ГЛАВА VI.

Размышления о распаде Вселенской

империи.

 Перед тем, как продолжить это историческое исследование, которое, исходя из его видения, дает моему первоначальному предположению более чем гипотетические основания, мне кажется необходимым изложить здесь одно соображение. Спрашивается, почему империи Рама, принцип которой являлся чисто Провиденциальным и которой Человеческая воля в согласии с Провидением установила основания, больше не существовала. Я отвечу легко, если ограничиться этой проблемой, дабы не спрашивать, отчего империя не была вечной; но я легче отвечу, если доведут проблему до ее крайних пределов. Поначалу я скажу тем, которые могут ее отрицать, что она зависит от Абсолютной вечности, коей обладает один Бог. Ибо нельзя принимать двух абсолютных сущностей, не впадая в противоречие. Вечность, сообщаемая Богом, может быть лишь относительной вечностью, которой его Абсолютная вечность устанавливает принцип и модус (способ). Все формы во власти времени; само время есть лишь преемственность форм; одни сущность суть нерушимы, поскольку содержатся своим принципом в никогда непреходящей Абсолютной Сущности. Потому что можно понять преходящесть, лишь поняв пространство; но как понять пространство вне абсолютного пространства?

 Значит, нужно различать форму сущности, времени и пространства; и относительную вечности от вечности абсолютной. Форма, Время, Относительная вечность суть эманации, Сущность, Пространство, Абсолютная вечность суть божественные тождественности. Все составляющее эти тождественности неизменно; все, что принадлежит этим эманациям может меняться. Формы, следуя одни за другими, порождают Время; Время дает рождение относительной вечности, но эта вечность и время, ее отмеряющее, и формы, ее наполняющие, одинаково исчезают в Сущности, дающей формы, в Пространстве, сотворившем время, и в Абсолютной вечности, охватывающей относительную вечность.

Все имеет свой вес, свое число, свой размер, то есть свою степень в иерархии вещей, свои собственные качества и свою относительную силу. Ничто не может появиться в элементарной жизни, не подвергнувшись законам этой жизни. Итак, первый из этих законов есть появляться в форме, подчиненной трем периодам - началу, середине и концу. Всякая форма, собственное движение которой не приведено в беспорядок посредством чуждых влияний, проходит данные три периода, но лишь очень малое число их проходит непрерывно. Большинство форм сокрушаются в своем начале, мало их достигают середины своего существования и еще меньше доходят до своего финала. Много форм творится в одном виде, но большая часть их пропадает в самом начале. Кто, например, может исчислить, сколько дуб производит желудей, которые все предназначены становиться дубами, до того, как другой дуб получает жизнь лишь от одного из этих желудей?

Если бы из трех Сил, правящих Вселенной, только Судьба достигла господства, если бы Человеческая воля исчезла или парализовалась, если бы Провидение отсутствовало, понятно ли какой чудовищный хаос воцарился бы за этим состоянием вещей? Все виды, борясь одни с другими, объявили бы бесконечную войну; все пожелали бы сами занимать земное пространство, доведя до логического завершения все семена, брошенные ими. Тогда имелся бы прямой смысл в том, чтобы в растительном царстве, к примеру, вид дуба, вязаили другого подобного дерева душил все другие виды и распространялся бы по всей земле (95). Но Человеческая воля привнесена сюда, чтобы поддерживать все в правильных границах как в растительном, так и животном царствах, чтобы препятствовать размножению вредоносных растений и опасных животных настолько, насколько бы им могли позволить их силы. Эта воля, порой изменяемая по своей собственной выгоде, наоборот, заботится о том, чтобы слабые, но полезные виды, благодаря ее заботам, распространялись и сохранялись.

