Однако уже в начале XVIII века заявили свои права и другие претенденты на Острожский майорат. Начались судебные процессы по вопросу о завещании князя Острожского, продолжавшиеся до 1774 г. , когда правительство Речи Посполитой приняло решение о разделе земельных владений князя Януша между его наследниками и созданным по завещанию князя Острожского Великим Приорством (Приоратом) Польским Ордена Святого Иоанна. Основанное 14 декабря 1774 г. , оно было последовательно утверждено Польским Сеймом 18 октября 1776 г. , папой Пием VI, 26 сентября 1777 г. и Великим магистром Эммануилом де Роганом 17 ноября того же года.

В 1774 г. , через два года после первого раздела Польши, в результате которого наследство князя Острожского перешло под контроль России, Мальтийский Орден был полностью восстановлен в своих правах.

В 1794 г. , после второго раздела Польши, уже вся территория Великого приорства Польского, в том числе и Волынь с землями князя Острожского, отошли к России. Великий магистр де Роган отправил представителем Мальтийского Ордена для переговоров с Екатериной II бальи графа Джулио (Юлиуса) Ренатуса Помпея Литта-Висконти-Арезе, успевшего послужить России на море и получить ранг адмирала российского флота. Однако переговоры зашли в тупик и, возможно, дело так и не сдвинулось бы с мертвой точки, если бы не скоропостижная смерть Императрицы.

Они были продолжены ее сыном — Императором Павлом I. Еще в 1782 г. Великий князь Павел Петрович, путешествуя по Европе, был принят в Риме папой Пием VI. Встреча эта оставила у Павла неизгладимое впечатление на всю жизнь. Уже после смерти Екатерины II, Павел I подписал проект о нунциатуре в России и даже изъявил желание, чтобы папский нунций (посланник) прибыл в российскую столицу еще до коронации. Им стал Лоренцо Литта, родной брат бальи графа Джулио Литта, посла Мальтийского Ордена.

По вступлениии на прародительский престол Павел I выразил желание закончить дело об Острожском майорате в пользу Ордена Святого Иоанна, заключив с Великим магистром особую Конвенцию.

Итак, 4/15 января 1797 г. эта Конвенция была заключена и подписана двумя суверенными державами: Российской Империей и Мальтийским Орденом. С рсссийской стороны ее подписали обер-гофмейстер А. А. Безбородко и вице-канцлер А. Б. Куракин, от имени Мальтийского Ордена бальи Джулио Литта. Интересен официальный титул Литта, который стоял под этим документом: “Юлий Рене, бальи, граф по праву дворянства почетного языка Итальянского, командор разных командорств военного ордена Св. Великомученика и Победоносца Георгия III степени; польских орденов Белого орла и Св. Станислава кавалер, Российского флота контр-адмирал и полномочный министр знаменитого Ордена Мальтийского и Его Преимущества Гроссмейстера”.

Конвенция, состоявшая из 37 пунктов, дополненная затем еще 8 пунктами, учреждала в России Великое приорство Мальтийского Ордена, в состав которого могли войти дворяне-католики из числа русских подданных. Кроме того Орден получал от Российской короны гарантии сохранности своих владений в Польше и России, а также ежегодного поступления взносов от российского казначейства в доход Ордена.

Кстати, именно граф Джулио Литта привез в Россию и преподнес Императору Павлу I знаменитый образ Пресвятой Богородицы кисти Леонардо да Винчи, вошедший в историю искусств под названием "Мадонна Литта" и с тех пор являющийся одним из главных укпашений Санкт-Петербургского Эрмитажа.

В соответствии с Конвенцией было образовано Великое приорство Российское, в которое было включено уже существовавшее Польское Великое приорство, а согласно статье XXIII были учреждены десять родовых командорств, специально для той части русской знати, которая исповедовала католичество в Российской Империи.

