ГЛАВА VII.

Финикийцы разделяются между собой; их культ искажается.

Основание Ассирийской империи. Первый политический завоеватель. Девятая Революция в социальном состоянии.

 ТЕПЕРЬ вернемся к Финикийцам, продолжив изображать крупными мазками течение их истории.

Пастухи-раскольники, учинившие первый распад в Индийской империи, надолго не оставались в единстве между собой. Пламя зажженного ими пожара, когда ему стало не хватать подпитки во внешней среде, должно было распространиться на них самих. Хотя поначалу они примирялись в главном пункте своего раскола, определявшем согласованное превосходство во Вселенной женского начала, но затем они не преминули поставить перед собой весьма сложные препятствия в выявлении природы этого начала. Образовалось большое число сект, наиболее влиятельная из которых утверждала, что стоит рассматривать это начало не просто как воспринимающее, но и как творческое, обозначив его именем Гебе (d'Hebe), чтона финикийском наречии значило любовь к женскому (96). Данная секта установила, что от начала вещейсуществовало два принципа - Любовь и Хаос; Любовь - принцип женский и духовный; Хаос - принцип мужской и материальный. Согласно учению, распространяемому сектой, именно Любовь, упорядочив Хаос дала жизнь Вселенной.

Вполне очевидно, что финикийская секта, принявшая эту Космогонию и признававшая в Любви женское начало, стала очень распространенной и многочисленной. Фрагменты, оставшиеся нам от Санхониатона, и греческая Теогония Гесиода, представляют тому доказательство. Можно отметить, как вещь, достойную внимания, что данное учение далеко не ушло от доктрины древних Кельтов, от которой Рам посчитал необходимым отделиться, когда ей было более сорока столетий. Выходит, что с тех пор, как Финикийцы появились на южном побережье Европы, овладев колониями, созданными Индусами на руинах колоний Атлантов, они могли без труда объединиться с остатком Кельтов, живущих еще в глубине континента, на северных берегах Дании (du Danemarck) или на Британских островах. Таким же образом, из обоих культов могло получиться нечто вроде сплава, признававшегося легко в мифологических книгах одного и другого народа (97).

Обладавшие разнообразными физическими и моральными знаниями Финикийцы, хоть культ их и оказался лишенным ритуалов, совершили тогда неудачный обмен. Они обучили Кельтов своим наукам, получив обратно целый ряд суеверий, среди которых главными являлись человеческие жертвоприношения. Поскольку они сошли с путей Провидения, попав на тропу Судьбы, они смогли противопоставить ей лишь пылкую и плохо просвещенную волю, отдавшись новым суевериям с такой яростью, будто сами себе их придумали. Гаруспики, авгуры,дивинации всех видов, нашли место в их новой религии. Они приняли культ Тора со всеми его зверствами, увлекшись им до того, чтобы назвать свои метрополии его именем. Среди них -знаменитый город Тир (Tyr), в котором они возвели величественный храм под его именем Герхола (Гершола, Herchol). Данное имя по совпадению, что не должно пройти мимо проницательности читателя, имело один и тот же смысл как по-кельтски, так и по-финикийски. Но ввиду того, что слова, выражавшие имя, довольно устарели, они перевели его на современный лад и получилось Меликартз (Melicartz)(98), Царь Земли. Что же касается Теутада,позаимствованного ими также у Кельтов, они ему дали преимущественное имя Молока (de Moloc), Царя или Царя Крона (de Kron), Коронованного (99). С течением времени он стал знаменитым Кроносом (Kronos)у Греков, Сатурном у Этрусков, от которого произошли все другие мифологические Боги древних Политеистов.

