ГЛАВА III.

Греция теряет свое политическое существование. Размышления

об относительной продолжительности разных правлений.

 Известно, что после раздела Империи Александра между его военачальниками некий Полисперхон (Polysperchon) от имени новых правителей свободу всем городам Греции, но это оказалось насмешкой. Греция больше не обладала политическим существованием, и любая свобода, предоставляемая этим городам сводилась к свободе травить ядом своих великих людей, если бы они еще у них были, или заставлять молчать философов, как использовали это право Афины по отношению к Фокиону (Phocion) и Теофрастом (Theophraste). Но Афины уже не оставались самым свободным или скорее самым неугомонным из греческих городов, попав во власть Антипатера, Деметриуса Фалерского (Demetrius de Phalere), Деметриуса-Полиоркета (Demetrius-Poliorcete), Антигона-Гонатаса (Antigone-Gonatas) и др. Что же касается Спарты, то после истребления ее Эфоров (Ephores), она получила тиранов, сами имена которых не заслуживают быть здесь перечисленными.

 Итак, возводя политическое существование Греции к установлению суда Амфиктионов приблизительно за тысячу пятьсот лет до Рождества Христова, можно определить, что это существование длилось самое большее двенадцать столетий; из них от пяти до шести столетий приходилось на республиканский строй, который ни в чем нельзя сравнивать с уже рассмотренными нами теократией и царской властью. Это очень бурное и ограниченное существование, тем не менее, было чрезмерно прославлено, быть может, из-за тех же самых беспокойства и недолговечности, поскольку люди воспринимают в истории, главным образом, стремительность и движение. Но в этом ли заключается счастье Народов? Сомневаюсь. Когда я вижу, как трем или четырем тысячам лет посвящено в истории буквально несколько страниц, не имею ли я право думать, что самое совершенное спокойствие правило в этот временной период, что редкость событий говорит об отсутствии войн и несчатий, преступлений и других невзгод? Ничто так быстро не уничтожается, как блаженство. Оно - вид мирного озера, отражающего безоблачное небо. Но буря, говорящая об опасности, но катастрофы, поднимающие Народы - все это в тысячу раз меняет сцену, снабжая содержание бесконечным числом отображений. Как любят читать пышные описания, где контрасты возбуждают внимание, где противостояния света и тьмы, добродетели и порока охватывают сердце, где интерес вызван столкновением страстей. Но только ли для забавы грядущих поколений Народы обладают историей? Что за человек, принесший в жертву счастье всей своей жизни ради пустого тщеславия стать поводом для какого-нибудь романа?

 Впрочем, этим сделанным мной наблюдением я приглашаю читателя поразмыслить. Все древние дошедшие до нас хронологии Индусов, Египтян, Китайцев, Иранцев или Халдеев, в которых обнаруживается одинаково рассчитанная продолжительность династий и правлений, отмечают, в общем, относительную продолжительность каждого царствования от тридцати до сорока лет. Хотя нередко увидеть монархов, остающихся на троне в течение шестидесяти, восьмидесяти и даже ста лет. Арриан и Плиний соглашаются, говоря, что от Рама, названного ими Дионисом (Dionysos), до Александра в Индии сменилось сто пятьдесят три правления или минуло шесть тысяч четыреста два года. С другой стороны, Геродот сообщает, что египетские жрецы ему показывали в огромном зале статуи трехсот сорока пяти Понтификов, общая продолжительность жреческого служения которых восходила к одиннадцати тысячам трехстам сорока лет. Изучая историю древних династий, я сам обратил внимание, что в течение всего времени пока сохраняла свою силу теократия Рама, не было и малейшего посягательства на трон. Цари, выполняя свою долгую службу, наследовали друг другу естественным порядком, творя счастье Народам, никогда не страшась ни пристрастий толпы, ни притязаний вельмож. Покровительствуемые Провидением, уполномоченными которого они признавались, они поддерживали в справедливом равновесии и фатальность Судьбы и свободу воли человека. К ним не могли приблизиться ни с кинжалами, ни с ядом. Это произошло гораздо позднее после раскола Финикийцев, Парсов и Китайцев, а революции начались, когда имело место угасание солнечной и лунной династий. Наследовавшие им безумные монархи, движимые губительной гордыней, не заметили, что, упраздняя власть суверенных Понтификов, они удалили от себя десницу Провидения, опекавшую их, открыв для своих врагов и их клевретов путь преступления и мятежа.

 Это произошло приблизительно за двадцать столетий до нашей эры, когда фатальная мысль вкралась в головы царей. Белохус в Вавилоне, Прадъйота (Pradyota) у Индусов положили начало движению, ощущавшемуся от берегов реки Хоанг-хо (Хуанхэ) до Нила. Само зло столь пронизало Египет, и Геродот подтверждает, что в течение более одного столетия в погибельные царствования Хеорса и Хефрена (Chephren), храмы Богов оставались закрытыми. Начиная с этой эпохи царская власть подверглась напастям, о которых она до тех пор не ведала. Постоянно окровавленную корону надевали на грешные головы и руки отцеубийц держали скипетр. Тогда было видно, как царства становились все меньше и меньше, а цари увеличивались в чудовищной прогрессии (5).

 Но вернемся к впервые высказанному мной. Я говорил, что политическое существование Греции при республиканском устройстве могло исчисляться от пяти до шести веков. Опыт доказывает: этим приблизительно ограничивается продолжительность существования наиболее сильных республик. НиСпартанская, ни Карфагенская, ни даже Римская республики не просуществовали дольше.

 Падение Греции нанесло Ионии, то есть всему, что придерживалось финикийского раскола, почти смертельный удар. Из стран, где распространился этот раскол, оставались лишь страны, над которыми могли еще властвовать Карфаген и Рим, ибо Тира и Сидона уже не существовало. Осажденные Персами жители Сидона, спустя несколько лет после пожара Эфесского храма, приняли смерть, предав свой город огню, а Тир стал добычей преемников Александра. Значит, в Карфагене и Риме сконцентрировались остатки этой древней силы, чье влияние еще испытывала Человеческая воля.