Для Мальтийского Ордена эта Конвенция имела огромное экономическое и политическое значение. Во-первых создавалось Великое приорство Российское, которое должно было заменить “внутри Мальтийского Ордена Великое приорство Польши”. Кроме ежегодного дохода в 120 000 флоринов, которые Орден предполагал получить от последнего, доходы русских наследников должны были составить 300 000 флоринов. А ежегодный взнос в казну Ордена поднимался до 41 000 флоринов. Было дано разрешение на создание новых командорств, а достоинство Великого приора и командора было “должно при любых обстоятельствах рассматриваться как субъект Империи при возможном подчинении Мальтийскому Ордену”. Также был урегулирован и прием в “Орден Мальтийских рыцарей и подтверждение доказательств аристократического происхождения”. Они должны были происходить “согласно принятой в Великом Приорстве Польши практике”.

Кроме того, Император Павел I согласился выплачивать Ордену Святого Иоанна Иерусалимского ежегодную сумму в 96 000 флоринов, как погашение задолженности Великого приорства Польши.

Граф Джулио Литта отправил на Мальту подлинные документы и сопроводительные письма с кавалером Рачиньским. Все было бы хорошо, если бы не непредвиденные обстоятельства. В итальянском городе Анконе Рачиньский попадает в руки французов, которые конфисковали и всю дипломатическую почту. Вскоре содержимое его курьерской сумки было опубликовано на страницах французских газет, развернувших ожесточенную кампанию против Павла I, обвиняя его в желании захватить Мальту.

Пока были изготовлены заново акты Конвенции и пока второй курьер прибыл на Мальту, наступила середина лета. Однако еще одно непредвиденное обстоятельство отодвигает процедуру ратификации. За два дня до прибытия русского посланника умирает Великий магистр де Роган. Состоялись похороны, а затем выборы нового предстоятеля Ордена.

Новый Великий магистр Ордена Святого Иоанна Иерусалимского барон Фердинанд фон Гомпеш (первый и единственный немец на этом посту) собрал Капитул лишь 7 августа. Он же и подписал Акт ратификации, а в знак признательности Совет решил объявить русского Императора Протектором (Покровителем) Мальтийского Ордена. Литта был назначен чрезвычайным послом Ордена святого Иоанна Иерусалимского в Петербурге. А послом России при Ордене стал Антоний О’Хара, служивший в России еще со времен Елизаветы Петровны.

Известие это достигло столицы Российской Империи поздней осенью. 29 ноября/10 декабря 1797 г. Император Павел I принял новое звание Протектора Мальтийского Ордена и получил, так же как и Императрица Мария Феодоровна, Большой Крест Ордена Святого Иоанна Иерусалимского. Большие Кресты были вручены Великим Князьям Александру, Константину и Николаю — сыновьям Императора Павла.

Появление Великого приорства Российского (для подданных России католического вероисповедания) и желание многочисленных российских подданных не-католиков также вступить в Мальтийский Орден, навело Императора на мысль учредить второе приорство, в которое можно было бы принимать российских подданных не-католического вероисповедания. Прецедент уже был налицо. Ведь вскоре после основания Великого приорства Российского в нем из восьми бальи Большого Креста только двое были католиками. А из тридцати пяти членов Приорства десять рыцарей, т. е. почти каждый третий, тоже не были католиками.

Бальи Джулио Литта пытался склонить руководство Мальтийского Ордена к решению о выделении российских католиков в самостоятельное приорство. 1 июня 1798 г. Великий магистр фон Гомпеш и Тайный Совет дали свое согласие на этот проект и скрепили его своими подписями. В архиве Мальтийского Ордена имеется соответствующий документ, опубликованный фра Кириллом Тумановым, который мы считаем необходимым процитировать:

“Того же дня (1 июня 1798 ) Его Преосвященство и Священный Совет, получив все сведения от Досточтимого нашего посланника фра Ренато графа Литта касательно нового учреждения Священного Ордена в пользу русской знати греческого вероисповедания, Нашим авторитетом Мы утверждаем Досточтимому бальи Графу де Литта, подписываем и подтверждаем”.