Но хотя Человеческая воля и в состоянии предпочесть один вид растений другому, насадив большим количеством пшеницы или риса безмерные равнины, производившие до ее вмешательства только колючки или некоторые другие бесплодные растения; хотя она в состоянии покрыть виноградником косогоры, где произрастал только вереск, и выпасать многие стада мирных животных в пустынных местах, в которых обитали бы одни дикие звери; хотя она в состоянии все облагородить культурой; тем не менее, она не может изменить ни внутреннее естество любой вещи, ни избавить ее от законов Судьбы, в царстве которой вещи суждено черпать свое пропитание.Все живущее элементарной жизнью должно подчиняться ее законам. Однолетнее растение не может видеть две зимы; могучий дуб должен прийти к концу в своем гниении; подобно тому, как однодневная мошка завершает свой путьодним днем, так и слон, который может прожить двести лет, все-таки должен его пройти, как и она.

 Таким образом, человек может выбрать из физических семян или интеллектуальных принципов, предоставленных Провидением в его распоряжение, те, которым он желает покровительствовать в развитии; он может знать их собственные свойства, их различные добродетели, их жизненную силу, их относительную продолжительность, заранее зная, каковым будет итог его усилий. Земледелец прекрасно знает, что если, к примеру, он сеет зерно пшеницы, то получит растение хрупкое и преходящее, тогда как засеяв желудь, он обретет могучее и многолетнее дерево. Но он также знает, что однолетнее растение ему принесет быструю и легкую пользу, а от столетнего дерева он еще долгое время будет ожидать плодов. Значит, его выбор в первом и втором случаях мотивирован его потребностями и основан на сельскохозяйственном образовании; он будет определяться со знанием дела. Положение законодателя стало бы точно таким же, как и положение земледельца, если бы один смог достичь той же степени опыта, что освещает образ действий другого. Но это почти невозможно; тем не менее, полностью слепой и неопытный законодатель, случайно жертвующий политическими принципами, не зная заранее ни природы этих принципов, ни естества народа, которому он их предназначает, никак не заслуживает данного звания, уподобившись несведущему земледельцу, посеявшему рис на безводном песке или пожелавшему насадить виноградник на болоте. Один и другой сойдут, с полным основанием, за безумцев, достойных всевозможных бедствий, которые их ожидают.

 Теперь, когда я достаточно осветил сущность вопроса, который себе же и предложил разрешить, скажу, что Рам, восприняв непосредственно от Провидения интеллектуальный принцип Теократической империи, посеял зерно в благоприятных условиях, ускоривших его рост. Но это самое крепкое и живучее зерно из всех зерен своего вида должно было, тем не менее, подвергнуться превратностям всех вещей, доверенных Судьбе. И поскольку плод зерна имел начало своего временного существования, то он должен был, после достижения среднего возраста, клониться к своему увяданию. Я показал во многих хронологических сопоставлениях, что эпоха начала его временного существования могла восходить приблизительно к шести тысячам лет до нашей эры. Итак, первое ощутимое потрясение империи Рама, о котором история сохранила память, датируется 3200 годом. Значит, империя оставалась в полном расцвете своих силна протяжении тридцати пяти столетий. Именно в этот период в ней начинают ощущаться страсти, сотворившие более или менее жестокие бедствия. Однако, эта империя пережила их, несмотря на измены и расколы, и в течение одиннадцати или двенадцати веков обладала еще целиком Индией. И лишь к 2100 году до Рождества Христова, когда угасли Солнечная династия, а также Лунная династия, восстановленная Кришной, о чем я вскоре скажу, последовал ее политический упадок. Империя сосредоточилась в одном религиозном существовании, перенеся свой главный центр в Тибет, где продолжает еще жить, несмотря на свою глубокую старость, в Ламаистском культе.

 Если посмотреть, что этот культ, имея сегодня возраст восьмидесяти пяти веков, еще господствует на большой части Азии, после того, как около сорока шести столетий обладал Вселенской империей, тридцать пять веков из которых обрели славу, лишенную всякой двусмысленности, то получается, что его судьба вполне превосходна, и не стоит ни удивляться, ни огорчаться из-за его заката и даже из-за его готового осуществиться исчезновения.