ГЛАВА V.

Принцип монархического правления. Судьба

в нем господствует над Волей. Это правление присуще

для человека, в особенности же человека желтой расы.

Белая раса склоняется к Республике; почему. Происхождение

императорского и феодального правлений.

Принцип теократического правления.

Движение трех сил.

Монтескье, установивший в качестве принципа республик Добродетель, желает, чтобы принципом монархий была Честь. Получается, что свои обязанности гражданин в республиканском правлении выполняет, благодаря любви к родине, а подданный в монархическом правлении их исполняет, благодаря некому чувству самолюбия, которое ищет ему славы в его послушании. Все это достаточно смутно; и, как я уже отмечал, совсем не относится к принципу, создавшему правление, но скорее касается следствия, из него вытекающего. Республики полагают свой принцип в господствующей над Судьбой Человеческой воле; монархии имеют его в Судьбе, властвующей над Человеческой волей.

Когда над Судьбой абсолютно господствует Воля, то утверждается суверенитет народа, а вместе с ним признаются свобода и равенство граждан. Никто не имеет права создавать себе будущее, ссылаясь на прошлое; все должности выборные; больше нет ни сословий, ни различий, ни привилегий, кроме тех, которые приносит должность. Рапоряжающаяся всем Воля может все построить или все разрушить; всю свою силу она отдает тому, чтобы Судьба была ничем и чтобы все ее политические последствия были ничтожны.

 Когда, наоборот, над Волей абсолютно властвует Судьба, люди рождаются теми, кем должны быть - господами или подданными, неравными в правах, счастье и по отношению к власти. Их будущее всегда является следствием прошлого. Наследование престола есть первостепенный закон Судьбы, от которого все иные законы получают свою форму. Разделяющие людей на касты границы тем прочнее, чем сильнее Судьба. Повелевающие рождаются повелевать; подчиняющиеся рождаются подчиняться. Распределяющая людей по сословиям Судьба никак не страдает от того, что Человеческая воля изменяет их порядок. Всякие созданные Судьбой установления направлены к достижению единой цели, дабы помешать Воле как-то изменить существующий порядок, сделавшись ничем в самой себе.

Таковыми являлись бы общие формы чистых республик и монархий, если бы было вероятным абсолютное господство Воли над Судьбой, или же абсолютное властвование Судьбы над Волей. Но абсолютное господство одной силы над другой невозможно. Пекущееся о поддержании Мироздания Провидение этого никогда не позволит, ибо, если бы, с одной стороны, целиком восторжествовала Воля, то она обратила бы все в беспорядок своим чрезмерным движением; а если бы, с другой стороны, Судьба оказалась единственной победительницей, то она бы быстро погрузила в отсталое состояние все вещи своим чрезмерным покоем. Значит, необходимо сочетание двух принципов для изменения одного и другого, а также исправления того, что сумело бы слишком подвижного или слишком спокойного натворить их действие в случае, если бы было предоставлено своему собственному естеству.

Теперь, когда мы хорошо знаем принципы двух главных форм правления, республики и монархии, мы должны извлечь из этого знания простой и естественный вывод: именно Республика, зависясящая от Человеческой силы, всегда вынуждена предпринимать усилие, чтобы установиться, тогда, как исходящая от Судьбы монархия, будучи результатом силы вещей, устанавливается совсем одна и нуждается только в развитии Социального состояния, чтобы развиваться вместе с ним. Прошу вас особо отметить вышесказанное, обратив внимание на то, что это подтверждает Всемирная история. Республика постоянно есть творение революции. Создавшая ее Человеческая воля не может мгновенно предоставить республику себе самой, прежде ее не уничтожив или вновь обратив в монархию, из которой она вышла. Итак, монархия является естественным для человека правлением, неизбежным правлением, данным ему Судьбой.

Когда открыли западное полушарие, которое я назвал Колумбическим, поскольку Колумб был первым, причалившим туда, то обнаружили там установившуюся царскую власть повсюду, где цивилизация достигла достаточно больших успехов, чтобы ее ввести. На Гаити были Кацики (Caciques), Инки (Incas) в Перу и некое подобие императоров в Мексике. Оба упорядоченныхединоличных правлений, образовавшихся на континенте, являлись монархическими, среди которых - государство Перу, воспринявшее из Азии свои теократические формы, и Мексиканская держава, взявшая свои императорские и феодальные формы из Европы.

