаточной шириной гусеничных траков германских танков, бронетранспортеров и САУ, во-вторых – сравнительно небольшой (по сравнению с весом и толщиной брони) мощностью их двигателей. Когда германская военная техника проваливалась или увязала в условиях российского бездорожья, мощности моторов часто не хватало для того, чтобы она могла самостоятельно выбраться из грязи.

Дело в том, что германская военная техника была рассчитана, прежде всего, на действия в условиях развитой шоссейно-автодорожной сети стран Западной Европы (а никак не СССР, со стороны которого фюрер Третьего рейха Адольф Гитлер до поры до времени считал себя защищенным Пактом о ненападении, а также заключенным, после разгрома, совместными усилиями германской и советской армий вторжения, "панской" Польши, Договором о дружбе и общей границе) . Сказанное, кстати, относится и к аналогичным сложностям, испытывавшимся артиллерийскими, самоходно-артиллерийскими и танковыми частями вермахта в других странах Европы, характеризовавшимися почти полным отсутствием современных дорог (например, в Югославии весной 1941 г.) , нападение на которые также было во многом вынужденным и потому недостаточно подготовленным. О том, насколько серьезным противником являлся для вермахта "генерал Грязь", свидетельствует дневниковая запись полковника Гартенэка, начальника штаба 2-й германской армии, датируемая ноябрем 1941 г.:

"Воспользовавшись оказией, я пролетел над районом расположения танковой группы Гудериана, застрявшей в грязи между Оршей и Конотопом. Даже гусеничная техника утратила подвижность. Грязь забивала фильтры, вследствие чего двигатели перегревались и загорались. Обезвоженные машины становились легкой добычей для партизан и отступавших с Брянского выступа (советских – В.А.) окруженцев.

Вследствие своеобразия российских дорог курьеры 2-й армии могли добраться из Брянска до Смоленска только на гусеничной технике. На том шоссе (Брянск-Смоленск - В.А.) мне довелось увидеть 5-тонный грузовик, погрузившийся в грязь по самые оси колес..."

Конечно, "генерал Грязь" заметно замедлял продвижение не только техники, но и конницы. Особенно страдали от распутицы запряжные лошади, тащившие артиллерийские орудия и тяжелые повозки. В меньшей степени грязь препятствовала продвижению верховых. Кавалерист почти всегда оказывался мобильнее своего "моторизованного" собрата по оружию.

Зимой на смену распутице, превращавшей российские просторы в сплошное непролазное болото, пришли густые снегопады и морозы. Колеса паровозов примерзали к рельсам (явление, невиданное для Германии) ! Автомобильные и танковые моторы то и дело глохли. Когда ударили морозы, синтетический бензин (Германия, вообще крайне бедная полезными ископаемыми, в отличие от СССР, не имела собственных запасов нефти) в топливных баках германских боевых и транспортных машин стал распадаться на фракции. Машинное масло и оружейная смазка густели на морозе, делавшем металл хрупким, как стекло. Тонкие бойки ударных механизмов стрелкового оружия нередко ломались. Вследствие всех этих неблагоприятных погодных факторов карабины, автоматы и пулеметы то и дело выходили из строя. Все это, по мнению немцев, делало "цивилизованную" (во всяком случае, по западноевропейским меркам) войну на Восточном фронте совершенно невозможной.

В отличие от постоянно отказывавшей гусеничной и колесной военной техники вермахта, лошади активно использовались всю зиму 1941-1942 гг., как говорится, "на полную катушку", на самых критических участках Восточного фронта. Несмотря на целый ряд возникших проблем, стала совершенно очевидной необходимость увеличения количества конных частей.

Объем использования лошадей возрастал в обратной пропорции к использованию выходившей из строя техники. Не случайно действия забрасываемых в немецкий тыл советских "истребителей" (в частности, Зои Космодемьянской) была направлена в первую очередь на уничтожение немецкого конского состава. Лошадей приходилось применять даже для буксировки неисправных автомобилей и гусеничной техники. Именно в силу данных обстоятельств немцам пришлось пойти на такую непопулярную среди местного населения (поначалу встречавшего "освободителей России от большевизма" православными крестами, хлебом-солью, салом, медом, пирогами, самогоном и варениками с вишнями) меру, как конфискация не только колхозных, но и личных лошадей.

Вот Вам, уважаемый читатель) наглядный пример важной роли, сыгранной кавалерией и запряжными лошадьми в ходе боевого применения германских разведывательных подразделений этой лютой зимой:

"Атака 446-й дивизии явилась совершенно исключительной по решительности, а точнее говоря – самой решительной из тех, в которых мне довелось принимать участие за всю войну. Командиры рот лично вели своих людей в бой с оружием в руках. В одном строю с кавалеристами шла в атаку конная артиллерия. Нам предстояло прорвать кольцо окружения. В случае неудачи нам грозили неминуемые смерть или плен и Сибирь.

Мы атаковали господствующую высоту, продвигаясь по замерзшему руслу реки Лабовской. К этому времени наша дивизия лишилась всего тяжелого вооружения, за исключением трех пушек, да и те были повреждены. В дивизии насчитывалось почти четыреста раненых и обмороженных солдат и офицеров. Их везли на санях и автомобилях, но машин в рабочем состоянии осталось совсем мало, поэтому в большинство автомобилей были запряжены лошади".