В конце января в Петербург явился князь Шварценберг; он был прислан венским кабинетом, чтобы убедить Государя в целесообразности вооружений Австрии, составлявших единственное средство её спасения.

При аудиенции 31-го января (12-го февраля), Александр указал австрийскому дипломату на существование союзных обязательств между Россией и Францией, и предостерег его словами: «Si vous bougez, je marche; vous mettrez le feu en Europe et vous en serez la victime".

Передавая Коленкуру содержание беседы с Шварценбергом, Александр продолжал убеждать французского посла в необходимости придерживаться умеренного дипломатического воздействия на Австрию; только этим путем Государь признавал еще возможным избавить Европу от бедствий грозящей ев новой войны.

Если разговор Шварценберга с Александром не вполне удовлетворил посла, то нижеследующие слова Императрицы Марии Феодоровны должны были навести его на другие более, радостные мысли: «Une marche combinee avec calme et sagesse, mais executee avec rapidite et la plus grande energie dans tous les details ferait bientet ici l’effet le plus salutaire". После этого неудивительно, что Шварценберг высказал в своих донесениях убеждение, что только страх руководит распоряжениями Александра; в сущности, же он благословит случай, который избавить его от французской зависимости.

Между тем, желая воспользоваться зимним временем, Император Александр повелел генералу Кноррингу предпринять наступательные действия против Швеции. Однако, миновала половина февраля — и главнокомандующий бездействовал. Наконец, Государь послал в Финляндию военного министра графа Аракчеева; здесь он получил указ следующего содержания «Нахожу нужным сим моим указом вверить вам власть неограниченную во всей Финляндии и право представлять сей указ везде, где польза службы оного востребует. С.-11етербург, 7-го марта 1809 года. Александр".

Последствием этого распоряжения был ряд геройских подвигов русских войск. князь Багратион занял Аландские острова и Кульнев появился 7-го (19-го) марта в Гриссельгаме, в окрестностях Стокгольма. Барклай де Толли перешел из Вазы в Умео через Кваркен. Граф Шувалов двинулся по сухому пути, через Торнео в Вестроботнию и принудил шведского генерала Грипенберга положить оружие.

Успехи русского оружия решили судьбу Густава IV.

1-го (13-го) марта король был арестован и регентом провозглашен дядя его, герцог Карл Зюдерманландский.

Кнорринг, в надежде на скорый мир, заключил с новым правительством перемирие; русские войска возвратились в Финляндию тем же путем.

Еще 20-го января (1-го февраля) последовало Высочайшее повеление о созвании народных представителей Финляндии в городе Ворго. 13-го (25-го) марта, Император Александр, сопровождаемый графом Румявцовым и Сперанским, отправился для открытия сейма в Финляндию; оно последовало 16-го (28-го) марта, после речи, произнесенной Государем на французском языке.

Из Ворго Император отправился в Гельсингфорс, осмотрел Свеаборг и 19-го (31-го) марта торжественно въехал в Або, где воздвигнута была триумфальная арка с надписью на шведском языке, которая в точном переводе гласила следующее: «Александру I, войска которого покорили край, и благость которого покорила народ".

25-го марта Государь возвратился в Петербург.

Перемирие было повелено прекратить и военные действия продолжались.

29-го мая главнокомандующим в Финляндии назначен Барклай де Толли, о котором Государь писал графу Аракчееву, что он час от часу ему более нравится.

В то время, когда продолжали измышлять наилучшие способы для дипломатического предостережения Австрии, она внезапно обнаружила настоящую цель своих вооружений. 29-го марта (10-го апреля) эрцгерцог Карл с главною армией вторгнулся в Баварию, эрцгерцог Иоанн в Италию и эрцгерцог Фердинанд в Варшавское герцогство; прокламации призывали Германию ополчиться против Наполеона.

5-го (17-го) апреля Наполеон прибыл в Донауверт и с 7-го (19-го) по 11-е (23-е) апреля победил эрцгерцога Карла в сражениях при Танне, Экмюле, Ландсгуте, Абенсберге и Регенсбурге. Следствием этих пятидневных побед было отступление эрцгерцога Карла на левый берег Дуная и движение Наполеона к Вене, которая была им занята 30-го апреля (12-го мая).

