ГЛАВА XI.

Призыв Провидения в правления смешенного

типа для их преобразования в унитарные.

 Глубоко проникнувшись истиной того, что спасение Европы и всего Мира, втянутого ей в водоворот своей воли, может исходить лишь от Провидения; и, допуская, что даже в отсутствии всякого интеллектуального вдохновения физическая реальность довольно ясно побуждала народы и царейобратить, наконец, свои взоры к высшей силе, ожидавшей только их призыва и готовой снизойти к ним на помощь, я изложил в даннойГлаве, каковы должны быть формы этого призыва и какими столь же легкими, сколь и простыми, средствами можно достигнуть исполнения всех указанных мной вещей. Но после того, как я увлеченно написал эту важную Главу, для которой, вероятно, все другие были задуманы и упорядочены в изначальном замысле, перечитав ее взвешенно свежей головой, я увидел, что она не может быть опубликованной, ибо в ней не стоит вопрос о принципах, а освещаются только их последствия в будущем, сообщающие им легальные формы; а именно это неизбежноподчиняло одну силу другой, и оставляло Волю подавлять творения Судьбы, прежде нежели они обретали достаточную прочность, чтобы ей сопротивляться.

 Признаюсь, что с живым сожалением я был вынужден опустить эту часть моего труда, казавшуюся мне наиболее новой и необходимой; но благоразумие и рассудок велели мне совершить эту жертву. План теократического законодательства в той сущности, как я его набросал, не может быть доверен обществу без крайней опасности, поскольку народ, никак не призванный его осуществлять, способен им овладеть, лишь его уничтожив, нарушив следствия, заранее обесценив все его преимущества. План предназначен только государственному Мужу, пребывающему в более счастливых обстоятельствах, монарху, церковнослужителю, отмеченному возвышенным характером, ведь они способны обеспечить его огромные результаты, последовательно сообщить его различным частям силу и устойчивость, которые они могут постичь лишь в законах.

 Темный человек и простой писатель, я мог бы прекрасно показать силу, которую должны призвать люди, если они желают вернуть в свою среду изгнанный мир, но когда пришло мгновение установить формы этого призыва, я почувствовал свою слабость и неспособность, и вынужден молчать из страха их осквернить, а посему я молчу. И в самом деле, существует Глава, гдея обозначил эти формы, но я храню ее, чтобы ее передать, когда представится тому благоприятный случай. Если в течение моей жизни подобный случай не представится, то я позабочусь, по крайней мере, о том, чтобы эта Глава пережила меня, ибо самойжертвой я вполне доказываю, что связываю с Главой вовсе иную значимость, нежели значимость, проистекающую обычно из авторского самолюбия или тщеславия.