ГЛАВА VI.

Борьба Франции с Англией. Опасность для

Франции, оставленной Судьбой. Движение

Провидения в пользу Франции. Жанна д'Арк.

 Всякая из указанных мной европейских наций, пусть и проникнутая тем же честолюбивым чувством, устремлявшим ее к господству над другими нациями и к обладанию вселенской монархией, не могла никак скрывать свои намерения, обращая взоры на себя саму, когда не являлась весьма слабой для этого. Значит, нужно было одной из них с помощью силы или хитрости овладеть другой, чтобы объединить ее средства со своими, и идти затем завоевывать остальное. Неоднократно предпринимавшееся объединение Франции и Германии всегда терпело неудачу. Императорское достоинство, доставшееся этой последней стране, казалось бы дают ей большое преимущества над другой, но это чисто номинальное преимущество никак не влияло на дух королей Франции, наполнявшийся справедливой гордостью при воспоминании о Хлодвиге и Карле Великом. После нескольких попыток со стороны Германии, знаменитое Бувинское сражение (bataille de Bouvines), выигранное Филиппом-Августом, навеки решило, что Франция никогда не будет покоренной Германией. Немцы обратились тогда к Италии, но ненависть, которую к ним испытывали Папы, распри, разжигавшиеся Гвельфами и Гибелинами, соперничество, которое они здесь встретили со стороны Французов и Испанцев, - все это им мешало в достижении непременных завоеваний. Впрочем, рассмотрев время, минувшее с восшествия на престол Рудольфа фон Габсбурга и до правления Максимилиана, непосредственного предшественника Карла Пятого, можно увидеть, что Германия пребывает бедственном состоянии, куда его увлекает некомпетентное и неединое правительство, которое не могло выработать даже правильного и последовательного плана. И только в правление Карла Пятого, благодаря его установлениям и наилучшей форме, обретенной ими, Империя почувствовала определенное спокойствие (61).

 Испания, сбросив иго Сарацин и объединившись под властью одного монарха способом, о котором я уже говорил, посмотрела на положение вещей и увидела, что ей лучше всего захватить господство в Италии, чтобы затем овладеть Францией, преодолев одновременно Альпы и Пиренеи. Она пока что оставляла без внимания Португалию, образовавшуюся поначала в результате побед, одержанных Альфонсом I над Маврами (62), разумно рассудив, что у нее еще хватит времени сделаться хозяйкой этой страны, как только остальная Европа будет подчинена. Уже арагонские принцы предпринимали весьма большие усилия, чтобы удержать Неаполитанское королевство, чего достигли, несмотря на ожесточенную борьбу, которую вели за него то с Германцами, то с Французами (63). Они не ожидали, что устремятся оттуда, когда представится подходящий момент, который, в действительности, представился.

 Что же касается Франции и Англии, то их постигли разные превратности и, словно смешав обе державы, сделали последовательно зависимыми одну страну от другой. Каждая из стран ощущала, насколько для нее важно одолеть свою соперницу. Некоторые бедственные события принесли большие превосходства Англии. После ужасных битв при Креси (de Creci) и Пуатье (de Poitiers), захвата Кале (de Calais), пленения короля Иоанна и погромов, известных под именем Жакерии (Jacquerie) и учиненных взбунтовавшимися крестьянами; после несовершеннолетнего

Карла VI, слабоумия этого принца, вероломного правления его жены Изабеллы Баварской, кровожадных мятежных партий Бургундцев и Арманьяков, и, наконец, после знаменитой битвы при Азенкуре (d'Azincourt), было трудно предвидеть, как сможет Франция пережить все эти несчастья.

 Между тем, просмотрев анналы разных Государств, возникших на осколках Римской империи, нельзя не признать, что Франция среди всех прочих отнюдь не была весьма избалована необыкновенными и замечательными событиями. Но не в ней ли появился Хлодвиг, основатель первой законной монархии после вторжения Варваров? Карл Мартел, остановивший продвижение Сарацинов и воспрепятствовавший Европе сделаться зависимой от Азии? Карл Великий, восстановивший Западно-Римскую империю? Вильгельм Завоеватель, ставший королем Англии? Готтфрид Бульонский, имя которого отождествляется с единственным триумфом Крестовых походов? И масса иных героев, коих весьма долго перечислять: Гуго Капет, Филипп Август, Людовик Святой и т. д.? Если рассмотреть непрерывный ряд королей, занимавших престолы Европы, начиная с середины десятого и вплоть до конца пятнадцатого столетий, то будет видно, что французским королямнад всеми остальными принадлежало большое преимущество в силе, величии, таланте и даже законности. Это служит доказательством уже выдвинутого мной: Судьба, на которую эти короли опирались, им благоприятствовала.

Как себе представить, что это Государство должно было погибнуть; его язык, являвшийся наследником языка Ок, так несчастно утопленного в крови Альбигойцев (64), самый прекрасный и самый сильный из всех языков, возникших на осколках латинского и кельтского, этот язык, предназначенный просвещать Европу, должен был уступить место англо-саксонскому, или, смешавшись с ним, образовать странную смесь? Это казалось вполне неизбежным, по меньшей мере, из-за провиденциальных обстоятельств, ибо теперь, очевидно, Судьба в них присутствовала весьма слабо, а Воля являлась разделенной или ничтожной.

