Наполеон давно уже сознавал, что ему нужно приобрести для Франции верного континентального союзника. События войны 1806 и 1807 годов еще более убедили его в необходимости прочного союза с одною из европейских великих держав. «Необходимо", писал Наполеон Талейрану, «чтобы все это кончилось системою тесного союза или с Россией, или с Австрией". Венский кабинет не сумел воспользоваться благоприятной обстановкой, и пока австрийские дипломаты колебались и не знали, к какому берегу пристать, фридландское сражение определило дальнейшее направление французской политики; к крайнему огорчению венского кабинета, Наполеон протянул руку примирения России и на этот раз не встретил отказа со стороны Императора Александра. «Бывают обстоятельства", признался Государь князю Куракину, «среди которых надобно думать преимущественно о самом себе и руководствоваться одним побуждением: благом государства".

10-го июня состоялось в Тильзите первое свидание князя Лобанова с Наполеоном. Приблизившись к столу, на котором лежала карта, император сказал, указывая на Вислу: «вот граница обеих империй: с одной стороны, должен владычествовать ваш Государь, с другой я".

князь Лобанов отвечал: «Государь мой твердо намерен защищать владения союзника своего, короля прусского". Наполеон, тем не менее, продолжал излагать князю Лобанову доводы в пользу своих предположен. князь слушал его хладнокровно и напомнил о цели своего приезда. Заметив, что красноречие его политической импровизации не встречает ожидаемого сочувствия со стороны русского посланного, Наполеон обратился к Бертье и приказал ему заняться окончательного редакцией перемирия. Тем не менее, во время обеда Наполеон опять повторил, что истинная и натуральная граница российская должна быть река Висла. 11-го июня князь Лобанов отправился к Императору Александру, находившемуся в Таурогене, с актом перемирия. Государь встретил князя с распростертыми объятиями и благодарил его в самых лестных выражениях. Александр уполномочил князя Лобанова вместе с двоюродным братом его, князем Александром Борисовичем Куракиным (назначенным послом в Вену) приступить в Тильзите к соглашению о мире и снабдил Лобанова следующим собственноручным наставлением: «Засвидетельствуйте императору Наполеону искреннюю мою благодарность за все, переданное вами по его поручению, и уверьте его в моих пожеланиях, чтобы тесный союз (union etroite) между обоими нашими народами загладил прошедшие бедствия. Скажите ему, что этот союз Франции с Россией постоянно был предметом моих желаний, и что, по моему убеждению, один только этот союз может обеспечить счастье и спокойствие вселенной. Система совершенно новая должна заменить ту, которая доныне существовала, и я льщу себя надеждою, что мы с императором Наполеоном легко придем к соглашению, если только войдем в переговоры без посредствующих лиц (sans intermediaires). Прочный мир может быть заключен между нами в несколько дней".

Итак, переход России к новой политической системе был решен в уме Александра, обратившегося под гнетом обстоятельств к более жизненным задачам. Ради самосохранения, Россия вынуждена была уклониться от принятой на себя с 1799 года неестественной и неблагодарной роли спасительницы Европы и снова вступить на путь прежней национальной политики, завещанной Империи славными преданиями Петра I и Екатерины II. Возвратившись в Тильзит, князь Лобанов уведомил Бертье об утверждении перемирия Императором Александром. Размен ратификаций Дюроком имел место в час пополуночи на 12-е июня Дюрок, в разговоре с Лобановым, спрашивал, не имеет-ли он каких приказаний от своего Государя относительно будущих переговоров. «Взаимное объяснение монархов", отвечал князь, «много может облегчить их и ускорить окончание". Заявление это доставило Дюроку видимое удовольствие, и он обещал передать его Наполеону. Еще ранее (в полночь с 7-го на 8-е июня) во время свидания Дюрока с Беннигсеном, он уверил главнокомандующего, что Наполеон искренно желает сближения с Императором Александром: «mais qu’il fallait s’entendre"; он несколько раз повторял это выражение, которое, по мнению Беннигсена, содержало намек на свидание между обоими монархами. Таким образом, не подлежит сомнению, что обе договаривавшиеся стороны стремились к достижению одной и той же цели.

Король прусский получил известие о фридландском сражении в Мемеле; по приглашению Императора Александра, он прибыл 9-го июня в Шавли, но нашел уже всю бартенштейновскую систему изменившеюся как бы действием волшебного жезла. Ему оставался только один исход — последовать примеру Государя и вступить с Наполеоном в переговоры о перемирии. Желая находиться ближе к месту переговоров, Александр в сопровожден короля прусского переехал в Пиктупёнен. Здесь 12-го июня явился к Государю Дюрок, чтобы поздравить Его Величество от имени императора Наполеона с прекращением военных действий и предложить свидание. Александр принял приглашение, после чего условились съехаться на следующий день 13-го (25-го) июня на Немане.