Однако события на политической арене Западной Европы, вопреки ожиданиям, развивались слишком стремительно, и эта мера, направленная на спасение Ордена от надвигающейся опасности, оказалась, по сути, бесплодной. Объявление об этом экстраординарном решении пришло слишком поздно, в особенности после того как Мальта была покинута своими рыцарями. Всего неделю спустя, 7 июня 1798 г. , на рейде Мальты появилась передовая эскадра французского революционного флота, шедшего на завоевание Египта.

Возглавлявший экспедицию генерал Наполеон Бонапарт потребовал разрешения на высадку войск для пополнения запаса свежею водой. Но это требование было только предлогом. Наполеон сам позднее писал в своих мемуарах, что ". . . решающим для судьбы Ордена явилось то, что он отдался под покровительство Императора Павла – врага Франции. . . Россия стремилась к господству над этим островом, имеющим столь большое значение в силу своего положения, удобства и безопасности его порта и мощи укреплений. Ища покровительства на Севере, Орден не принял во внимание и поставил под угрозу интересы держав Юга. . . " Несмотря на категорический отказ орденских рыцарей, французские войска все же были высажены на остров.

В исторической и популярной литературе уже стали штампом расхожие утверждения вроде: "Трусливый Гомпеш сдал великолепно укрепленный и вооруженный остров Мальту французам без боя" или, в крайнем случае: "Гомпеш, несмотря на то, что в его распоряжении находился сильный и хорошо укрепленный гарнизон, после незначительного сопротивления, 12 июня сдал крепость французам, а сам бежал с острова".

Между тем сохранилось немало иных свидетельств о сдаче Мальты "без единого выстрела", свидетельств очевидцев, в т. ч. и самого Наполеона Бонапарта. Согласно этим свидетельствам, Великий магистр Гомпеш был человек пожилой, больной и нерешительный, отнюдь не воин, а профессиональный дипломат, не имевший боевого опыта. Бальи, командоры, сенешалы и другие должностные лица Ордена были старики, не участвовавшие в войнах. Хотя в крепости Ла Валетты имелось 1200 пушек, 40 000 ружей и 1 миллион фунтов пороха, Мальта располагала для своей обороны отнюдь не "сильным, хорошо обученным гарнизоном", а всего 800 или 900 рыцарей, мало пригодных к военным действиям и разобщенных между собой, подобно тому, как были разобщены обычаи и интересы тех наций, к которым они принадлежали; 1800 солдат – итальянцев, немцев, французов, испанцев (большей частью дезертиров или авантюристов, с тайной радостью отнесшихся к возможности соединить свои силы с судьбой самого знаменитого полководца Европы) и 800 ополченцев. Эти ополченцы давно уже чувствовали себя оскорбленными высокомерием рыцарей-дворян и не испытывали привязанности к Ордену.

К тому же сама организация ополчения находилась в небрежении, ибо Орден давно уже не опасался вторжения турок, а, напротив, боялся установления гегемонии коренных жителей Мальты. Хотя фортификационные сооружения были обширны (осматривая мощные орденские форты после сдачи, французский генерал Каффарелли даже пошутил: "Хорошо, что внутри были люди, чтобы открыть нам ворота!"), но моральный фактор сводил их к нулю.

Для сравнения, французская эскадра адмирала Брюэйса (бывшего графа и офицера королевского флота!), напавшая на Мальту, насчитывала в своем составе 13 линейных кораблей (один 120-пушечный, три 80-пушечных и девять 74-пушечных), два взятых в Венеции 64-пушечных корабля, четыре 40-рушечных фрегата, десять корветов и посыльных кораблей, служивших для охраны. На борту эскадра имела французскую армию вторжения, состоявшую из 15 пехотных полубригад трехбатальонного состава, по 9 рот в каждом батальоне), 7 кавалерийских полков, 16 артиллерийских рот, 4 рот артиллерийского обоза, 8 рот инженеров, саперов и минеров. Артиллерия имела боеприпасов втрое против нормы, 12 000 запасных ружей и т. п.