Весьма исключительная вещь видеть, как Финикийцы, взяв почти всех мифологических божеств Кельтов, подчинили их своим разным космогоническим системам, дав позднее этим божествам тысячи новых имен и представив их бесконечным количеством знаков, которые сами не узнавали, ибо легкость и непостоянство, присущая финикийцам, кинуло их во власть наиболее несвязных и экстравагантных идей, что доказывается противоречиями и бросающейся в глаза непоследовательностью их мифологии, сохраненной по большей части у Греков и Римлянам, произошедших от них. Их неустойчивость в этом отношении столь же поразительна, как стойкость и твердость их самых решительных антогонистов - Китайцев. По-видимому, женское начало, которому финикийцы отдали вселенское верховенство, повлияло на их зыбкое воображение. Если бы возник вопрос в написании их истории, то можно было бы легко показать, что множество имен, которыми назывались в разные времена нации финикийского корня и которые давали своим колониям, отражало лишь неустойчивость их воззрений и огромное количество их космогонических символов.

Но, как я говорил, финикийцы не только разделились на большое число сект, которые их ослабляли, они еще и боролись со многими в тайне исповедывавшими правоверие нациями. Они их чаще склоняли силою своего оружия, нежели правотой своих убеждений . Среди народов только Египетская нация, с трудом выносившая иго Королей-пастухов, предпринимала наиболее частые попытки его низложить, о чем свидетельствует история этой страны. Я уже сказал, что лишь благодаря тайной приверженности правоверию появились Мистерии Изиды, затем ставшие столь знаменитыми и послужившие прообразом для всех других таинств, даже для тех, которые из-за различных предпринятых изменений в культе, стали иметь совсем иную цель и совсем иную форму. Однако, несмотря на внутреннее противодействие, вовсе не Египту досталась слава первым избавиться от финикийского ига. Священные книги Брахманов выразительно говорят, что это случилось на берегах Камуд-вати (Kamoud-vati)или Евфрата, где мужское начало вернуло себе господство над женским в поклонении своему новому символу Бал-Исвара-Линга (Bal-Iswara-Linga)(100). Народы по берегам этой реки возвратились к правоверию, но без воссоединения с Индийской империей; они образовали свою долго просуществовавшую и значительно прославившуюся державу.

Именно из этой империи вышел, впервые появившись в Гиперборейской расе, чисто политический завоеватель. До тех пор все войны имели причины либо выживания Расы, либо религиозных и гражданских раздоров. История именует этого завоевателя Нином (Нинусом; Ninus), то есть сыном Повелителя (101); он тот, которого со временем стали рассматривать, как сына Белуса (de Belus), но Белус или чаще Бал (Bal) являлось именем, данным Высшему Существу, называемого Кельтами Теутадом, Индусами Исварой и Финикийцами Молоком.

 Сначала Нинус совершил завоевание Ирана, в ту пору потерявшего свое первоначальное имя и ставшего называться Персией, что сохранилось за этой страной и по сей день. Династия, установленная в Иране почти за тысячу лет до этого события, являясь чисто теократической, именовалась Махабад (Mahabad), то есть Великая Мудрость (102). Ее сменили Пишдадийцы (des Pishdadiens) или Судьи, когда им отдали ассирийскую монархию. Эта последняя династия продолжалась до прихода Кай-Косру (Kai-Kosrou), которого мы называем Киром (Cyrus).

 Нин, после того, как продвинул свои завоевания далеко в Скифию (Scythie), дойдя вплоть до европейских Кельтов, повернул свое оружие против Индии, притязая восстановить Империю Рама, но смерть неожиданно застала завоевателя посередине исполнения его грандиозных замыслов, часть из которых претворила в жизнь его жена. Эта замечательная женщина, дабы засвидетльствовать, что не имеет никакого отношения к расколу Пастухов, заручилась поддержкой у правоверных индусов, став называться Семирамидой (Semiramis)(103), то есть Славой Рама, и взяв своим символом белого голубя.

 Но задолго до этой эпохи в Индии произошло очень значительное событие, имевшее оказать огромное влияние на судьбы Вселенной. Ну что ж, вернемся тотчас к нашему повествованию.