Кто мог бы описать ситуацию, в которой находилась Франция? Карл VI потерял рассудок. Французы, пребывая во власти внутренних заговорщиков, были презираемы и преследуемы у иностранцев. Пришлось им устроить Генуэзскую бойню. Всемогущий герцог Бургундский, после того, как совершил в Париже убийство герцога Орлеанского, сопроводил на виселицу или приговорил к изгнанию всех тех из партии Арманьяков, кто ему внушал опасение. Победившие при Азенкуре Англичане наводняли и опустошали провинции. Честолюбивая королева Изабелла Баварская, прелюбодейная жена и лишенная человеческих чувств мать,покровительствовала иностранцам и преследовала своего сына. Этот юный принц, быть может, весьма раздраженный от стольких испытанных унижений, видел герцога Бургундского, поверженного к его ногам ударом топора, нанесенным в отместку одним из завистливых служителей принца. Обвиненный в этом убийстве, принц был вызван Парижским парламентом, заочно осужден и объявлен неспособным к управлению страной. Его сестру Екатерину выдали замуж за английского короля и, не учитывая законы королевства, которые исключают наследование власти по женской линии, предоставили ему в качестве приданого французскую корону. Судьба Англичан ей завладела, Франция должна была умереть.

Однако, Провидение, желавшее спасения Франции, издалека умело подготавливает необычное событие, которое должно спасти страну. Три весьма печально известных женщины являлись предначертанными орудиями стольких несчастий. Среди них - Элеонора де Гиэнн (Eleonore de Guienne), жена Людовика Юного (de Louis-le-Jeune), Изабелла Французская, сестра Карла Прекрасного (Charles-le-Bel) и Изабелла Баварская, жена безумного Карла VI, о которой я уже говорил. Первая лишила Францию своих самых плодородных провинций, отдав их по приданому королю Англии; она вышла замуж после развода с Людовиком Юным за Генриха Анжуйского по причине ухаживания последнего за ней в Палестине. Вторая, убийца своего мужа, дала повод притязаниям на корону Франции своему сыну Эдуарду III, спровоцировав первую войну между двумя королевствами. Третья соласилась на лишение наследства своего сына, чтобы призвать на трон своего зятя Генриха V. Все трое обесчестили себя своими интригами, бесчеловечностью и пороками (65). Провидение, решившее сокрушить руками одной чистой и святой женщины здание позора и срама, возведенное этими тремя бесчестными женщинами, определило необыкновенное движение, и его всемогущественное действие, одновременно господствующее над неизбежностью Судьбы и силой Воли, поразит в бедной деревне сердце одной девицы, из которой оно сотворит новую Волюспу. Ее имя - Жанна д'Арк. Ее прозвали за ее чистоту Девственницей. Воздадим честь ее памяти, ибо Франция, которую она спасла от постылого ига, обязана ей своим существованием.

Эта девочка, являясь украшением своего пола, родилась в бедности, но с самого нежного возраста она оказалась тихой поклонницей религиозных идей определенной формы. Она верила в фей, имена которых и волшебные сказки звучали вокруг ее колыбели. И когда она достаточно подросла, чтобы присматривать за пасущимися ягнятами, то часто удалялась в лес, размышляя о лесных божествах, которых чтили здесь ее гальские предки. Она не вела счет своим чувствам. Ее слабая образованность никак не могла различать естество от более современных идей, что пытались ей внушить. Дева Мария, поклонение которой ее вдохновляло, являлось для нее только более сочувствующей и более могущественной феей, нежели другие. Жанна часто обращалась к ней на развалинах затерянной в лесу старой часовни, прося Богородицу сделать ее добродетельной и сильной, как она.

Эта воспринятая с самого детства Жанной д'Арк привычка не расталась с ней и тогда, когда, заботясь о пропитании своих родителей, она была вынуждена пойти в услужение в трактир Вокулёра (de Vaucouleurs). Когда было возможно, она навещала свою милую часовню, собирая там цветы и творя молитву. Работа в трактире позволяла ей видеть и слышать многих странников: она внимала их рассказам о несчастьях Франции и плачевном состоянии, в котором пребывал король Карл VII, тогда ссыльный, беглый, скитающийся по останкам своего королевства, которым обладал от имени девятимесячного ребенка иностранный регент, ибо уже минуло несколько лет, как почили в Бозе король Англии и обездоленный Карл VI. Эти зачастую сопровождаемые жалобными вздохами, проклятиями или слезами рассказы воодушевляли юную героиню; она чувствовала свое сердце, бьющимся от негодования; ее лоб покрывался багрянцем; она спрашивала, почему не нашлось достаточно храброго мужа, чтобы побороть этих заносчивых чужестранцев и восстановить законного короля на престоле. Ей отвечали, что большое число отважных воинов погибло в битвах при Азенкуре, Краване (de Cravant) и Вернуиле (de Verneuil), а других, запертых в Орлеане последних французских бойцов, можно ужесчитать узниками. Ей говорили, что этот город потерян, и больше не остается надежды, и спасти его может, по меньшей мере, чудо. "Это чудо свершится!" - воскрикнула Жанна с вдохновенным выражением. На нее взволнованно взглянули, - к чему смело уповать на чудо?