Битва при Абенсберге 20 апреля 1809 года. 1826 Альбрехт Адам (16.4.1786 - 28.8.1862), художник Холст, масло, 29,5 x 40 см Коллекция: Национальная галерея | Старая Национальная галерея © Фото: Национальная галерея национальных музеев в Берлине - Preu?ischer Kulturbesitz Фотограф: Andres Kilger

Вступление австрийских войск в герцогство Варшавское сделалось известным в Петербурге только 14-го (26-го) апреля. На следующий день Император Александр объявил Коленкуру, что он считает миссию князя Шварценберга оконченною и что вечером будет отправлено повеление о вступлении русских войск в Галицию. «J’ai tout fait pour eviter la guerre", сказал Государь, «mais puisque les Autrichiens l’ont provoquee et commencee, l’Empereur trouvera en moi un allie qui marchera franchement, je не ferai rien e demi".

13-я (25-го) апреля Шварценберг доносил в Вену о следующем разговоре с Государем: «L’Empereur dit qu’il allait donner une grande preuve de sa confiance en m’assurant que rien ne serait oublie de ce qui etait humainement possible d’imaginer pour eviter de nous porter des coups; il ajouta que sa position etait si etrange, que quoique nous nous trouvassions sur une ligne opposee, il не pouvait s’empecher de faire des voeux en faveur de nos succes".

На случай войны с Австрией, на западной границе была сосредоточена армия в составе 70.000 человек, под начальством князя Сергея Федоровича Голицына.

Из этой армии только 32.000 человек переправились наконец через Буг 22-го мая (3-го июня), и вступили на австрийскую территорию в то время, когда Наполеон, после ряда побед, уже несколько недель, занимал Вену. С нашей стороны началась тогда бескровная воина. В деле при Подгурже, 2-го (14-го) июля, важнейшем в продолжение всей войны 1809 года с Австрией, убиты два казака и ранен подполковник Стакельберг и казачий сотник. По окончании похода, единственная награда пожалована раненому Стакельбергу, а именно золотая шпага.

Наполеон впоследствии по поводу военных действий в Галиции сказал: «Vous avez ete sans couleur—on n’а pas tire le sabre une seule fois".

В продолжение всей войны 1809 года настоящим неприятелем русских войск являлись не австрийцы, а союзные варшавские войска, от совокупного действия с которыми приказано было вообще уклоняться. «Союзники озабочивают меня более, нежели неприятель", доносил главнокомандующий.

Во время победоносного движения Наполеона к Вене, внимание его было отвлечено от двусмысленной роли, принятой на себе Россией; но когда после двухдневного боя под Асперном, 9-го (21-го) и 10-го (22-го) мая, французы отступили на остров Лобау и эрцгерцог Карл мог провозгласить себя победителем, то отсутствие надлежащей союзной помощи возбудило сильнейшее неудовольствие Наполеона. Слова, сказанные им в начале года графу Румянцову, получили печальное подтверждение: «notre alliance finira par etre honteuse". Однако, Ваграмский бой 24-го июня (6-го июля) решил участь кампании.

Австрия смирилась; 30-го июня (12-го июля) заключено перемирие в Цнайме и затем начались в Альтенбурге переговоры о мире, продолжавшиеся три месяца.

Наши успехи в Галиции довершились занятием 3-го (15-го) июля Кракова.

Император Алексапдр не прислал уполномоченных в Альтенбург, предоставив своему союзнику договариваться с Австрией за Россию; Государь отказывался от всякого вознаграждения, но напомнил Наполеону не забывать интересов его Империи по отношению к бывшей Польше (la ci-devant Pologne).

Пока длились переговоры с Австрией, Александру удалось наконец сломать сопротивление Швеции, и 5-го (17-го) сентября граф Румянцов подписал фридрихсгамский мир, по которому Финляндия с Аландскими островами присоединена к России.