Примечательно, что азиатские народы все время управлялись царями и что республиканские формы могли быть приняты у них только с большими сложностями. Это указывает на наличие у Желтой расы, первой населившей эту часть земли, спокойного и чисто предначертанного социального развития, избавленного от страшных потрясений, будораживших развитие Белой расы в Европе. Нельзя забывать о том, что мы видели в начале этого произведения. На заре своей цивилизации Белая раса оказалась в неимоверно тяжелых обстоятельствах, атакованная вооруженной и могущественной Судэйской расой, а посему должна была развить необыкновенные качества и силу воли, которая смогла бы ее спасти от уничтожения, лишь взяв верх над фатальностью Судьбы неоспоримым превосходством. Это обретенное тогда Белой расой превосходство, более или менее энергично сохраненное у разных народов, произошедших от нее, отразилось в них четким, более или менее решительным, но всегда неизгладимым характером. Если бы эта Раса могла развиваться без противоречий, что произошло, несомненно, с Желтой расой; если бы она вступила естественно в Социальное состояние, неспешно пройдя его разные фазы, то она, конечно же, существенно не отличалась бы от других рас в своих социальных формах, и чистое монархическое правление могло бы стать ее естественным правлением. Однако, слишком преждевременное ее ожесточение, сообщенное ее Воле опасностями, которым она подверглась, изменили это направление, вынудив Судьбу покориться во всех своих последствиях. Вместо монархического правления Белая раса имела императорское правление, где свобода воли проявляла свою силу в избрании вождей. В Белой расе быстро сформировались касты, но поскольку они образовались вследствии необыкновенного сочетания предначертанной Необходимости и волевой Свободы, то, участвуя в этих двух принципах, они были не чисто монархическими, но имперскими, дав начало правлению смешанного типа, названного феодальным. На сей счет мне бесполезно возвращаться ко всему, о чем я уже сказал. Хорошо известно, как Гиперборейская раса, находясь некоторое время под гнетом Судэйской, взяла, наконец, верх над ней, распространившись по всей земле и особенно в Азии, где под влиянием признанного ей Провидения и под руководством Рама она основала последнюю Вселенскую империю. Я вполне показал, что данная империя могла быть только теократической. Я отобразил простые и величественные формы этого социального здания настолько, насколько мне позволили мрак и глубина веков; я говорил о том, какой выдающейся славой оно блистало прежде, чем достигло эпохи своего упадка, и я первым указал на сущностные причины его падения. Выявив гибельное движение вспять, я не прекращал много раз повторять, что три принципа, объединенные в один, в нем разделились, начав действовать каждый по себе. Так, Судьба, оказавшаяся наиболее сильной в Азии, начиная от истоков развития Желтой расы, вернула туда свои первичные монархические формы; и Человеческая воля, наиболее обостренная в Европе, пытаясь сохранить здесь Белую расу от начала ее цивиизации, пройдя принадлежавшие ей исключительно республиканские формы, впала в имперские и феодальные формы, являвшиеся смешением двух принципов. Но, наконец, вслед за бесконечным числом превратностей, главные из которых я достаточно четко отметил, целиком распавшаяся и низведенная до первоначальных элементов Вселенская империя устремилась вновь к воссозданию. Судьба и Человеческая воля, каждая со своей стороны, приняли участие в этом великом труде: Судьба, строя заново монархии, и Человеческая воля, организуя республики. Влияя на людей судьбоносных или волевых, каждый из этих принципов, насколько возможно, старался удалить противоположный, дабы достигнуть полного господства, что привело, со стороны судьбы, к установлению абсолютного деспотизма, и, со стороны воли, к введению абсолютной демократии, вклюсая все неуместности, присущие этим двум крайним формам правлений и влекущие всегда за собой военную или гражданскую анархию.

И все же Провидение не оставалось бездействующим посреди двух других сопряженных принципов и, не нарушая открыто законы Необходимости и Свободы, коим оно подчинилось, умеряло их резкость неуловимыми средствами, которые, несмотря на их внешнюю слабость, не были ни менее существенными, ни менее сильными. Вдохновленные Провидением люди, оказавшись в волевом или предначертанном круговороте, ослабляли его порыв и создавали, в зависимости от своего нахождения, противодействующие установления, иногда возводящие преграды демократическому разгулу, иногда останавливающие бедственные последствия деспотизма. Я назвал нескольких из таких провиденциальных людей, и, насколько мне позволил предмет этого произведения, вошел в подробности их характера и их учения. Конечно, я назвал далеко не всех. Огромное число их даже неизвестно. Некоторые из них, в награду за оказанную человечеству службу, обрели от ненавидевших их людей презрение, тяжкие оскорбления и даже смерть, но эти преходящие несчастья зачастую входили в намерения Провидения, умевшего прекрасно найти для своих Посланников вознаграждения, достойные их трудов, страданий и добродетелей.

Стремящееся всегда к единству Провидение является принципом теократий, как Судьба - монархий, а Человеческая воля - республик. Оно сообщает все религиозные идеи и определяет основание всех культов. Нет ничего интеллектуального, что не исходило бы от него. Провидение есть жизнь всего. Судьба дает форму и следствие всем принципам. Вне ее нет ничего законного. Воля обладает движением, дающим поступательное развитие. Без нее ничто не будет совершенствоваться. Политическая цель Провидения - Вселенская империя; Судьбы - торжество Необходимости и укрепление того, что есть; Воли - торжество Свободы и осуществление того, что может быть. Двое из этих принципов долгое время пребывают в страшной борьбе между собой. Судьба и Воля, поочередно подстрекая зависящих от них людей, развернули одна против другой самые страшные силы. Долгое время не признававшееся ими Провидение всегда смягчало их удары, мешая гибели одного из принципов. Самые великие победы, одержанные друг над другом этими двумя силами, были преходящими и никогда не приводили к ожидаемому каждой из них результату. После всякого из великих потрясений, о котором бы упоминалось во Всемирной истории, охваченные обоими круговоротами люди, как будто впервые сдавних пор, оказывались во враждебных станах, точно распределяясь по сословиям и украшая себя цветами, которые они легко признавали. Они - люди Судьбы и Воли. Одни просят того, что необходимо и легитимно (legitime;узаконено - прим. пер.); другие стремятся к тому, что возможно и легально (legal; законно - прим. пер.). Неопределенная смутность этих словпозволяет людям их путать, и, пребывая в неведении принципов, которые движут ими, противники удивляются тому, что не поняты друг другом. Оказавшиеся среди них некоторые провиденциальные люди им говорят, но их не слушают. Большая часть хранит молчание и ждет события. Я же, сделавшись толмачом для отмалчивающихся людей, скажу тем, кто предается жестоким распрям, каково единственное средство восстановить мир между противоборствующими лагерями и достигнуть всеобщего блага, к которому они одинаково стремятся. Итак, средство это - признать Провидение и не делать, как они притязают, господствующим один из принципов, а согласиться, наоборот, слить их в провиденциальном тернере. Я им покажу сейчас, как это может получиться, прежде беспристрастно исследовав, как от этого можно уклониться.