Между тем, она принесла цветы в свою одинокую часовню и в ней молилась с таким живым усердием, что однажды, распростершись в своем поклоне, она упала в обморок, не теряя сознания, и ощутила бурное и надвигающееся на себя дуновение от движения небесного существа, величественно спускавшегося на двух раскинутых крыльях: "Жанна, - сказало ей оно, - ты просишь о том, кто бы мог спасти Францию и ее короля; это будешь ты. Иди, одень кирассу и возьми меч; ты будешь торжествовать во имя Бога, пославшего меня; осада Орлеана будет снята, и ты будешь короновать своего короля в Реймсе". С этими словами ей показалось, что божественный Посланник направил на нее струящееся пламя, вошедшее в ее сердце, опалив его до тех пор неизвестным жаром. Все исчезло.

Юная Волюспа очнулась от своего экстаза, радостная и исполненная пророческой надеждой: она сообщила тому, кто желал ее слушать, о пережитом видении, объявив о нем без всякой тайны, как о небесном откровении, явившемся для изменения участи Франции. Твердость ее произношения, сиявший в очах божественный огонь не выражали ни обмана, ни безумия; в Жанне ощущалась сила истины. Ее направили к почтенному священнику, который, выслушав ее, уже не колебался представить Жанну сеньору де Бодрикуру (de Beaudricourt), в то время губернатору Вокулёра. Этот сеньор, после того, как опросил ее несколько раз, решил ее препроводить к Королю. В мгновение, когда она появилась перед монархом, ему сообщили новость, что город Орлеан, хотя и обороняемый храбрым графом де Дюнуа (de Dunois), был на грани сдачи; и король помышлял уже о своем возвращении в Дофинэ (Dauphine).Слова героини, ее скромное и твердое поведение,которым она объясняет свою миссию, его захватывают и ободряют; он чувствует, что в ее присутствии возрождается казавшаяся ему утраченной надежда: он повелевает, чтобы ей дали оружие; он желает, чтобы слушались ее приказов. Она устремляется к победе. Через несколько дней она уже под стенами Орлеана; она вынуждает Англичан снять осаду города и атакует их военачальника Тэлбота (Talbot) в Патэ (Patai), заставляя его в панике бежать, вновь оказывается подле Короля, сопровождая его с триумфом в Реймс, сама неся церковную хоругвь, и коронует его под восторженные возгласы армии, - так исполняется Вокулёрское предзнаменование (66).

 Видя свою миссию удачно воплотившейся, Жанна желала удалиться. Робкая вне сражений, скромная на вершине своей славы, не ослепленная поклонением народа, опьяненного от радости, который в большом количестве шел навстречу ей, будто кадило в руку, она хотела только возвратиться в свою бедную пустынь. Карл этому воспротивился. Уступая настоятельным просьбам Короля, Жанна подчинилась другой, а не своей судьбе: могла ли она ожидать того, что ее предадут? Конечно же, нет. А равно и Короля, оставившего ее, покинуло ли Провидение? Франция была спасена, ибо должна была этого достичь; но неблагодарный монарх, отрекшийся от руки, распростертой над ним, никак не воспользовался своим торжеством; он погиб скверно и его династия угасла, малое время спустя (67).

 Вероятно, никогда Провидение не проявляло свою силу столь откровенным образом; говорили, что руки, распростертые им над Францией, были ясно видны всем взорам. Законы необходимости и свободы, наложенные Провидением на себя само, были приостановлены; это стало очевидно, хоть Франция сего и не уразумела. Франция наблюдала за своей восхитительной героиней, отданной гибельной судьбой герцогу Люксенбургскому и проданной этим ничтожеством Англичанам, затем приведенную в Руан на неправедный суд, дабы погибнуть там охваченной пламенем, как нечестивая ведьма, вдохновляемая Духом преисподней (68). Франция это видела и еще пострадала за это! Карл не совершил ни одного движения, не вырвал волосы на своей голове, не укрыл руанские поля трупами, чтобы ее спасти! И Франция осмеливалась еще жаловаться на выстраданные ей мучения, когда она страдает еще из-за этого отвратительного предательства! Но Провидение справедливо: чума, опустошившая Афины, отмстила смерть Сократа; Евреи, рассеянные восемнадцать столетий по лицу земли, еще искупают свою низость богоубийства; Франция, замедленная в своем развитии, преданная бесконечному злу, должна была получить отпущение грехов за муки Жанны д'Арк. Народное единомыслие не является химерой. Не проходит безнаказанно, когда нации убивают своих великих людей или вяжут их руки, слепые орудия Провидения. Противодействие в этом случае всегда равно действию, и казнь сообразна со злодеянием. Напрасно твердили, что индивиды, по большей части, невиновны. Это неверно: невиновны только те, кто сопротивляются преступлению; те же, кто его позволяют, становятся его соучастниками.