6-го сентября Император прислал графу Аракчееву орден Св. Андрея при следующем письме: «Мир, слава Всевышнему, заключен мною на предположенных основаниях. Чтобы не терять времени, я, отступя от порядка, приказал адъютанту заехать в крепость с повелением выстрелить 101 пушку. При сем посылаю то, что по всей справедливости тебе следует, а, чтобы более изъявить мою благодарность за всю твою службу, и чтобы приятнее тебе было оный носить, прилагаю здесь мой собственный, который я носил". Вечером того же дня граф Аракчеев у просил Государя взять орден обратно, что было им милостиво исполнено.

7-я сентября граф Аракчеев удостоился получить рескрипт следующего содержания: «В воздаяние ревностной и усердной службы военного министра графа Аракчеева, войскам отдавать следующие ему почести в местах Высочайшего пребывания Его Императорского Величества".

Граф Румянцов за фридрихсгамский мир получил, 17-го сентября, звание государственного канцлера.

Менее удовлетворительно кончились австрийские дела. 2-го (14-го) октября Наполеон заключил шёнбрунский мир, по которому Россия получила Тарнопольскую область, а большая часть Галиции отошла к Варшавскому герцогству; последнее условие как раз не согласовалось с положительно выраженной волей Императора Александра. Отныне союз между обеими империями был поколеблен в своих основавиях. Когда, в 1808 году, Александр послал с письмом флигель-адъютанта князя Н. Г. Волконского в Байону, Наполеон сказал ему за обедом: «Передайте вашему Государю, что я его друг, но, чтобы он остерегался тех, которые стараются нас поссорить. Если мы в союзе, мир будет принадлежать нам (Si nous sommes unis, le monde est e nous). Свет как это яблоко, которое я держу в руках. Мы можем разрезать его на две части, и каждый из нас получит половину. Для этого нам только нужно быть согласными, и дело сделано".

Когда князь Волконский отдавал отчет о своей поездке, он рассказал и о сравнении мира с яблоком, сделанном Наполеоном. Государь заметил: «Сначала он удовольствуется одною половиною яблока, а там придет охота взять и другую".

После шёнбрунского мира 1809 года, эта мысль окончательно утвердилась в уме Александра и чувство недоверия к Наполеону не могло уже ничем быть поколеблено. Последующие затем обоюдные старания сохранить неприкосновенность союза и даже воскресить его с новой силой, привели только к новым печальным недоразумениям, ускорившим разрыв между тильзитскими друзьями.

Увеличение Варшавского герцогства и вызванное этим возбуждение польских надежд, побудило Императора Александра потребовать от Коленкура установления формального обязательства, что французское правительство не будет содействовать восстановлению Польши. Желания Государя были предупреждены Наполеоном; в доказательство искренности своих намерений поддержать во всей силе союз с Россией, он предлагал вычеркнуть имя Польши из официальных актов и вместе с тем уполномочил Коленкура подписать конвенцию, которая дала бы полоное удовлетворение России по польскому вопросу. Наполеон не ограничился, однако, этими изъявлениями своей дружбы.

Забывая неудовольствие свое против России в войну 1809 года, он в речи, произнесенной в законодательном корпусе 21-го ноября (3-го декабря), сказал: «Союзник и друг мой, Российский Император, присоединил к своей обширной империи Финляндию, Молдавию и Валахию, и часть Галиции. Не соперничаю ни в чем, могущем послужить ко благу России. Мои чувства к её знаменитому Монарху согласны с моею политикою". Кроме того, министр внутренних дел Монталиве заявил в отчете о состоянии империи, что Наполеон никогда не имел в виду восстановления Польши.

Заявление Наполеона относительно придунайских княжеств имело для России важное значение, в виду неудачного исхода военных действий, предпринятых в 1809 году на Балканском полуострове. Кампания началась двумя неудачными штурмами: Журжи и Браилова. Затем, совершив переправу через Дунай, князь Прозоровский, 9-я (21-го) августа, скончался. Его заменил князь Багратион; одержана была победа под Рассеватом, занят Измаил, покорен Браилов, но в заключение пришлось снять осаду Силистрии и отвести войска на левый берег Дуная, отказавшись от зимовки в Болгарии.

Главнокомандующий просил увольнения; преемником его назначен граф Николай Михайлович Каменский.