После Фридланда Императору Александру предстояло выбрать одно из двух решений: или заключить мир с Францией, или продолжать единоборство с Наполеоном на русской территории. Неудивительно, что Александр остановился на первом решении, тем более, что Россия среди борьбы, поднятой в порыве великодушие за чуждое ей дело — спасение Европы, осталась в самый критически момент войны без союзников. Пруссия перестала существовать и безземельному королю с семейством предстояло искать убежища в России. Венский кабинет объявил, что австрийские войска ранее 1809 года не могут быть поставлены на военную ногу. Что же касается Англии, то она отнеслась ко всем предложениям России с полнейшим равнодушием и отказала Императору Александру даже в скромном займе в шесть миллионов фунтов стерлингов, который намеревались сделать при посредничестве великобританского правительства; приготовления же к высадке на германском прибрежье для диверсии в тылу Наполеона кончились одними обещаниями. Император Александр в следующих словах сделал оценку событий, которые привели его к примирению с Францией: «Руководствуясь постоянно неизменными правилами справедливости, бескорыстия и непреложною заботливостью о сохранении моих союзников, я ничем не пренебрег, по мере сил моих, для поддержания и защиты их. Независимо от дипломатических сношений, сделанных с этою целью, по моему повелению, я два раза вступал в борьбу с Францией, и, конечно, не будут меня упрекать ни в одном из этих случаев в преследовании каких-либо личных выгод. Усматривая постепенное разрушение начал, на которых уже столько веков основывалось спокойствие Европы, я чувствовал, что обязанность и достоинство российского Государя обязывали меня не оставаться праздным зрителем окончательного разрушения. Я сделал все, что было в силах человеческих. Но в том положении, до которого ошибками других доведены были дела, — когда мне одному пришлось бороться со всеми силами Франции, поддержанными огромными средствами, доставляемыми ей Германией, Италией, Голландией и даже Испанией; когда я был совершенно покинут союзниками, на которых я имел повод всего более рассчитывать; наконец, когда увидел, что границы моей Империи подвергаются опасности от сцепления ошибок и обстоятельству которых мне невозможно было тотчас отвратить, — я рассудил, что имею полное право воспользоваться предложениями, неоднократно сделанными мне в продолжение сей войны императором французов. Тогда и я, в свою очередь, предложил перемирие, за которым, в скором времени, последовал окончательный мир между Россией и Францией".

Наполеон пожелал по мере сил и средств придать свиданию с своим могущественным противником возможную торжественность. С этою целью построили посреди Немана, против Тильзита, плот с двумя павильонами, обтянутыми белым полотном и украшенными вензелями обоих Императоров. Французская гвардия выстроилась в несколько линий, фронтом к реке. Тысячи тильзитскнх жителей и французских военных покрывали высокий левый берег Немана. Около 11-ти часов утра 13-го (25-го) июня Император Александр, король прусский, Цесаревич Константин Павлович и лица свиты выехали из главной квартиры в Амт-Баублене и отправились к берегу Немана по тильзитскому тракту. Государь остановился в разорённой корчме Обер-Мамельшен-Круг и ожидал здесь прибытия Наполеона. Оба Императора вступили в лодки в одно время. Государя сопровождали: Цесаревич, Беннигсен, барон Будберг, граф Ливен, Уваров и князь Лобанов-Ростовский. С Наполеоном находились: Мюрат, Бертье, Бесьер, Дюрок и Коленкур. Причалив несколько ранее Императора Александра к плоту, Наполеон быстро взошел на него и поспешил на встречу Государю. Соперники подали друг другу руки, обнялись и молча вошли в павильон, сопровождаемые радостными криками войск и свидетелей мирового события, примирения России с Францией. Король прусский оставался на правом берегу Немана. «Я ненавижу англичан не менее вас", было первым словом Александра, «и готов вас поддерживать во всем, что вы предпримите против них" (Je hais les Anglais autant que vous les haessez, et je serai votre second dans tout ce que vous ferez contre eux)." «Если так", ответил Наполеон, «то все может быть улажено, и мир упрочен." (En ce cas tout peut s’arranger et la paix est faite). Беседа обоих Императоров продолжалась час и пятьдесят минут. Наполеон предложил Александру переселиться, ради удобства переговоров, в Тильзит, объявив город нейтральным; это предложение было принято с удовольствием.

14-го (26-го) июня Император Александр отправился для вторичного свидания с Наполеоном на Немане в сопровождении короля прусского. В тот же день вечером Государь переселился в Тильзит и пробыл здесь две недели. Оба Императора были беспрестанно вместе. Вечером Наполеон приходил к Государю, один, без свиты, и тогда начинались исторические беседы двух Императоров, продолжавшиеся далеко за полночь, последствием которых было совершенное видоизменение карты Европы.

Переговоры о мире вели с русской стороны князь А. Б. Куракин и князь Лобанов-Ростовской, а со стороны Франции Талейран; но главное участие в них принадлежало самим Императорам. «Мы скорее придем к соглашению", сказал Наполеон своему новому другу, «если вступим в непосредственные переговоры, отстранив министров, которые нас нередко обманывают или же не понимают; мы вдвоем в один час более подвинем дела, чем наши посредники по прошествии нескольких дней. Между вами и мною никого не должно быть. Я буду вашим секретарем, и вы будете моим". Подобный взгляд на дело вполне соответствовал воззрениям, сложившимся, до переезда в Тильзит, в уме Александра, писавшему, как уже выше упомянуто, князю Лобанову: «мы с императором Наполеоном легко придем к соглашению, если только войдем в переговоры без посредствующих лиц".