Общая численность французской армии вторжения (предназначенной для завоевания отнюдь не только крошечной Мальты, а огромного Египта!) превышала число жителей орденской столицы Ла Валетты и составляла 32 300 штыков и сабель (23 400 пехотинцев, 4000 кавалеристов, 3000 артиллеристов, 1000 солдат и офицеров других родов войск).

Когда 8 июня передовой конвой французов появился перед о. Гоцо, Великий магистр барон фон Гомпеш, предчувствуя опасности, угрожавшие Ордену, собрал Большой совет и заявил: "Французская эскадра сосредотачивается в пределах видимости с наших берегов. На что нам решиться?". Мнения разделились. Одни считали необходимым дать сигнал тревоги, загородить вход в порт цепью, взяться поголовно за оружие, объявить остров на военном положении в надежде, что это произведет впечатление на французского главнокомандующего, и тем отвести угрозу. Другие, напротив, демагогически утверждали, что "назначение Ордена – вести войну с турками и потому не следует высказывать какого-либо недоверия при приближении христианского (?!) флота".

Пока продолжалась дискуссия, подошел весь "христианский" флот Наполеона и встал на якорь у входа в порт, на расстоянии пушечного выстрела. Члены совета, считавшие необходимым обороняться, снова стали с жаром доказывать, насколько неосторожно будет отдаться связанными по рукам и ногам на милость войск республики, с которой у ордена нет дипломатических отношений, и что, если нежно погибнуть, то лучше сделать это с оружием в руках, а не в результате собственной трусости.

"Партия мира" доказывала бессмысленность сопротивления при столь очевидном неравенстве сил и недостатке продовольствия на острове. И все же большинство членов Большого Совета высказались за применение оружия. Великий магистр дал сигнал тревоги. Крепостные ворота заперли, зажгли печи для каления ядер, распределили обязанности между командирами. Все ополченцы взялись за оружие и отправились на батареи.

Командор Боредон де Рансижат (Босредон де Рансижа, Буаредон де Рансюэ), принадлежавший к овернскому "языку", протестовал против этих мер. Он заявил, что, будучи французом, никогда не поднимет оружия против Франции, и вручил Великому Магистру соответствующий "манифест". Несколько других рыцарей-французов присоединились к этому мнению. Их арестовали и заключили в тюрьму. В то же время другой рыцарь-француз, принц Камилл де Роган, возглавил мальтийское ополчение, имея в качестве подчиненного бальи де Клюньи, также француза. Француз-командор де Месгриньи возглавил оборону о. Гоцо, рыцарь-француз де Вален – о. Комино.

Т. о. несправедливо было бы огульно обвинять всех рыцарей-французов в нежелании оборонять Мальту от "своих". Французские республиканцы были для них не более "своими", чем советские красноармейцы для бойцов белого Русского Корпуса на Балканах во вторую мировую войну. А вот испанские рыцари почти поголовно саботировали оборону, забаррикадировавшись в своем "оберже" (казарме). В свете этого поведения и отношения испанцев к Мальтийскому Ордену становится понятнее, почему "Его Католическое Величество" король Испанский Карл IV де Бурбон сразу после захвата Мальты Бонапартом первым делом конфисковал в своем королевстве владения Державного Мальтийского Ордена, упразднив его и заменив своим собственным, "карманным", Королевским Орденом Святого Иоанна ("Сан-Хуан"). Рыцари прочих "наций" распределились по батареям и башням, окружавшим остров.

В 10 часов вечера 9 июня французский флагман "Ориан" (L'Orient) дал сигнал к бою. Генерал Ренье с марсельским конвоем двинулся на о. Гоцо. 10 июня на рассвете сам Наполеон высадился с трехтысячным десантом между городом и бухтой Св. Павла. Как только десантные шлюпы подошли на расстояние выстрела к мальтийским башням и батареям, те открыли огонь. На него отвечали 24-фунтовые пушки французских канонерок. Орденская пехота противодействовала десанту. В дело вступили стрелки. Целый час потребовался французам, чтобы после ожесточенной перестрелки взять штурмом батареи и башни и выбить мальтийцев из города.