28-го ноября (10-го декабря) Император Александр отправился в Тверь для свидания с Великою Княгинею Екатериною Павловною, супруг которой был назначен новгородским, тверским и ярославским генерал-губернатором.

6-го декабря Государь приехал в Москву в первый раз со времени коронации и был с восторгом встречен населением; отпраздновав в древней столице день своего рождения, Александр в открытых санях в 12-м часу ночи отправился обратно в Петербург.

14-го (26-го) декабря, в 10 часов вечера, Государь был уже в Зимнем дворце, совершив переезд в 43 часа.

16-го (28-го) декабря Коленкур обедал у Государя и записал следующий отзыв Александра по поводу приема, встреченного в Москве: «L’Empereur me parla de Moscou et des marques non equivoques d’attachement qu’il avait reeues de tout son peuple. Il en paraissait fort touche. Il me dit que cela avait ete tel et d une maniere si touchante dans toutes les classes que cela lui avait souvent tire les larmes des yeux. Il m ajouta que ces moments avaient ete pour lui la recompense la plus douce, la plus flatteuse de ses travaux".

Во время пребывания в Москве Император Александр занимался рассмотрением проекта учреждения Государственного совета, выработанного Сперанским, который высылал его частями на имя камердинера Мельникова.

Сопутствовавший Государю, граф Аракчеев, находился в полном неведении относительно предстоящей реформы; только по возвращении в Петербург, почти уже накануне обнародования, Император сообщил проект Аракчееву. На предварительное обсуждение проект был сообщен, только частным образом, графу Салтыкову, князю Лопухину и графу Кочубею, которые одобрили его словесно и письменно. Потом его показывали также государственному канцлеру графу Румянцеву, которого Государь предполагал назначить председателем Совета.

24-го декабря граф Аракчев написал Государю: «не гневайтесь на человека, без лести полвека прожившего, но увольте его из сего звания, как Вам угодно". В ответ на эту вспышку гнева графа, Император Александр ответил своему другу следующим письмом:

«Не могу скрыть от вас, Алексей Андреевич, что удивление мое было велико при чтении письма вашего. Чему должен приписать я намерение ваше оставить место, вами занимаемое. Говорить обиняками было бы здесь неуместно. Причины, вами изъясняемые, не могу я принять за настоящие. Если до сих пор вы были полезны в звании вашему то при новом устройстве Совета, почему сия полезность может уменьшитьсяe Сие никому не будет понятно. Все читавшие новое устройство Совета нашли его полезным для блага Империи. Вы же, на чье содействие я более надеялся, вы твердившие мне столь часто, что кроме привязанности вашей к отечеству, личная любовь ко мне вам служит побуждением, — вы, не взирая на оное, одни, забыв пользу Империи, спешите бросить управляемую вами часть, в такое время, где совесть ваша не может не чувствовать, сколько невозможно вас заменить. Вопросите искренно самого себя, какое побуждение в вас действуетe и если вы будете справедливы на свой счет, то вы сие побуждение не похвалите. Но позвольте мне, отложа здесь звание, которое я на себе ношу, говорить с вами как с человеком, к которому я лично привязан, которому во всех случаях я доказал сию привязанность. Какое влияние произведет в глазах публики ваше увольнение от должности в такую минуту, где преобразование полезное и приятное для всех введено будет в правительствеe Конечно, весьма дурное для вас самих. Устройство Совета будет напечатано, всякий судить будет, что не от чего было вам оставлять своего места и заключения будут весьма невыгодны на ваш счет. В такую эпоху, где я право имел ожидать от всех благомыслящих и привязанных к своему отечеству, жаркого и ревностного содействия, вы одни от меня отходите и предпочитая лично честолюбие мнимо тронутое, пользе Империи, настоящим уже образом повредите своей репутации. Если все вышеописанное, против чаяния моего, над вами действия никакого не произведет, то по крайней мере я в праве требовать от вас, чтобы до назначения преемника вашего, вы продолжали исполнять обязанность вашу, как долг честного человека оного требует. При первом свидании вашем вы мне решительно объявите, могу-ли я в вас видеть того же графа Аракчеева, на привязанность которого я думал, что твердо мог надеяться, или необходимо мне будет заняться выбором нового военного министра".