Вот обстановка, при которой начались тильзитские переговоры, но при оценке их не следует забывать, что Наполеон, при ясно намеченной политической программе, имел за собой еще Талейрана; Александр же был один и не располагал подходящими советниками в столь неравном состязании с своим гениальным соперником. До неопытности и склонности к мечтательному увлечению, Александр не позаботился о надлежащем формулировании и внесении в секретные статьи договора всех тех обещаний и предположений, которые Наполеон расточал щедрою рукою в беседах перед своим удивленным слушателем. Поэтому, неудивительно, что словесные соглашения оказались в некотором противоречии с писанным договором; случалось даже, что живое слово тильзитских бесед совершенно расходилось с мертвой буквой трактата. Можно сказать, что их нередко разделяла целая пропасть. Пользуясь этим обстоятельством, Наполеон руководствовался в последующих затем в 1807 и 1808 годах переговорах исключительно статьями писанного договора, не придавая никакого значения прекрасным фразам, которые он высказал в Тильзите (les belles phrases que j’ai debitees e Tilsit), или же предлагал ввести в трактат новые условия, не соответствовавшие политическим видам Императора Александра.

Для поправления безнадежных прусских дел решено было пригласить королеву Луизу в Тильзит. 24-го июня (6-го июля) состоялся её торжественный въезд. Пруссаки надеялись, что ужасное унижение несчастной королевы тронет победителя и побудить его смягчить предъявленный им требования. Наполеон не желал, однако, принять на себя роль великодушная победителя и сказал обер-гофмаршалу, графу Толстому: «Je ne ferai pas pour les beaux yeux de la reine de Prusse, ce que je n’ai pu accorder e l’amitie de votre empereur". Не менее резко и положительно Наполеон выразился по случаю навязанного ему свидания, в разговоре с графом Гольцем: «Ваш король всем обязан рыцарской привязанности к нему Императора Александра: без него династия короля лишилась бы престола, и я отдал бы Пруссию брату моему Иерониму. При таких обстоятельствах король должен считать одолжением с моей стороны, если я что-либо оставляю в его власти".

Тильзитский мир был подписан 25-го июня (7-го июля), а ратификация трактата последовала 27-го июня (9-го июля). Он состоял из следующих договоров:

1)   Traite de paix et d’amitie (29 статей),

2)   Articles separes et secrets (7 статей),

3)   Traite d’alliance offensive et defensive (9 статей).

27-го июня (9-го июля) был подписан также мир Франции с Пруссией, и кроме того заключена особая конвенция 30-го июня (12-го июля) в Кёнигсберге.

Сущность тильзитского договора, объявленная тогда во всеобщее сведение, заключалась в следующем. Наполеон в угоду Императору Всероссийскому (par egard) и во изъявление своего искреннего желания соединить обе нации узами доверенности и непоколебимой дружбы возвращал Фридриху-Вильгельму часть завоеванная королевства. Из польских областей, принадлежавших Пруссии, составлено Великое герцогство Варшавское и отдано саксонскому королю Данциг объявлен вольным городом. Белостокская область присоединена к России.

Император Александр признавал все изменения, произведенный Наполеоном в политическом строе Европы. Герцогам Кобургскому, Ольденбургскому и Мекленбург-Шверинскому возвращены их владения.

Россия обязывалась заключить перемирие с Турцией и вывести войска свои из Молдавии и Валахии, которых туркам не занимать до окончательного мира при посредничестве Франции.

Александр принимал на себя посредничество в примирении Англии с Францией. Императоры русский и французский взаимно поручились за целость своих владений и держав, упомянутых в трактате.

По секретному союзному договору, оборонительному и наступательному: оба Императора обязывались воевать за одно на море и на суше, во всех войнах, которые Россия или Франция вынуждена будет вести против какой-либо европейской державы. Если Англия не примет русского посредничества, то Россия будет действовать за одно с Францией против этой державы. В случае отказа Англии, союзники одновременно пригласят копенгагенский, стокгольмский и лиссабонский дворы — запереть англичанам свои гавани и отозвать из Лондона своих посланников, а если которая-либо из этих трех держав не согласится на сделанное предложение, то Россия и Франция поступать с нею неприязненно. В случае отказа со стороны Швеции, заставить Данию объявить ей войну.

Если Оттоманская Порта не примет посредничества Франции в примирении с Россией, или, приняв его, не заключить мира в продолжение трех месяцев, то Императоры Александр и Наполеон войдут между собою в соглашение относительно избавления от ига и притеснений турок всей европейской Турции, за исключением города Константинополя и Румелийской области. По отдельным секретным статьям Россия уступала Наполеону Каттаро и Ионические острова.